Время жить

Бесконечно длинный путь до маленькой спальни он идёт за ней след в след. Не отрываясь, смотрит на её стройные ноги в чёрных, вязаных гольфинах, а они так похожи на приспущенные чулки. В них тепло и удобно ходить по дому, но они вызывают такие безобразные, вульгарные фантазии, и Стив чувствует, что слепнет от желания скорее оказаться меж этих невозможных ног, спустить до щиколоток эти бесполезные переплетения тонкой, овечьей пряжи, любить её так, как никогда и никого в своей жизни.

— Кэм, родная… — пространство вокруг заволочено тонким, плотным запахом страсти, от которого голова идёт кругом. Стив удерживает себя на руках, боясь сдавить слишком сильно, сделать больно, сломать её хрупкие рёбра и тазовые косточки, а руки дрожат от нетерпения, когда он дважды промахивается с непривычки.

— Тише-тише, не торопись, — она выгибается навстречу, направляет его, ловит на подходе, тихо, долго стонет сквозь сжатые зубы, когда Стив, наконец, входит в неё. Он движется медленно, наполняет её, растягивает и замирает, чтобы ощутить, привыкнуть, прочувствовать. Новые ощущения проносятся вдоль позвоночника шквалом, голос рвёт гортань, кислород воспламеняет глотку — выдыхать мучительно больно, вдохнуть еще больнее. Кэм внутри горячая и скользкая, он пробует ритм, глубину, угол, находя самые чувствительные точки, её и свои. Пожалуй, эта наука самая захватывающая из тех, что ему доводилось познавать.

Сердце ломает изнутри рёбра, когда Камилль просит глубже и быстрее, когда дышит чаще и шепчет сквозь сорванные вдохи «Сейчас, секунду, ещё секунду», крепче обнимает, сжимает его внутри так, что остатки разума вылетают прочь. Она вздрагивает под ним — раз, другой, третий, Стив чувствует её инстинктивно, впитывает в себя её наслаждение, адресованное ему и никому больше — самое сладкое, что может дать любимая женщина, и срывается в пропасть следом за ней. Под ладонями что-то рвётся, простынь или матрас целиком, и Кэм под его весом такая хрупкая, но она молчит, не жалуется, пока его первый оргазм не иссякает вместе с потоком семени.

Они долго лежат в тишине, растворяются в призрачном шуме ночного города, который доносит до них сквозной ветер, по дороге играя с занавесками и одиноким фикусом на подоконнике. Слова бессмысленны сейчас, переплетённые пальцы и слитые воедино тела значат гораздо больше, чем сотни фраз, сказанных до них и которые тысячи и тысячи раз будут сказаны после. Проходит вечность, а на деле лишь пятнадцать минут, Стиву недостаточно, он хочет её снова и снова, хочет быть снизу, сминать её упругие бёдра, видеть её безупречные линии груди и талии, невозможно прекрасные, будоражащие воображение. Хочет быть сзади и целовать её спину, и волосы её зачерпывать ладонями, и слушать её шумные вдохи, как самую сладкую музыку, и тихие мольбы оставить хоть немножечко наутро, иначе она просто не выдержит.

Так непривычно начинать день не с пробежки засветло, а с долгих поцелуев и тягучих объятий, ленивых, долгих, медленных движений внутри неё. Замирать на мгновение, смотреть в её затуманенные желанием глаза и продолжать снова, потому что сегодня воскресенье. Их первое совместное воскресенье, и торопиться некуда.

— Какие планы на день? — Камилль совершенно не умеет варить кофе, но даже эта горькая гадость лучшее из того, что Стив в своей жизни пробовал, потому что и утро это – самое лучшее. Он улыбается, но глядит на неё с опасением, будто не верит, что она хочет быть с ним так же сильно, как он с ней, и что она обязательно куда-нибудь торопится и хочет избавиться от него поскорее.

— Провести день с мужчиной, которого вижу раз в месяц, потому планов много. Хотя нет. План только один, — она подходит к нему и совершенно недвусмысленно оттягивает ремень штанов, хочет туда руку просунуть, но Стив ловит её запястье и целует в выступающие косточки, иначе маленькое пространство кухни придётся использовать совсем не по назначению. — А твои?

— Ну-у, посетить конференцию, открытие мемориала, и Сэм давно зовёт порисоваться перед девчонками из регистратуры, — он перечисляет, держит её за руку и загибает её пальчики, закусывает губу, чтобы не рассмеяться, — Не тратить же целый день на одну ненасытную женщину?

