Сонм

- Пошел ты!

Антал резко рванулся влево, повалив гору ящиков из-под стеклотары. Хеллвей еле перепрыгнул, пролетев в миллиметре от грохочущих досок.

«Оедон, ну и быстрый же ублюдок! Это тебе не за детишками гнаться!»

Похититель проревел проклятие и взял резко влево, туда, где кварталы разделяла железная решетка ворот. Почти с наскока тот перескочил через ограду, но зацепился плащом за острые пики прутьев. Плащ разорвался, и тот с грохотом рухнул на каменную мостовую.

Сверкнул механизм мушкета и прогремел выстрел. Пуля просвистела рядом с Джоном и пробила дыру в гробу. Стиснув зубы от злобы и предвкушения расправы, Хеллвей бросился перелезать ограду. Пальцы вцепились в прутья и через мгновение похититель бросился. Но не прочь, а на него, сжимая сферу на рукояти. Черный шар затрещал, изрыгая голубоватые молнии и с тихим звоном стукнулся о решетку.

Джонатан закричал, от пронзившей тело боли. Пальцы задеревенели, он беспомощно застыл, вцепившись в железо.

- Нравится, ублюдок!? – торжествующе закричал похититель. – Получай!

Сфера погасла и Хеллвей с тихим стоном рухнул на землю, лицом в грязь. От серого плаща поднимались струи дыма. Охотник-похититель презрительно усмехнулся, глядя на дрожащего охотника. Сверкнул мушкет, пальцы в черных перчатках опустили в патронник серебристый патрон.

- Знаешь, ты был чертовски близок, - смакую каждое слово сказал похититель. – Наверное, Дамиан мне жалование поднимет, после тебя, а? Сукин сын.

И тут Хеллвей резко перевернулся на спину и, не целясь, нажал на курок. Выстрел охотничьего оружия хлестанул по ушам, изрыгая пламя и густой, едкий дым. Послышался тупой удар, сменившийся пронзительным вскриком. Джон, содрогаясь от боли в каждой мышце видел, как Антал согнулся пополам и рухнул на землю.

Затем, крича и ругаясь, тот поднялся, сжимая живот и быстро заковылял прочь.

- Как тебе такое… кх, - на языке появился резкий привкус крови. Хеллвей медленно поднялся и уперся лбом о холодный камень стены. Отовсюду послышались встревоженные крики разбуженных горожан, загремели ставни.

(Что там происходит! Кто-то стрелял?)

«О черт, - болезненно подумал охотник, опускаясь на землю. – Отбегался»

***

Перри сама не знала, почему побежала за ними. Возможно, когда она увидела в руках похитителя саиф, что-то в глубине души болезненно шевельнулось. Работая на Германа в его мастерской, она имела дело с тремя охотниками, вооруженными саифом. И все трое были хорошими мужчинами, надежными друзьями ей просто необходимо было узнать, кто из них скрывается за маской похитителя. Кто продал свои принципы.

Пробежав несколько кварталов, охотник-похититель вдруг резко развернулся. Щелкнул механизм саифа и тесак разложился в длинное, изогнутое лезвие. Оранжевый огонь фонаря сверкнул на холодном сидерите. Гигант пробежал еще десяток метров, пока не понял, что хозяин прекратил бег и не последовал его примеру.

- Кто ты?! – крикнула Перри, выхватывая мушкет. – Говори, или я снесу тебе череп!

- Ты не попадешь, милочка, - усмехнулся похититель и слегка вздрогнул, когда щелкнул механизм-воспламенитель.

- Ой ли?

Мгновение и охотник-похититель рванулся на нее, с чудовищной скоростью. Мушкет громыхнул, но пуля, прошла в дюйме от стальной решетки капюшона.

- Дьявол!

Саиф сверкнул синеватым пламенем, и серебристая полоса устремилась к охотнице. Рефлексы сработали безотказно, изматывающие тренировки в Мастерской не прошли даром, и девушка легко ушла от атаки традиционным охотничьим отскоком.

- Босс! – заорал здоровяк.

- Пошел прочь! – взревел похититель, уходя от удара пилы-топора. – Не мешайся!

