Страница 8 из 12
И сказал Моисей Богу: вот я приду к сынам Израилевым и скажу им: «Бог отцов ваших послал меня к вам». А они скажут мне: «Как Ему имя?» Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (Ягве). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам… Вот имя Мое навеки, и памятование о Мне из рода в род (Исх. 3:13–15).
Тот, Чье имя есть само бытие, открылся Аврааму, Исааку, Иакову, вошел в их существование, и ты, наследник их и потомок, получаешь жизнь от них – биологически и духовно – слитую с этим именем, соединенную с Тем, Кто сказал: «Я есмь Тот, Кто есмь»[43]. Боги народов (их всегда было много, у каждого племени – свой заколдованный лес или облачный Олимп) – идолы, которым надо было льстить и перед которыми трепетать, – всегда держались, нависали, высились, парили где-то поодаль. Им было мало бесплотности, чтобы явить свою власть, они должны были как-то «отобразиться», отвердеть в куске дерева или камня, сделаться жестким, видимым, стоящим напротив предметом, плакатом, портретом. Бог же отцов не был, Он есть, Его невидимое жилище повсюду, в мироздании, в Аврааме, Исааке, Иакове и в тебе, живущем ныне. Он – в твоем существовании, которое хранит в себе память о Нем из рода в род. Дело здесь не только в длительности времени – «ныне и присно» – но в связи памятования о Боге с жизнью, родом, рождением. Очи Твои видели не только «зародыш мой», но – через него – и те зародыши, которые когда-нибудь произойдут от него, ручеек поколений во всю длину.
Рождаясь, мы входим в реку бытия, исполняя первое из послушаний, возложенных на нас Богом: прикоснуться, причаститься к «тайносмыслу» начала. Осознать его неслучайность, его осмысленность, его заданность. «Мир как таинство»[44], согласно изваянной формуле отца Александра Шмемана, означает прежде всего бытие сущего, за которым живет сокрытое «Божие есмь». Первое таинство жизни совершается при соединении Слова, через которое «все начало быть», с этой вещностью человеческой плоти как одеянием Его тайны. Из воления, любви, разумения Божия возникает человек, из жизни – мир человека.
О каких послушаниях идет речь? В первом из них – появлении на свет – нет того, что мы привыкли понимать под нашим «я»; в этом начальном акте нашего земного существования мы не участвуем. В нем мы повинуемся Разуму, вложенному в биологическую матрицу внутриутробного развития, соучаствуя пассивно в воле и личном или наследственном грехе родителей. Во гресех роди мя мати моя… (Пс. 50: 7). И все же каждое рождение – отклик на призыв, посылающей нам телесную жизнь из лона Жизни с избытком (Ин. 10: 10). Пройдет время, у нас представится возможность откликнуться этой Жизни, осязать ее сердцем как дело Отца.
Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5:17). Начинаешь чуть-чуть понимать эти слова, лишь когда задумываешься о происхождении человека. Откровение есть самораскрывающееся начало Бога, Творец продолжает творить мир из Самого Себя, и это глубинное Божие, которое на мирском языке называется любовью, проступает во всяком существе, но всего откровеннее в человеческом детеныше. Рождается человек, и Господь говорит в нем: вот Я (Ис. 52: 6)!
Рождение – это исполнение первого из человеческих призваний. Апостол увещевает нас облечься в нового человека, созданного по Богу (Еф. 4: 24). Речь идет о Христе, о том новом человеке, коим пред-создан, пред-назначен стать каждый из людей. Тот человек уже некогда пребывал в нас, родился вместе с нами, а затем скрылся на время. Обретение веры называют «вторым рождением». Когда мы «обращаемся», обретаем веру, находим Бога, мы рождаемся в того человека, которым некогда были, – да что там! – изначально еще остаемся. Остаемся где-то далеко и давно.