В голову ему прилетает кухонным полотенчиком, следом прихваткой, а реакции замедленные, и организм в эйфории и полнейшем отупении — эти снаряды попадают точно в цель, Стив ни увернуться, ни поймать их не успевает.

— Я тебя испортила, капитан, — сокрушается Камилль и головой качает, притворяется возмущённой, а в глазах смешинки пляшут, и на губах её невозможных улыбка играет, — Как быстро.

Она хочет вырваться, но Стив не отпускает её рук, ловит, спутывает, предугадывает её движения и прижимает к себе. Целует куда придётся, вдыхает запах её волос, только что вымытых и ещё влажных. Камилль смеётся, ей щекотно и немного больно, когда Стив слишком крепко прихватывает её под рёбрами, эта шуточная борьба определённо снова ведёт в спальню. На сегодня Кэм забудет, как выглядит солнце, и лишь полуночный вызов растревожит её сон.

— Кэм, спи, милая, только не вставай, — он уходит в ночную тьму, его снова ждут щит, команда и мир, не знающий покоя, а она спросонья путается в одеяле, и от волнения заходится сердце. — Не провожай меня, пожалуйста.

Он целует её в макушку, и торопится уйти, потому что оставлять её вот так, прямо сейчас, как ножом по венам. Долг и сожаление гложат душу, рвут напополам, Стив знал, что так и будет, это неизбежность, это реальность, и ему страшно смотреть на неё, страшно увидеть в её глазах разочарование, отчуждение и холод. Но Кэм лишь смиренно вздыхает, цепляет его за рукав, задерживая ровно на одну секунду, целует в ответ колючий подбородок и дарит ему крылья:

— Только возвращайся, я буду ждать.

========== 4. ==========

Комментарий к 4.

Каюсь, грешна, очередной поток ванили на ваш суд!

Песенку нашла в фанфику, ну прям няняня каждая строчка в точкуXDD

Kings Of Leon - Closer

На улице давно стемнело, улицы пусты и непривычно тихо. Стив бредёт один, распинывая по дороге камни, ветер сквозняком гуляет под распахнутой курткой и треплет волосы, он идёт не спеша, ведь торопиться больше некуда…

Пройти пешком от Бронкса до Бруклина для суперсолдата не проблема, и пусть дорога займёт уйму времени — не беда. Размеренное движение из точки А в точку Б хоть как-то притупляет глухую тоску, а сидеть в четырёх стенах сейчас, после всего — хуже не придумать.

В маленьком спальном районе на окраине Бронкса время тихих семейных ужинов и вечерних телешоу. Мимо ползут квадраты зажжённых окон, запах остывающих барбекю и домашней сдобы, где-то ещё тренькают велосипедные звонки и смеются дети, которых никак не угомонят в такой поздний час. В самой глубине души, там, куда страшно заглядывать, Стив знал — это всё не про него, и судьба ему бродить бездомным псом мимо чужого счастья, а он, наивный, размечтался. Работа ему — и жена, и мать родная, полупустая квартира — беспросветная конура и плен, а звание — и клеймо, и символ, и ноша, тяжелее которой только само небо.

***

Камилль всю неделю была сама не своя. Этим утром в Штаты прилетали её родители, а она так давно их не видела, и так хотела познакомить их со своим любимым, что с вечера не находила себе места. Она отсчитывала каждую минуту до прилёта, и за час посадки уже была в аэропорту. А Роджерс волновался так, что второе пришествие Красного Черепа во главе Читаури с Альтроном по левому флангу взбудоражило бы его меньше, чем строгий взгляд её отца — ведь он буквально живёт с его единственной дочерью без никаких обязательств. И пусть сейчас это «нормально», и благословения уже давно не в моде, а Камилль лишь фыркала, что кольцо на пальце ничего не решает, Стиву было неловко.

Они — сильные, строгие, закалённые в борьбе. Оба, как единое целое — настоящая команда, Гала и Кристоф Косты, знаменитые в Соковии оппозиционеры, борцы за свободу и гласность. Перед их обличающим взглядом хочется вытянуться по стойке «смирно» или скукожиться до размера эмбриона — вот в кого Камилль такая, прямая, как струна, независимая, преданная своим убеждениям и своим близким до последнего, даже тогда, когда весь мир против них. Или у них менталитет такой, кто их теперь разберёт?