Сонм

— Кто вы? — спросил Джон, переводя взгляд с женщины на клювастую маску, сверкающую белым фарфором на столике рядом с хозяйкой.

— Эйлин Бланко, но вы можете называть меня доктор Эйлин, мистер Хеллвей.

— Вы из Церкви?

— Я не из Церкви.

— Вопрос резонный, — ухмыльнулся Дрейден.

— Нам нужно обыскать северо-восточные районы, — нехотя ответил Джон, все еще поглядывая на странную женщину. От нее исходила аура властности, спокойствия и неотвратимой смерти.

«Она не доктор»

— Милорд, — влез в разговор Гилберт. — Нам больше не к кому обратиться за помощью. По Ярнаму орудуют похитители и…

— Я знаю… — остановил его лор, подняв успокаивающе ладонь. — Все.

— Тогда дай мне людей и прекрати ломать комедию, — раздраженно ответил Хеллвей. — У нас мало времени.

— Давайте как кое-что проясним, — улыбаясь сказал Бенедикт, опускаясь в роскошное алое кресло. — Джон, так уж вышло, что у твоего отца больше не осталось потомков.

— Я…

— Тихо! — рявкнул Дрейден и продолжил: — Потому скажу прямо: я вижу перед собой, не считая мистера Гилберта, двоих. Оборванца-охотника Джона Хеллвея и, увы, единственного сына лорда Адриана Дрейдена — Джонатана Дрейдена. Джонатан Дрейден — имеет полное право распоряжаться людьми его отца и дяди, — лорд театрально указал на себя. — Он получит людей и, перебив похитителей Яаар’гула, будет спасен от петли особым прошением королевы. Но оборванец-охотник Хеллвей не имеет прав, а потому вылетит из замка Кейнхерст. Ну? Кто же ты?

Джонатан еле сдерживал ярость. Хотелось сорваться с места, схватить этого надменного ублюдка за глотку и бить, бить, бить, пока паскудная улыбка хозяина положения с кровью и мясом не сойдет с лица. Охотник дрожал, сжимая кулаки до побеления в костяшках. Но Дрейдена это, видимо, не беспокоило. Тот молча ждал. Потому что знал, каким будет ответ.

— Хорошо, — с титаническим усилием прошипел Джон. — Я согласен «быть Дрейденом».

— Добро пожаловать в семью! — воскликнул Бенедикт и удивительно быстро подошел к шкафу. Дубовые створки раскрылись и, через мгновение перед Джонатаном сверкнуло вдетое в ножны оружие. Дрейден держал клинок так, будто тот был раритетом, музейным экспонатом, потрепанным временем, но впечатление было обманчиво.

— Это клинок рода Дрейденов. Все аристократы Кейнхерста носят такое оружие. Он не парадный — можешь с ним охотиться… племянник.

Изысканно украшенная рукоять чикаге* будто сама легла в ладонь. Охотник на пару сантиметров высвободил лезвие и зачарованно уставился на яркий блеск сидерита высшей пробы. Одно движение — и лезвие полностью выскочило из ножен, сверкнув в свете умирающего солнца. По серебристому эфесу будто бы блуждали кровавые тени. Даже Эйлин уставилась на оружие с благоговением.

На миг Джон взглянул на свое отражение на эфесе и увидел, всего лишь мельком, черный воротник, вороньи перья и странную узорчатую маску, густо покрытую кровью. Наваждение исчезло, оставив едкий привкус крови на языке.

— Отличный меч, — сказал он наконец. — Но я не умею драться чикаге.

— Научишься — дело небольшое, племянник, — хохотнул Дрейден, явно обрадованный реакцией охотника. — Едва ли это сложнее, чем орудовать тростью-хлыстом.

— Мне нужно шесть бойцов. Мушкеты, ружья, гранаты. Никакой униформы — только гражданская одежда. И они нужны мне этой ночью.

— Они будут ждать тебя в «Созвездиях».

Хеллвей вложил клинок в ножны и двинулся к выходу.

— Одну минуту, мистер Джон Дрейден! — крикнула Эйлин. — Прежде чем вы уйдете, я хочу обсудить с вами кое-что. Наедине.

Комментарий к Кровь Кейнхерста

чикаге* - меч похожий на катану. Вот картинка:

Кровавый Ворон Кейнхерста, вооруженный чикаге: http://img1.reactor.cc/pics/post/BloodBorne-Dark-Souls-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-bloody-crow-of-cainhurst-3944117.jpeg

Нашел охренительную картинку охотницы, да еще и похожую на Перри. Кому интересно, примерно так я ее себе представляю: http://img0.reactor.cc/pics/post/BloodBorne-Dark-Souls-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-game-art-4871074.png

Мы стремительно приближаемся к финалу!