Бессознательное творения, заложенное в человека. Адам, созданный последним из тварей, несет в своей прапамяти всю работу Господню, бывшую до него. Начиная с того до-времени, когда Земля была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою (Быт. 1: 2). Но и человек, проходя весь путь внутриутробного развития, соприкасается с тем Адамом, принимает на себя образ, запечатленный на нем до грехопадения…
Аще не умрет, не оживет… (1 Кор. 15: 36). Ребенок уходит в подростке, растворяется в зрелости, возвращается вновь в муже в возрасте Христовом (Еф. 4: 13). Несли человек – микрокосм, мир в миниатюре (святитель Василий Великий), то дитя – это зернышко имеющего вновь родиться Христа. Второе рождение, обретение веры – это начало прорастания зернышка. О том же – притча о семени, иное упало при дороге, иное на камень… (Лк. 8: 5–6).
Если слова Иисуса мы воспринимаем как Слово, пришедшее к нам из недр Отчих, являющее нам Отца, предреченное от начала, то воля Его есть благословение малых сих.
Шопенгауэр[45] сказал: «Человек – это длящийся след совокупления» («Homo est coitus aliquamdiu permanens vestigium»)[46]. Когда здравый смысл хочет быть как гусар брутальным, он бывает как паяц дурацким. Пусть даже прав гусар, но безумие во Христе ищет во мне слова, чтобы выразить то, что в словах звучит смешно, не ловится ими: Бог помыслил – и возник человек, и тот, неродившийся, еще и не зачатый, сам подзывает и соединяет будущих своих родителей. И они входят в Его помысел, в Его желание.
Мы безумны Христа ради… (1 Кор. 4: 10). То же безумие шепчет мне, что слова человека, едва появившегося на свет, чей разум еще не заглушен родовым, всеобщим «я», перекликается со словами, вложенными в творение, и эта перекличка есть язык Царства Божия, когда будет Бог все во всем… (1 Кор. 15: 28).
Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу (Пс. 8:2; Мф. 21:16). Буквально и просто: хвала их – дыхание, движение, развитие, жизнь. Существуя, дыша, ребенок приносит хвалу Родившему его. Стать как дети – значит вернуться к этой бессознательной хвале, наполнить ею свою зрелость, бросить в поток ее самого себя.
Мать, кормя грудью, разговаривая с младенцем, рассказывая себе и ему сказки, живет верою, потому что вера есть глубина общения. Пророк говорит: праведный верою жив (Авв. 2: 4). Материнство не только естественно, но по-библейски праведно, ибо: жена… спасется через чадородие (2 Тим. 2: 14–15). Чадородие, кроме того, что оно есть послушание заповеди Божией, первой и райской, есть еще и исполнение веры, пусть даже и не исповеданной, в благость Божию, иносказание благости в комочке человеческой плоти.
Спасение подразумевается здесь и в более глубоком царственном смысле. Женщина, рождая, по-евангельски «принимает дитя» от Творца, поклоняется Ему в Его творении и, даже не подозревая о том, становится «малой Церковью», ковчегом спасения самой себя и ребенка. Ковчег несет их – пусть даже лишь вложенной в нее силой инстинкта – к Божьему берегу. Однако инстинкт сам по себе вязнет в густой и слепой своей «темноте», теряет вложенный в него «ум», его природа не может обойтись без Духа, требует для себя просвещения Словом, которое дается всякому человеку как залог его богочеловечности. Залог, однако, может быть утрачен, задушен тьмой. Материнство таит в себе начало бессознательной церковности, требующей для себя просвещения, в котором благословение Иисуса (через творение) и благодарение Иисуса (в Евхаристии) должны соединиться, чтобы радость ваша была совершенна… (1 Ин. 1: 4).
43
См. Исх. 3: 14–16.
44
Название статьи протоиерея Александра Шмемана, опубликованной в книге: Шмеман Александр, протоиерей. Церковь. Мир. Миссия. – М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 1996. С. 26–33.
45
Артур Шопенгауэр (1788–1860) – немецкий философ. Основной философский труд – «Мир как воля и представление». В учении ключевую роль играет воля – безличное начало, воплощением которой является все мироздание. Шопенгауэра называют «философом пессимизма».
46
Шопенгауэр А. Введение в философию; Новые парали-помены; Об интересном: Сборник. – Минск: ООО «Попурри», 2000. С. 255.