Сонм

— Сукин сын! — прорычала Перри и, болезненно простонав, опустилась на землю. Эхо быстрых шагов Абрахама затихло и мир вновь захватила тишина, изредка нарушаемая тихими всплесками и писком крыс. От бессилия хотелось выть, рвать на себе слипшиеся от крови и грязи волосы. Резким движением Перри сорвала повязку и закричала от острой боли в ранах. Хотелось заплакать, но слез не было. Лишь разбивающая тело дрожь.

— Сукин сын, — сдавленно прошептала она.

«А зачем ты ему сдалась? Ты же слепая, дура! Только обуза»

Охотница сжала кулаки, пытаясь успокоить разрываемое болью сердце. Струйка крови стекла по щеке и капнула на осклизлый камень канализации. Судорожно вздохнув, Перри заставила себя подняться. Тьма вокруг будто бы зашевелилась, чувство окружености пропало, и охотница почувствовала, что находится в продолговатом тоннеле, резко сворачивающем вправо метров через десять. Охотница подняла руку, убежденная в том, что над ней старая железная решетка. Она не видела ничего, но была в этому уверенна, как если бы верный друг направлял ее, держа за руку.

Пальцы коснулись металла, густая ржавчина оставила на пальцах следы.

— Что за…

Перри двинулась вперед, туда, где «должен быть поворот направо». Ведомая одним лишь инстинктом, повинуясь противному сосущему чувству во лбу и позвоночнике она повернулась и, неожиданно, чутье не подвело.

«Оедон, что происходит?»

Трясясь от возбуждения, Перри сосредоточилась на чувстве. Справа от нее должна быть маленькая трещина в стене, полускрытая за мхом. Охотница протянула руку и пальцы забрались в склизкую бороду растения, нащупав каменные края пролома.

— Ничего не понимаю, — прошептала Перри. — Как… откуда я…

— Лхен’глк ваха’тку дра’хоан Кос, — прозвучал мелодичный, бесполый голос.

— Кто здесь?!

Чьи-то лапы зашмякали по дерьму. В дальнем конце коридора что-то большое и жуткое заинтересовалось охотницей. Перри почувствовала глазки бусинки, здоровенный горб, массивные зубы и огромный свиной пятак. Нечто захрюкало и рванулось на нее, скалясь и визжа.

«Оедон!»

Ужас пронзил тело охотницы раскаленными иглами. Она судорожно вздохнула, концентрируясь на противоречивых ощущениях. В кромешной тьме родилось чувство дистанции, понимание цели и окружения. Здоровенная, отожравшаяся плотью пленных ярнамитов свинья ринулась, было, на охотницу, клацая дробящими зубами, но Перри легко отскочила от укуса, а затем пушечный удар кулака обрушился на широкую морду чудовища. Охотница точно знала куда бить, хоть и не понимала откуда.

Свинья завизжала и бросилась наутек, спотыкаясь и валясь то на один бок, то на другой. Воздух вокруг дрожал, запах озона обжигал ноздри. Перри сосредоточилась на ощущениях и двинулась по коллектору, позволяя чутью вести ее. Все казалось немыслимым чудом, настоящей магией, внушающей страх и благоговение одновременно. Мир вокруг охотницы ощущался как часть воображения, но был реален. Чутье раскрывало такие детали, что даже самый острый глаз не мог бы раскрыть. Но к одному она была не готова.

Миновав несколько резких поворотов Перри добралась до люка, и вдруг остановилась, понимая, что лежит под ним. Останки, частично обглоданные крысами и свиньей невозможно было опознать, но охотница знала, кому они принадлежат. Сердце сжалось от боли и вины.

«Прости меня, Бобби. Нужно было тебя послушать, — подумала она, касаясь осклизлого черепа»

Перри тихо выругалась и, подпрыгнув, ухватилась за края люка. Резкий рывок и она вернулась туда, где ее настигла ведьма. Вонь гнили, сырости и хлорки казался духами после душного зловония канализации. Раны адски болели, кровь струйками стекала по щекам, но охотница превозмогала боль. Чутье подсказывало: Гаскойн уже рядом. Во дворе.

И он не один.

***

— Мистер Ленгли! — с напускной веселостью воскликнул Дамиан.

Бледный мужчина в серебристом одеянии Хора вышел из сумрака и чуть заметно поклонился. Вид этого пугающего гостя из тайного ордена Церкви заставил ученого почувствовать противный холодок на позвоночнике. Белое лицо, тонкие губы, а вместо глаз — серебряная маска без каких-либо следов прорезей.

