Бегущая по снам

— Почему мамочка и папочка так долго не возвращаются? — послышался голос.

Улыбка слетела с лица девочки.

— О Оедон, это не хорошее воспоминание, — прошептала она.

Кукла у ног, зеленое платье, тусклые лампы, освещающие кабинет отца — антураж того дня, когда мрачные люди в черном пришли в ее дом с вестью, убившей ее детство. За окном светило яркое солнце, когда умерли ее родители. Когда священник забрал ее, рыдающую и упирающуюся, из дома и отдал на попечение Церкви.

«Несчастный случай»

— Эй! Девочка! Эй!

Перри вздрогнула и оглянулась. Хриплый, почти визгливый голос звучал почти рядом, но она не видела источник.

— Эй! Я на верху. Только не пугайся!

Девочка подняла взгляд и взвизгнула, заметив на белом потолке невозможное создание. Длинное черное брюшко паука, шесть мохнатых лапок и лысая, человеческая голова с бандитским прищуром. Перри раскрыла рот, не то от удивления не то от страха и застыла, глядя в блестящие глазенки чудища.

— О! Девочка! Ты меня видишь? — спросил паук.

— Да?

— О, какая радость! Я Лоскутик! «Неразрывный Лоскутик»! Как тебя зовут?

— Перри Вайпер?

— Гадюка? О, какое некрасивое имя!

— Вовсе не некрасивое! — надулась девочка. — И вообще, неприлично говорить такие гадости!

— Неужели? — хихикнул Лоскутик. — Неприлично стоять голышом перед мужчиной.

Перри хмыкнула, чувствуя на теле неприятную прохладу.

— Во-первых, от мужчины у тебя только голова, во-вторых — это мой сон. Я решаю, что тут прилично, а что нет. Броня.

Охотница вновь стала собой. Чистый охотничий наряд пах свежей стиркой, новенький серый плащ приятным весом лег на плечи. Охотница улыбнулась, в руке сверкнула пила-топор. Паук нервно сглотнул и, расплывшись в приторной ухмылочке, прополз по стене.

— Ох, какая красавица! В этом костюме ты еще очаровательнее, чем без него! Только… это оружие — оно тебе не идет. Лучше возьми зонтик.

— Нет уж, спасибо. Я… — Перри пораженно округлила взгляд. Пила-топор исчезла и теперь она держала в руке ручку бумажного зонтика. — Оу.

— Знаешь, милашка, ты мне нравишься! Ты лучше всех этих мрачных бегунов, что шляются по окрестным краям! Пятеро! И каждый норовит пнуть, обидеть, оплевать несчастного Лоскутика! — страдальчески произнес тот.

— Не буду их судить. Люди, знаешь ли, не радуются насмешкам.

— Они — подонки. А ты… ты — милашка!

Лоскутик прополз по стене и прыгнул на стол. От широкой, ехидной улыбки у охотницы по спине пробежали мурашки.

— Какие глазки, какие губки, а волосы шелковистые… и пахнешь ты приятно. Все, ты покорила маленькое паучье сердце! Что хочешь проси — все отдам за поцелуй.

— Если я попрошу тебя уйти из моего сна, ты уйдешь?

— Это было обидно, — фыркнул паук. — Разве можно быть такой злой с влюбленным джентльменом! Я ей предлагаю звезды к ногам бросить, а она дразнится! Знаешь что, если ты так не уважаешь мои чувства — тогда мне и вправду нужно уйти. Сиди тут одна, в своем сне, и думай о своем поведении.

Паук резко развернулся и уже собрался убежать, но Перри окликнула его.

— Стой! Подожди. Извини, я была груба, — с ложной виной в голосе извинилась охотница. Создание ее раздражало и даже немного пугало, вид паучьих лапок вызывал на сердце мерзкий, осклизлый страх. Но он был гостем в ее сне. Потусторонним гостем и Перри очень хотела узнать о нем побольше.

Паук развернулся и, улыбаясь, кивнул.

— Извинения приняты. О, разве можно злиться на такую красотку! Такую очаровашку! Ох, будь у меня человечье тело, прижал бы к себе и никогда не отпускал! Я бы женился на тебе и обрядил в шелка, такая ты красотка!

— Лоскутик…

— Когда я смотрю в твои глаза — мое паучье сердце тает. Я чувствую себя гигантом! Пойдем, богиня моего сердца! Я подарю тебе сокровище!

— Стой! Кто ты вообще такой? Я имею в виду… ты не часть моего сна, я это знаю. Откуда ты?