Перри и похититель сходились и расходились, осыпая друг друга цепью рубящий и режущих ударов. Но оба не могли взять верх. Охотники, пусть и старые, не учатся сражаться друг с другом. Их оружие, их стиль и техника посвящены бою со зверем, и непригодны для элегантных дуэлей один на один, так любимых аристократами Кейнхерста. Перри вдруг стало смешно и горько от осознания своей ошибки. Хеллвей своей тростью-хлыстом разделал бы этого похитителя как мясник свинью, играючи и в танце, но она? Икры и бедра жгло от перенапряжения, пот стекал на глаза, сердце колотилось так, будто пытались пробить дыру в груди. От столкновения пилы и саифа высекались искры. Враг был быстр и силен, но сила – далеко не главное преимущество в бою. Саиф сверкнул в дюйме от лба и отсек часть челки.

- Двигаешься как корова беременная! – зло хохотнул похититель. – В чем дело, жопа перевешивает?

- Заткнись и сражайся, шутник.

«Шутник? Беременная корова? Что-то знакомое»

Вдруг, похититель чуть отпрянул и вновь бросился в атаку, мгновенно закрывая саиф, превращая в тесак. Перри едва успела увернутся от восьмерки оглушительно быстрых ударов, лезвие рассекло плащ, ужалило левое бедро и устремилось к горлу, но охотница не позволила оружию продолжить ход. Сделав ставку на гибкость тела, она отклонилась, позволяя саифу проскочить почти у самого горла и нажала на кнопку. Пила-топор мгновенно замкнулся, превратившись в грубое, кровавое оружие ближнего боя. Похититель на миг замер, осознавая в какой ситуации оказался. Его масса, грузное мужское тело, сместившийся для атаки центр тяжести не даст ему выгнуться назад, как сопернице. В скрытых капюшоном глаза мелькнула ярость, пополам с отчаяньем. Перри вскрикнула и позволила ярости охоты взять над собой верх. Теперь было плевать кто скрывается под капюшоном. Он пытался убить ее. Знал кто она и пытался убить. А значит он, кем бы ни оказался, больше не собрат-охотник. Сложенная пила со звериной яростью обрушилась на похитителя. Первые два удара пришлись по саифу и вышибли его из рук охотника, а затем, зазубренное лезвие впилось в плоть и с мерзким хлюпающим хрустом вырвало из тела веер крови. Похититель завизжал, когда пила вспорола живот, рассекла ребра и, описав дугу перегрызла глотку. Фонтан крови ударил Перри по глазам, промочил насквозь изрезанный плащ и защитную жилетку.

- Босс! – взвыл гигант, бросаясь на выручку обреченному похитителю. Тот грузно опустился на колени и, булькая, рухнул лицом в грязь. Гигант ревел, но Перри, распаленная яростью, немного пьяная от целебной крови, вырванной из вен жертвы, бросилась наперерез и, подпрыгнув обрушила удар колена прямо на скрытую тряпками морду уродца, повалив того на землю. Пила взмыла вверх, сверкая в свете фонарей кровавыми зубьями и, уже готовилась опуститься на шею обескураженного здоровяка, как вдруг тряпки слетели и Перри застыла. За темной, грязной тканью скрывались добрые, перепуганные глаза идиота. Сухое, вытянутое лицо, большие губы, слегка приплюснутый нос и жидкие волосы. Сердце пронзили сотни раскаленных игл, рождая воспоминания.

Мальчик свернулся клубком в луже у приюта.

- Урод! Сраный урод! Бей его! – кричат мальчишки. – На лицах детворы пьяная злоба, восторг от акта садизма. Мальчик рыдает, прикрывая голову от летящих в него камней.

- П-п-п-п-ааа-пажалуста н-н-ненада.

- Бей урода!

Вдруг, девочка в белом врывается в толпу мальчишек и закрывает собой несчастного. Свист камней сменяется жгучей болью во лбу и животе, но девочка не выказывает страданий. На чистом платье церкви выступают алые пятна.

- Прочь! – кричит она, сдерживая злость и слезы. – Оставьте его в покое!

- А то что, монашка?! – усмехается самый дерзкий из мальчишек.

- А то я тебя поколочу!

Хулиганы заливаются хохотом, глядя на ее нелепую стойку, на дрожащие ручки, на мокреющие глаза. Ладони старшего сжимаются в кулаки, и девочка будто деревенеет от ужаса, но все еще пытается сохранить самообладание.

- А ну пошли прочь, менрзавцы! – орет какой-то джентльмен в фартуке. Хулиганы испуганно пускаются наутек, но не старший. Он смотрит ей в глаза с холодной ненавистью во взгляде.

- Ты мне за это заплатишь.

А затем он уходит, оставляя ее, перепуганную, окровавленную, но довольную собой. Девочка оборачивается на дрожащего в луже мальчика. Его вытянутое личико залито слезами, но в глазах мелькает счастье и благодарность.