Эрлинг

– Нет, – покачала девушка головой. – Недавно. Я не собиралась сюда. Я заблудилась.

– А до этого где ты была? – терпеливо спрашивал он, будто разговаривая с маленьким ребёнком.

– В другом месте.

– В каком?

– В неприятном.

– А как оно называлось?

– Какая разница? Ты там никогда не был.

– Откуда ты знаешь?

Она снова склонила голову набок и посмотрела на него.

– Это очень далеко. Никто из вас, – она кивнула на окно, – там не был.

– А как же ты тогда попала сюда?

– Открыла дверь, – сразу погрустнев, сказала она. – И вошла. Не стоило этого делать.

– Почему?

– Никогда нельзя открывать дверь самому, она может вырваться и ударить. Надо чтобы кто-то держал. Это очень важно. Раньше я этого не понимала.

– Тебя ударило дверью? – рассмеялся мужчина.

– Да, – ответила его собеседница всё так же грустно. – Поэтому я попала не туда, куда шла. И не так… – Давай, – встрепенулась она вдруг, – на этот раз ты откроешь её для меня?

– Хорошо, – рассмеялся он снова и потянул на себя тяжёлую створку. – Прошу, маленькая безумная леди.

Она его позабавила. Совершенно безумная, конечно, но милая. Инквизитор приказал перевезти её в свой дворец для «дополнительного следствия».

Судьба никогда не была особенно строга к Арману Ришалю. Неверная возлюбленная – с кем не бывает. Крах военной карьеры – он о ней особенно не сожалел. Он никогда не был особенно несчастен. Однако в следующие несколько месяцев был абсолютно и беззаветно счастлив. Был ли он влюблён? Пожалуй, нет. Он помнил щемящее грудь чувство, которое испытывал когда-то к своей невесте, огненные поцелуи и томления в ожидании свидания. Ничего подобного здесь не было. Скорее он был… очарован. Хотя она даже не показалась ему особенно красивой: худенькая девушка, ещё с фигурой подростка, белокурая, миловидная… но такие мордашки попадались на столичных улицах десятками, если не сотнями. А Великий Инквизитор на тот момент уже повидал многое… были среди приводимых к нему женщин и настоящие ведьмы, дикие и прекрасные, окружённые могущественными чарами, делавшими их природную привлекательность непереносимой для слабых мужских сердец. В первый раз… это было очень впечатляюще. Если бы он не изучил досконально методы и особенности работы инквизиции, прежде чем приступать, ему бы не поздоровилось… Однако теперь он вспоминал эти эпизоды с лёгкой ностальгической усмешкой. Настоящих ведьм не попадалось уже давно.

В данном случае ни имело места ничего, даже отдалённо подобного. Девушка-подросток не внушала ни вожделения, ни тягостного томления, ни запретных желаний… она была… просто воплощённым светом. Теплом. Счастьем.

В первый же день, как её привезли, дворцовая охрана сбилась с ног, потому что она умудрилась потеряться в течение часа. Пока усиленные наряды прочёсывали окрестности, Арман сам нашёл пропажу: из окна его кабинета вдруг свесились её босые пятки. Взобравшись на скатную крышу, он молча сел рядом с ней. Она посмотрела на него, лукаво закусив губу, вытянула вперёд ноги. Он сделал то же самое. Она рассмеялась.

– Глупый, сапоги сними.

Чувствуя себя полным идиотом, Великий Инквизитор снял обувь и ощутил, как нежно тёплый вечерний ветерок ласкает босые ступни. И осознал, что он действительно… глупый.

Однажды, прогуливаясь с ней по берегу пруда, он занёс ногу над задремавшей посреди выложенной булыжниками дорожки лягушкой. Но девушка удержала его.

– Не надо, – сказала она серьёзно. – Умирать больно. Очень.

Она порхала по дворцу, словно птичка, то что-то напевая, то о чём-то задумываясь. Разоряла его цветники, сплетая лианы в его комнату. Смеялась, когда он щурился от солнечного зайчика, которого она пускала серебряной тарелкой, норовя попасть ему в глаза. Её прелесть была неотразимой, необъяснимой и естественной, как капли дождя, оставшиеся на восковых лепестках цветущей яблони или тени облаков, скользящие по волнам пшеничного моря в лучах заходящего солнца. Она была самой жизнью, пускающей мыльные пузыри из окон и бумажные кораблики в водостоки. Но всё это закончилось.

Великий Синод прислал к нему целую делегацию с требованием немедленно вынести приговор. А на следующий день, когда она по своему обыкновению уселась на его стол и заглянула в бумаги, он услышал:

– Ничего не получится. Я не сумасшедшая.

– Тогда постарайся, чтобы они об этом не догадались, – улыбнулся он, прикладывая свою печать внизу листа.

– О, они и так это знают, – сказала она серьёзным тоном, который его так забавлял. И оказалась права.

Специальная комиссия, созданная Великим Синодом, пришла к заключению, что подсудимая не только полностью вменяема, но и является опасной еретичкой. А к Арману Ришалю зашёл один с виду неприметный кардинал… вот только Великий Инквизитор знал, скольких его коллег пережил этот невзрачный с виду хмурый человек.

– Прискорбно, монсеньёр, очень прискорбно… – сказал кардинал, не опуская капюшона, скрывавшего морщинистое лицо (по крайней мере, Арман подозревал, что учитывая его возраст, лицо должно быть морщинистым). – Я уже стал надеяться, что прошли те времена, когда расход ведьма/инквизитор шёл один к одному. Я надеялся, что герцог Андулемский из другого теста…

– Она не ведьма, – сухо заявил Великий Инквизитор. – И она не опасна.