— Я? Откуда я? — Лоскутик резко помрачнел и, подбежав ближе грустно опустил голову. — Ох, красавица, я — самый несчастный человек. Я был когда-то фокусником и очень талантливым. В стольких страх я побывал, столько чудес видел! Но потом, в поисках новых трюков я забрел в страшный темный Лабиринт снов и потерялся. Эх. И теперь я брожу во снах, одинокий и неприкаянный. С телом паука. Ах, как я скучаю по труппе! По прекрасной Нине, по жонглеру Густаву, по моему любимому дрессированному медведю Лу. Как я тоску по манежу, смеху детишек и аромату плюшек с корицей. Паук, несчастный, забытый паук. Почему так жестока жизнь? — на глазах Лоскутика навернулись слезы.

Перри ощутила щемящую боль в сердце. Ей вдруг стало так жалко это бедное создание. Он говорил так искренне, с такой сильной внутренней болью, что захотелось утешить. Она забыла неприятные насмешки в начале общения и, грустно улыбнувшись, сказала:

— Очень жаль. Ты — хороший паук.

— Правда?! О, святые угодники, Дева Мария, моя красавица считает меня хорошим пауком! — просиял Лоскутик. — Проси что хочешь! Мир брошу к твоим ногам!

— Пожалуй, я знаю, как ты можешь заслужить поцелуй, — кокетливо сказала охотница. — В реальном мире я вижу… всякое. Я хочу знать, что это значит.

— О, да конечно! Вот только… я не знаю, но знаю кто знает! Мудрец!

— Мудрец?

— Да! Мудрый Мудрец! Хранитель знаний и десница великого Йог-Сотота. Он тебе все-все расскажет! — сияя протараторил Лоскутик.

— Отведешь у нему?

— Конечно… но сперва поцелуй!

Перри вздохнула и, наклонившись, поцеловала паука в щеку. Все эти детские игры забавляли ее, а перспектива получить ответы на все вопросы дурманила. Лоскутик покраснел, весело засмеялся и, толкнув лапками дверь вышел из комнаты.

— Иди за мной!

Перри пожала плечами и пошла следом, напоследок бросив взгляд на кабинет отца. Вдруг нахлынуло чувство опасности. Будто на покидает границу дозволенного. Сделав над собой усилие, она продолжила путь и вскоре оказалась в хорошо освещенном зале. Стены украшали цветастые картины с изображениями зверей, гимнастов, цирковых клоунов и уродцев. Лоскутик цекотал лапками перед ней и остановился у широкой двери в самом конце зала.

— Это мое логово! Мудрец за этой дверью. Он человек одинокий и будет рад тебя повидать. Я почти ревную, красавица!

Перри подошла к двери и коснулась бронзовой ручки.

— У Мудреца еще и сокровище есть! Давай же, мне нетерпится порадовать любимую красотку.

«Что-то не так»

Тающая от лестных речей паука, охотница раскрыла дверь и заглянула внутрь. Но мудреца не оказалось. Вместо святилища знания были переплетения паутин и каменные своды пещеры. Сердце йокнуло, по спине пробежал холодок.

— Дура жадная! — крикнул паук и охотница охнула от пушечного удара промеж лопаток. Земля ушла из-под ног, Перри полетела в пропасть, цепляясь за нити липкой паутины и вскоре повисла в нескольких метрах над каменистой землей пещеры. Паутина оплела ее, сковала по рукам и ногам, забивалась в рот и лезла в глаза. Сердце бешено забилось, место удара болезненно пульсировало. Охотница дернулась, стараясь дотянуться до выкидного ножа в кармашке кожаного нагрудника, но паутина намертво удерживала руки и ноги.

— Сукин сын! — закричала Перри и дернулась, лишь сильнее увязая в липких паучьих нитях.

— Хе-хе-хе, дура, ну как тебе сокровище? — загоготал Лоскутик, спускаясь к ней по паутине. Черные лапки ловко цеплялись за липкие нити и вскоре он уже висел напротив ее лица, ехидно глядя в глаза.

— Пусти меня!

— Что? Ты хочешь уйти? О, прости милашка, я бы тебя отпустил, но видишь ли, у меня лапки! Паучьими лапками несподручно резать паутину. Так что, придётся тебе повисеть тут.

— Ублюдок!

— О, это обидно! Позволь мне усмирить твою ярость и обрядить тебя в шелк, красавица… из задницы! — хохотнул Лоскутик и, развернувшись, выстрелил ей в лицо сгустком клейкой паутины. Перри замычала в бессильной ярости, отчаянно пытаясь освободится из западни. — Не подумай, я не желаю тебе зла. Понимаешь, все мы должны как-то выживать. Король пауков оберегает меня от невзгод, а я привожу ему дурачков.