Сонм

— Да, — медленно спросил священник. — Откуда вы…

«Откуда я знаю, что это печень?!»

— Без понятия. Я… чувствую, что это печень. Оедон, ну и воняет!

Ярнамские крысы. Крысы мегаполиса. Жирные паразиты, кровожадное зверье, разносчики заразы. Охотница слышала истории о страшных эпидемиях, выкашивающих население целых городов, когда популяция этих пушистых тварей превышала все пределы. Для обычного человека трапеза сырым куском подземных дьяволов закончилось бы в могиле, после долгой или не очень лихорадки. Усиленный кровью организм охотника — куда более крепкий, нежели даже организм ярнамита, выдерживал удар болезней, а вот разум? Перри глубоко и судорожно вздохнула, поморщилась от тупой боли в глазницах и резко забросила сырой кусок в рот. К счастью, тот не пошел назад, хоть охотницу и согнуло пополам от инстинктивного отвращения.

— Неприятно, да? — грустно хмыкнул Абрахам. — Я бы прикончил свинью, но едва ли она будет вкуснее. И это привлечет слишком много внимания. Еще?

— Оедон, мерзость! Фу!

— Да, успокойте желудок. Вам придётся это съесть, если хотите выжить.

— Почему вы не ушли? Неужели отсюда нет никакого выхода?

— Выход есть, — серьезно ответил Абрахам. — Но мы им не воспользуемся.

Перри замерла.

— Почему?

— Потому что я все еще хочу изловить того, кто стоит за Яаар’гулом, — мрачно ответил Гаскойн. — Менсис Дамиан — всего лишь мелкая сошка. Но и профессор Миколаш здесь не главный. Я убежден: за всем стоит Хор. Я брожу по Яаар’гулу уже не первую ночь и внимательно слушаю, о чем говорят эти выродки. Иногда агент Хора — их куратор, приезжает инспектировать район. Но пока мне не удалось подобраться к нему достаточно близко. Если мы уйдем, если я отведу вас в госпиталь — преступник заляжет на дно. Я не могу этого допустить.

— Я… я понимаю, — кивнула охотница, не соглашаясь, а лишь из личных соображений. Ужас слепоты лишал мужества, стискивал сердце тисками отчаяния. Но больше всего она боялась Церкви. Гаскойн мог помочь ей, а значит она никуда не пойдет. А значит она будет жрать этих крыс и пить их кровь, если придется.

Абрахам кивнул и с усталым вздохом опустился на землю, упираясь массивным плечом в плечико Перри и сказал неожиданно холодным, почти стальным тоном:

— Агент Хора будет в Яаар’гуле этой ночью. Я схвачу ублюдка, притащу сюда, а затем мы уйдем отсюда вместе.

— А потом?

— А потом Людвиг «Священный клинок» сожжет этот проклятый гадюшник дотла.

Но Перри уловила сомнение в его голосе.

***

Кейнхерст гудел как пчелиный улей, задетый зазевавшимся лесником. Под каменными сводами, готическими шпилями, в окружении десятков изысканных скульптур жили и работали сотни человек, каждый обремененный дюжинами неотложных дел. Аристократы, предпочитающие жить в просторных хоромах королевского дворца орали на слуг, слуги орали на слуг пониже рангом, и на лице каждого читалось возбуждение. До дня рождения королевы оставалась неделя, и торжество обещало потрясти размахом не только видавших виды местных эстетов, но и гостей из-за границы.

Лорд Бенедикт Дрейден укрылся от хаоса в дальней комнате западного крыла и теперь с наслаждением слушал тишину, глубоко вдыхая пыль внушительной библиотеки. Запах книг, раскупоренной бутылки дорогого бренди и женских духов успокаивал натянутые как канаты нервы.

Глубокий вдох до боли в легких, и медленный выдох, несущий привкус меди на языке, и он оборачивается, бросая надменный, но не оскорбительный взгляд на женщину в старом одеянии Ярнамского доктора. Украшавшие докторский черный костюм перья ворона слегка колыхались в такт ее дыханию. Лицо женщины несло отпечаток прожитых лет, хоть и не казалось ни обвисшим, ни старушечьим. На вид ей было не больше сорока, но истинный возраст чужачки знал только Лоуренс.

— Я жду вашего ответа, лорд Дрейден, — теряя терпение сказала Эйлин «Ворона».

— Ответа? Хм, вы и так знаете, каков будет мой ответ, — мрачно хмыкнул лорд и бросил взгляд сквозь широкое окно в готической раме. — В Кейнхерсте нет охотников.

