Бегущая по снам

— Пмфф… мф…!

— Что? Прости, я не могу разобрать ни слова.

— Мфф! Мффф!

— А, хочешь еще повисеть? Повисеть одна? Прости, но я не хочу, чтобы твои шмотки и кровь унесли паучки рода. Они — мои. Так что мы вместе подождем короля… а вот и он!

Перри застыла, чувствуя дрожь паутины. Ярость растаяла без следа, сменившись противным, ледяным морозом под кожей. Сердце билось о ребра, точно пытаясь вырваться и убежать, гоняя по венам ледяную воду. Охотница медленно подняла взгляд, из груди вырвался судорожный вздох. Сверху, на канатах липкой паутины, спускался воплощенный кошмар. Создание, отдаленно похожее на паука, с извивающимися щупальцами вместо жвал. Громадные передние лапы сверкали точно черные лезвия. Оно не принадлежало этому миру и источало ауру потаенного ужаса. Кошмара из тех далеких времен, когда облаченный в шкуры человек дрожал в пещере, вопя от ужаса при виде танцующих, мистических теней.

«Оедон, Господь… умоляю, разбудите меня. Проснись, умоляю, проснись!»

Но пробуждения не было. Кошмар приближался, под ехидный, но при этом немного грустный хохот Лоскутика. Лысый мерзавец отполз подальше, готовый насладиться объедками. Перри задрожала. Одна мысль о том, что именно с ней сделает это чудовище сводила с ума. Под бурлящим в крови адреналином и сковывающим сердце ужасом, охотница вновь задергалась, правая рука двинулась и остановилась на жилетке. Паук приближался.

Охотница едва удерживала сознание. В лицо ударило зловоние, из узкой, осклизлой пасти потекла слюна. Длинные лапки легли на паутину у самых плеч охотницы, щупальце скользнуло по щеке, оставив зловонный след. Бледная как мел охотница устремила взгляд на россыпь маленьких, черных глазок, устремленных на нее. Громадное, жирное брюшко дёрнулось, паук навис над ней точно ворон над распятым узником.

«Нет! Нет! Этого не происходит! Оедон, этого не происходит!»

— Скоро все кончится. Он высосет твой мозг, милашка, — с легкой грустью сказал Лоскутик. — Не думаю, что король наестся, ведь мозгов у тебя нет. Ну да ладно.

Чудовище громогласно хрюкнуло и Семь склизких щупалец с присосками вырвались из пасти. Перри отчаянно задергалась от ужаса, отчаянья и отвращения. Щупальца опутали голову, обвили шею и, через миг она увидела за ними рот с двумя зубами, похожими на долото. Щупальца одеревенели, охотница поняла, что не может пошевелить головой. Еще миг, и они пробьют череп. Перри отчетливо представила, как тварь с хлюпающим хрустом высасывает ее мозг, не обращая внимания на сдавленный визг и конвульсии женщины.

Скованные пальцы коснулись холодной рукоятки.

«Тонитрус! — мелькнула безумная, спасительная мысль. Она ведь хранила это устройство в кармашке на нагруднике!»

Последним отчаянным рывком, она сумела сдвинуть руку на несколько дюймов праве, пальцы обвились вокруг черной, холодной рукоятки. Блеснули зубы паук дернулся на нее, пытаясь расколоть череп. И тут пещеру озарила дуга молнии. Оглушительный треск сменился чудовищным, полным агонии визгом. Лоскутик вскрикнул, глядя широкими от ужаса глазами на безумную картину. Пленница исторгала дуги синей энергии, что скакали по паутине и впивались в осклизлое тело чудовища. Король-паук завизжал, выпустил охотницу и тут же получил дугу молнии в пасть. Паутина вспыхнула, краткая вспышка пламени хлестанула по глазам и Лоскутик закричал. Его хозяин и покровитель, король-паук лежал на земле, дергаясь в предсмертных конвульсиях, исторгая потоки черного зловонного дыма.

Перри медленно поднялась на ноги и бросила на Лоскутика взгляд, полный испепеляющей ненависти. Она походила на дьяволицу, сбежавшую из глубин ада. Дымящийся нагрудник, измазанное в оплавившейся паутине лицо, слипшиеся волосы и жезл Арчибальда, извергающий молнии.

— Э-э-э… это просто недоразумение, — проблеял паук. — Он заставлял меня! Честно! Как хорошо, что ты его уби…

— Раааааа!

Вспышка хлестанула по глазам.

— Боже! — Лоскутик чудом успел уйти от дуги молнии и бросился наутек.