========== Братство охотников ==========

Солнце почти скрылось за горизонтом, оставляя за собой алую полосу заката. Улицы наполнились толпами возбужденных горожан, возвращающихся домой после тяжелого рабочего дня, чтобы закрыть двери на засов и стараться не обращать внимания на рев и грохот мушкетов в ночи.

Кэб продвигался медленно, но Джон Хеллвей казался на удивление спокойным и задумчивым. Гилберт спрашивал, но тот отмахнулся от вопроса, но теперь, когда несколько карет замедлили ход их кэба почти у самого дома, задал вопрос снова:

— Что этот баба от тебя хотела, парень?

Хеллвей будто очнулся от сна с открытыми глазами и поднял на расхитителя гробниц мрачный, холодный взгляд.

— Я не вполне уверен, что сам понимаю, — мрачно ответил он и, выглянув в окно, заметил знакомые дома и переулки, чернеющие на фоне заката. Какая-то миловидная девушка звонко захохотала, краснея отводя взгляд от щеголеватого парня в кожанке, маленький мальчик проскакал по камням тротуара, стараясь не наступать на линии. Такой привычный шум города бил по ушам, а зловонье, запах пота и духов душил.

«Я и забыл, как тут воняет, — подумал Хеллвей, морщась. Свежий воздух Кейнхерста, запах духов и засохшей крови оторвал его обоняние от запахов простого народа. А ведь он пробыл в замке всего несколько часов. Но скоро он останется там навсегда»

— Ладно, дальше пешком, — сказал Джон, глядя на матерящихся кучеров. — Чертовы заторы.

Джон и Гилберт вошли в дом Хеллвея и охотник устало рухнул в кресло и грустно осмотрел жилище. Широкий шкаф для охотничьего снаряжения, маленький столик с бутылкой рома и грязным стаканом, расправленная смятая постель, плесень на стене и даже след от пули у окна — все навивало тоску и сожаления. Это был его дом, его территория, а теперь придется избавиться от него, уходя в Кейнхерст. Вместе с старым домом умирала часть Джона Хеллвея и миг грусти был панихидой о прошлой жизни. Джон опустил взгляд рукоять чикаге, украшенную причудливыми резными фигурами, ликами Великих и Рода. В комнате все еще пахло ромом и женскими духами, а на незастелянной кровати поблескивали золотистые волоски. Гилберт подошел к столу, налил себе рома и залпом осушил стакан.

— Мало нас, Джон, — сказал Гилебрт.

— Мы охотники и на нашей стороне внезапность. Будем действовать быстро — справимся.

Хеллвей вновь с тихим звоном чуть вытащил клинок из ножен, глядя на отражение в сверкающем сидерите.

— Это будет бойня, — мрачно хохотнул старик. — Я возьму огнемет.

Вдруг в дверь постучали. Хеллвей встрепенулся, клинок с громким звоном вернулся в ножны. Медленно и осторожно Джон вытащил из-за пояса мушкет и подошел к двери.

— Кто там? — крикнул он.

— Открывай, мудила! Гости пришли! — раздался насмешливый, знакомый голос.

— Саймон? — удивленно спросил Джон, открывая дверь.

В сумерках бледное, ехидно ухмыляющееся лицо Саймона казалось источало издёвку. Позади него сверкали серебристые бляшки, чернели колпаки и цилиндры, дымила зажатая между пальцами самокрутка. Хеллвей пораженно раскрыл рот.

— Чего вылупился, Джони-бой? — хохотнула Генриетта, поправляя черный цилиндр. — Не рад?

Даже Гилберт не смог сдержать удивление при виде гостей. Один за другим, четверо охотников вошли в дом.

— Здорово, Джон, и тебе не хворать старик, — весело поприветствовал их Джура — седеющий стрелок «Пороховых бочонков». Вместо плаща тот носил укороченное светло-серое пальто. Значок «бочонков» позвякивал о крепления скрытого за тканью нагрудника.

— Ну и срачь тут у тебя, Хеллвей, — хмыкнула Генриетта. — Как в свинарнике живешь!

— Хеллвей, — мрачно кивнул «франт» Хенрик, и крепко пожал охотнику руку. Красивый оранжевый плащ почти сверкал, скрывая за складками дюжины метательных ножей.

Сайман вошел последним, захлопнув за собой дверь.