Будьте как дети. Теофания детства

Возможна ли личность вне разума, коль скоро мысль есть средство общения? Или, может быть, лишь попытка общения. Но еще до первого контакта с другими мы уже общаемся мыслью с собой. Накопление мыслительного багажа в виде ассоциаций, воспоминаний, навыков, узнаваний, реакций создает нашу идентичность с самим собой, но личность может существовать без всего этого. Всякой матери, хотя и не только ей, доступен этот секрет общения с личностью младенца безо всякого обмена мыслями. Какие мысли у него, он не знает, у недавно рожденного ребенка еще нет развитого самосознания, отражения и закрепления акта мышления в помысленном, отраженном. Его мысль еще не сфотографировала себя ни в понятии, ни в образе, в котором она запечатлевается. Но в любом возрасте человек наделен личностью и присущим ей даром человеческого причастия всему существующему и Тому, Кто привел его в бытие.

Потому и Церковь должна – скорее призвана – быть иносказанием матери. Она по замыслу о ней являет собой икону материнства в Боге, с Которым она вступает в молитвенно-таинственный диалог. Она доверяет Ему всякого родившегося младенца, зная, что на нем изначально запечатлевается образ Родившегося в Вифлееме.

Первая ее молитва – о покрове. «Сохрани сию и сего младенца, егоже роди: покрый ю под кровом крилу Твоею, от днешняго дне, даже до последняго ея скончания…»[47]

И затем молитва о благословении: «И от нея рожденное отроча благослови, возрасти, освяти, вразуми, уцеломудри, удобромудрстви: яко Ты привел еси е, и показал еси ему свет чувственный, да и умнаго сподобится света, во время еже определил еси, и сопричтется святому Твоему стаду…»[48]

Обратитесь к подлинному дарованному вам началу жизни, и вы поймете Меня – так можно услышать слова Иисуса если не будете как дети. Ибо прямо за лугом посланного вам детства начинается Царство не от мира сего (Ин. 18: 36). За пределы луга нам пока не переступить (как сказано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его, – 1 Кор. 2: 9), но чуть приблизиться к нему, хоть он и далек, мы, обратившись, можем. Едва вступив в эту близость, мы отчетливей начинаем ощущать внутреннюю связь между всеми заповедями Иисуса, всеми словами, внешне как бы совсем разрозненными. Умалитесь… (Мф. 18:4) пребудьте в любви моей… (Ин. 15:9) кто не собирает со Мною, тот расточает… (Мф. 12: 30; Лк. 11: 23). Живые скрытые нити соединяют одни слова с другими, складываясь в единый образ царственной Вести.

Вся весть христианства в том и состоит, что жизнь побеждает смерть, что там, где жизнь жительствует, смерть больше не смердит, и мы, вглядываясь в очи жизни, слышим, что она зовет нас в чудный Свой свет (1 Пет. 2: 9).

Есть два непохожих внешне пути богословия, которые не разделены и, в сущности, пролегают неподалеку друг от друга: богословие покаяния и богословие славы. Богословие покаяния, как и основанная на нем духовная жизнь, – дело больших, скопивших в себе целый греховный мир людей, оторвавшихся от своей малости в Боге и хорошо осознавших это[49].

Богословие славы обращено к свету разума, который теплится в творении и говорит с нами из нашей тварности, столь отчетливо различаемой в начале жизни. Речь не идет лишь о том детстве, которое надо хорошо воспитать, чтобы из него потом достойно вырасти, но о том, в которое подспудно хочется вернуться, убежав туда, где каждому надлежит быть – в доме Отца Моего (Ин. 14: 2).

Таинство детства заключается и в том, что человек творится сразу весь, хотя на первых порах и состоит лишь из нескольких «умных» клеток. Но в этих клетках мыслит о нас ум Христов. Подобно тому как молитва в несколько мгновений (эти мгновения – вне времени) прелагает хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы, так и Слово Божие, которое обходится без наших времен и сроков, прелагает половые клетки в человеческое существо.

«Природа умная и бессмертная сокрыта в тленном теле нашем для того, чтобы в нем и через него обнаруживать свои действия» (преподобный Антоний Великий)[50]. Но в начале жизни она еще не закрылась в нас, умная природа.

«В средневековье полагали, – читаем мы в учебнике философии, – что человеческий эмбрион обладает растительной душой, потом чувственной, и только на определенном этапе эмбрионального развития Богом вселяется разумная душа; следовательно, во время эмбрионального развития происходят субстанциальные видообразования. Биологические исследования, наоборот, доказали единство эмбрионального развития, так что сегодня философ-томист[51]должен полагать, что в момент объединения половых клеток, когда возникает зигота, возникает и человек. Разумная душа вселяется Богом в момент зачатия, когда половые клетки прекращают быть частью родительских организмов и принимают новую субстанциальную форму, каковой является как раз человеческая душа нового создания. Созданная душа не способна моментально ко всем видам своей деятельности, как, в принципе, не способен к ней и новорожденный, но душа формирует соответствующее самой себе тело и проявляет всю полноту деятельности только тогда, когда тело полностью развито»[52].

Как новорожденные младенцы, возлюбите словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение; ибо вы вкусили, что благ Господь (1 Пет. 2: 2). А если нам вернуть метафору к ее изначальной реальности? Не словесное ли молоко (то есть «субстанция» творения) – все то, что открывается едва пришедшему в мир, и Господь питает его Своим «добром» через глаза, уши, тело, а затем и разум?

Свет мой, ты сегодня молиться меня научи,

на том языке,

на котором

совершается таинство

вашей вечерней беседы —

…женщина, ты, и журчащий ручей,

и младенец, притихший в утробе.

(Виталий Леоненко. «Март. Канун субботы»)

«Восприял некогда Спаситель наш детей на руки Свои, благословляя их пред сонмами народа, а тем показал, что любит Он детство; потому что чисто оно и далеко от всякой скверны. Благословен Вселяющий детей в чертоге Своем!»[53]

Жизнь Самого Иисуса – как не вспомнить об этом? – началась именно с самого радикального «непринятия» детства – истребления Вифлеемских младенцев. Мог ли Он не помнить об этом, не ощущать кровную связь с убиенными детенышами? И не отсюда ли столь твердая категоричность Того, Кто был спасен, уведен в Египет, несом руками Марии: ибо таковых есть Царство Небесное?

«…Вопреки всякой внешней очевидности (дети, заколотые в Вифлееме. – В.З.) признаются Церковью мучениками Христовыми, с Ним и за Него пострадавшими. Здесь указуется наличие этой таинственной связи, соединяющей Христа с человечеством в избранном Его народе. Однако такая связь одним этим случаем не ограничивается и не исчерпывается…» – говорит протоиерей Сергий Булгаков[54].

47

Молитвы в первый день по внегда родити жене отроча.

48

Молитва жене родильнице по четыредесяти дней.

49

О том, как готовить родителей к верующей, покаянной, ответственной взрослости, есть (среди прочих) и пастырски добрая и полезная книга: Мамонтов В., архимандрит. Таинство детства. Беседы известного духовника с родителями. – М.: Никея, 2017.

50

Антоний Великий. Наставления / Добротолюбие: В 5 т. Т. 1. – М.: Издательство Сретенского монастыря, 2010. С. 30.

51

Томист – последователь Фомы Аквинского.

52

Va