— Убью! Стой, ублюдок! Стоять! — вопила Перри, швыряя в паучка молнию за молнией. Воздух наполнился запахом озона, ладонь онемела, но охотница продолжала швырять дуги молний, пока паук, ловко уйдя от последней атаки, не скрылся в норе. — Тварь… тварь! Тварь, убью… у…

Перри выронила разряженный жезл и, рухнув на колени, судорожно зарыдала. Ее трясло, слезы текли по щекам, капая на холодный камень пещеры.

«Успокойся. Успокойся. Успокойся»

Но она не могла успокоиться. Тело пробивала крупная дрожь, онемение в руке сменилось плавно нарастающей болью. Охотница с трудом опустила взгляд на руку и тихо застонала. Кожаная перчатка и наруч оплавились. Сквозь прожженные дыры в перчатке просвечивала черно-багровая плоть, покрытая пузырями. Боль вдруг стала невыносимой. Перри стиснула зубы, судорожно вздохнула, но это не помогло.

— Арх… больно…

«Так! Хватит… арх… больно! Хватит плакать! Соберись, овца! Соберись! Надо проснуться! Надо выбраться из сна!»

Перри зажмурилась, пытаясь сквозь алую пелену адской боли представить комнату отца. Не вышло. Тогда она вновь зажмурилась и мысленно перенеслась в темный коллектор чужого сна. Казалось, она вновь ощущает вонь и сырость старого колодца. Но и это не сработало. Перри раскрыла глаза и тихо взвыла, бросив взгляд на дохлого паука.

— Как ты это сделала?

Охотницу аж подбросило. Она вскочила, не удержалась на ногах, рухнула и закричала от чудовищной боли в обугленной руке. Позади нее стоял закованный в старинные доспехи мужчина. Охотница уставилась не него, утратив дар речи. Старинный шлем с забралом, стальной нагрудник, подбитый мехом, тяжелая кольчуга и здоровенный палаш в ножнах. Древний стоял напротив нее, скрестив руки.

— Как ты это сделала? — снова спросил он.

— Я… Кто ты вообще?

— Я здесь задаю вопросы! — рявкнул он. Рука потянулась к рукояти палаша. — Как ты убила его?!

Перри отшатнулась и протянула воину малый тонитрус. Тот медленно кивнул, будто бы хорошо знал, что это за устройство, и что оно делает.

— Дай руку, — сказал он. — С таким ожогом лучше не просыпаться.

— Еще чего. Я тебе не доверяю, кем бы ты ни был…

— Я сказал дай руку, женщина! — крикнул воин. — И если ты ослушаешься меня еще раз — выпорю!

— Ну попробуй, — зло прошипела охотница. — Я тебя и одной рукой…

Вдруг воин рванулся на нее с такой немыслимой скоростью, что стало дурно. Он будто бы расплылся и в мгновение ока преодолел расстояние в добрых десять метров. Звякнула сталь, в носу засвербело от запаха жира, гнили и перегара. Перри попыталась отскочить и встать в стойку, но не успела. Кулак воина впился ей в живот, согнув пополам. Охотница вскрикнула и рухнула на землю, отчаянно пытаясь вдохнуть. На языке появился привкус крови.

Воин ухмыльнулся и, подойдя к трупу паука, коснулся рукояти палаша. Лезвие с лязгом выскользнуло из ножен и вгрызлось в черное тельце чудища. Перри с трудом вдохнула.

— Будь ты… кхах… проклят…

— Уже, — ухмыльнулся воин. — Этот паук причинил мне немало неприятностей. Его детки сильно мешали продвигаться по кошмару. Я давно пытаюсь до него добраться. Все искал способа застать врасплох.

— Да кто… кхах…кхах…

— Обычно я не бью женщин, но кошмар не место для пререканий. Здесь ты беспомощна, словно голая девка в бандитском логове. Слушай что я говорю — может и останешься в живых, — воин извлек из тельца паука какую-то осклизлую железу и, вложив меч в ножны пошел к Перри и протянул руку.

Охотница оперлась на нее и встала, стискивая зубы от боли. Воин кивнул на руку и Перри, судорожно охая, протянула ее. Воин аккуратно подержал ее за локоть и, хмуро покачав головой, сказал:

— Исцелить могу, но сперва нужно очистить кожу. Ткань и железо вплавились в плоть — это препятствует заживлению. Нужно удалить. И немедленно. Иначе лишишься руки. В реальности. Сядь на пол, прижмись спиной к стене.

— Зачем?

— Делай что говорят, женщина!

— Ладно… ох… вот же засранец!