— Дамиан, приветствую вас, — ответил Ленгли. — У нас с вами будет серьезный разговор.

— Да, конечно! С момента вашего посещения мы кое-чего добились и вскоре…

— Школа закрыта.

Дамиан застыл, недоуменно глядя на культиста Хора.

— Прошу прощения?

— Вы привлекли слишком много внимания, — без эмоционально ответил Ленгли.

— Но… Вы не можете! — вспылил ученый! — Уверяю вас, мы добились огромных успехов! Прошу вас, позвольте продемонстрировать боевой фонарь! Он поразит вас.

Ленгли еще сильнее поджал губы и воздел лицо к черному небу, будто ожидая разрешения. Воцарилось ночное безмолвие, изо рта Дамиана вырывались облачка пара. Культист Хора устало вздохнул и ответил:

— Фонарь я посмотрю, но это не отменяет решение кураторов. Ваши люди зашли слишком далеко.

— Нет! — взмолился Дамиан. В ночной тишине его крик казался раскатами грома. — Не поступайте так с нами! После всего, через что продиралась Школа Менсиса! После всех этих жертв! Это несправедливо! Уверяю вас, у нас все под контролем!

И тут что-то взорвалось. Дамиан и Ленгли вздрогнули, ученый медленно обернулся и побелел, обуреваемый страшными предчувствиями.

— Я ухожу! — рявкнул Ленгли.

— Черта с два! — взревел Гаскойн, выскакивая из-за укрытия.

Ученый закричал телохранителям, но вид здоровенного, грязного как дьявол великана обескуражил их. Абрахам мчался так, как мог мчаться лишь охотник, настигая свою цель. Ленгли не сумел бы уйти, даже если бы пытался. Но он стоял и ждал, как ни в чем ни бывало. И за миг до столкновения протянул к нападавшему руку и улыбнулся.

Резкая вспышка света хлестанула по глазам. Телохранители и ученый закричали от неожиданности и ужаса, когда кулак Ленгли стал сверкающей воронкой цвета индиго. Через миг из нее вырвался пучок жестких, извивающихся щупалец и обрушился на священника. Удар получился сокрушительным. Абрахам вскрикнул от неожиданности и, пролетев с десяток метров впечатался в стену.

— Хорошая попытка, — хмыкнул Ленгли.

— Пристрелите его! — закричал Дамиан и, к его ужасу, охранники восприняли команду неверно. Все они были людьми второго сорта и порядком подустали от творимых Дамианом и Самантой зверств. Охрана Яаар’гула была для них тяжелой работой, единственным путем из безвылазной нищеты. И что увидела эта пара обреченных, измученных жизнью жестоких мужчин? Работодателя и ублюдка из знати, лишившего из средств к существованию. Они слышали слова Дамиана про несправедливость и подлость, и поняли, что нет больше смысла подчиняться лишенному власти ученому. Затворы дробовиков щелкнули, и адский грохот пополам со свистом картечи превратили серое одеяния Ленгли в кровавый фарш.

— Нет! — заорал Дамиан, хватаясь за голову. Отброшенная картечью серебряная маска все еще катилась, звеня по каменной дорожной плитке. Ленгли побулькал что-то нечленораздельное и обмяк. Ладонь раскрылась, выпуская причудливую раковину, излучающую пугающее сияние. — Оедон, что вы наделали?!

— Ты же сказал «пристрелить».

— Дегенераты!!!

Перри налетела вихрем, воспользовавшись замешательством врагов. Ведомая сверхъестественным чутьем, она мгновенно сблизилась с первым телохранителем и резким ударом сломала ему кадык. Ловко уходя от дула дробовика, охотница пригнулась и пушечной силы апперкот пришелся по челюсти второго, вминая ее в череп. Зубы, точно семечки из цветка подсолнуха, вылетели изо рта и резец попал Перри в пустую глазницу.

— Оедон! — завизжал от ужаса Дамиан, глядя в лицо охотнице. В тот миг она выглядела как инфернальный демон. Грязный и зловонный плащ, слипшиеся волосы, кровящие пустые глазницы, оскалившееся в гримасе ярости лицо.

Перри завизжала от ярости и ненависти и бросилась на ученого, сбивая его с ног, подминая под себя.

— Ублюдок! Сраный ублюдок! — кулак опустился на лицо Дамиана, ломая нос, вышибая два передних зуба. — Перри замахнулась, метя в кадык визжащего от ужаса мерзавца.