— Джон Хеллвей, Мария Ленге — охотники с кровью Кейнхерста.

— Мария — племянница королевы, а Джон… — Бенедикт запнулся и стиснул зубы до побеления в жвалах. — Он не даст вам своего согласия. И он нужен семье Дрейден.

— Одно другому не мешает.

— К чему все это, Эйлин? — устало спросил он. — Вы знаете, что ни Мария, ни Хеллвей не станут с вами работать. Но вы продолжаете мне докучать.

— Я обязана…

— Передайте Лоуренсу: пусть ищет охотников на охотников за пределами Яр…

В дверь неожиданно постучали.

— Милорд! — донесся взволнованный крик пажа.

Дрейден тяжело вздохнул и иронично покосился на «ворону».

— Ни минуты покоя. В чем дело, Паци?!

— Здесь Джон Хеллвей и мистер Гилберт Блек!

— Пусть заходят, — рявкнул лорд, скрывая недоумение.

Эйлин удобнее села в кресле, сложила пальцы домиком и закинула ногу на ногу, краем глаза взглянув на свое отражение в начищенном до блеска сапоге. Темные с отчетливой сединой волосы, неглубокие морщины у глаз и губ, сверкающие карие глаза. Взгляд «убийцы безумцев» поднялся на дверь, и через миг та распахнулась, впустив двух мужчин. Один — старый, но крепкий мужик в дорогом пальто темно-коричневого цвета с оливковой жилеткой и брюками в полоску Он явно нервничал. Напряженный и немного благоговейный взгляд метался от интерьера библиотеки на лорда и обратно. Он него пахло сыростью, кровью и ужасом. Он не был безумен ни на йоту, но вихри сумасшествия вились вокруг него точно торнадо из тысяч оттенков синего.

«Из низов. Рабочий или крестьянин, — заключила Эйлин, храня молчание, а затем добавила: — Расхититель гробниц».

А вот второго она сразу узнала. Низкорослый по меркам ярнамита мужчина лет тридцати — не больше, нехотя пожал протянутую Бенедиктом руку и одарил лорда холодным взглядом. Эйлин узнала серый охотничий наряд Мастерской, темные глаза, зачесанные назад волосы, тонкие, будто всегда сжатые губы.

«Хеллвей. «Ублюдок Кейнхерста»

— Джон?! — удивленно и приветливо воскликнул Бенедикт. — Какая радостная встреча! Мальчик мой, ты возмужал! Уж не думал…

— У меня к тебе дело, Бенедикт, — еле выдавил из себя Хеллвей.

— Конечно, кто бы сомневался, — в голосе лорда звучала издевка. — А этот почтенный джентльмен?

— Гилберт Блек, милорд, — с почтением ответил охотник.

— Наслышан. Для меня честь принимать лучшего полевого археолога в этих стенах, тем более с моим дорогим племянником.

«Полевой археолог, — Эйлин улыбнулась»

— Хватит этих любезностей, — еле сдерживая злобу ответил Джон. — Мне нужны люди. Шесть стрелков. Ружья и мушкеты. И гранаты, если есть.

— Ого! Неужели, мой мальчик, ты решил захватить для нашей королевы какое-нибудь государство? — хохотнул лорд.

— Хватит называть меня «мой мальчик», — прорычал Хеллвей. — Если бы дело касалось меня — я бы здесь не появился.

— Но ты здесь — больше ничего не важно, -умиротворяюще ответил лорд. — Я слышал, ты стал умелым охотником. Достойный сын рода Дрейден. Твой отец бы…

— Он не мой отец! — закричал, багровея, Джон. — Этот сукин сын трахнул мою мать, вышвырнул ее из замка в трущобы и забыл про мое существование, пока не остался без наследников. Мне было шесть, когда мать умерла от сифилиса, а знаешь почему она им заболела, «лорд Дрейден»?

— Джон…

— Знаешь, почему?

— Хотите анекдот, молодой человек? — вдруг вмешалась Эйлин. Хеллвей подавился яростью и недоуменно уставился на «убийцу безумцев». Бенедикта и Гилберта ее вмешательство потрясло не меньше. Повисла напряженная тишина.

— Один аристократ Кейнхерста говорит другому: «мы с сестрой очень хотим братика. А братик говорит, что мы с сестрой извращенцы»

Повисла неловкая пауза. Эйлин мрачно ухмыльнулась и продолжила:

— Можно обсуждать насущные дела. Можно кричать и обвинять друг друга в смертных грехах. И никогда — и то и другое вместе. Мистер Хеллвей, зачем вам солдаты?