Страница 18 из 23
Можно отметить, что к таким выводам в обеих странах приходили, или начали приходить, в 1920‑х гг. Важно то, что в 1930‑х гг. это подтвердили как основу их взаимоотношений Сталин и Ван Мин.
Таким образом, взаимопонимание и взаимодействие на идейной и классовой основе оказалось дополнением к главному взаимопониманию и взаимодействию, то есть взаимопониманию по вопросу о совпадении интересов наций и взаимопониманию по вопросу о вечном мире во взаимоотношениях наций, о союзнических отношениях вооруженных сил обеих стран.
Это, пожалуй, явилось главным достижением Сталина и Ван Мина, если говорит о взаимоотношениях двух наций, России и Китая.
Отрицательная позиция Мифа по отношению к созданию антияпонского национального единого фронта в Китае оказала определенное воздействие на доклад Димитрова на Седьмом Конгрессе Коминтерна и на решение Конгресса по его докладу о задачах КПК. (С. 206.) Ван Мин предложил Димитрову: во‑первых, поставить и выделить политику антиимпериалистического национального единого фронта как главную задачу всех секций Коминтерна в колониальных и полуколониальных странах; во‑вторых, предложил готовый текст документа о задачах КПК по созданию антияпонского национального единого фронта в духе упомянутого выше «Обращения» и своего выступления на Седьмом конгрессе Коминтерна о Китае.
Димитров сразу же одобрил предложения Ван Мина и сказал:
Ваши предложения по Китаю совершенно противоположны тому, что было написано товарищами Мифом и Кучумовым для текста моего доклада.
Действительно, Миф и Кучумов написали о задачах КПК еще в духе вышеупомянутых «триединых» лозунгов Куусинена, то есть, сначала – свержение гоминьдановского правительства, а затем, или только потом – вести антияпонскую национально-революционную войну; при этом Советы и Красная Армия объявлялись единственной силой для ведения этой войны. К сожалению, Миф при передаче Димитрову текста, подготовленного Ван Мином, изменил его в компромиссном духе и убедил Димитрова принять свое добавление о том, что «только Советы могут спасти Китай». Он мотивировал это тем, что, поскольку этот лозунг был выдвинут Сталиным в 1930 году, то его не только нельзя ни в коем случае снимать из доклада, а, наоборот, следует поставить его на центральное место. (С. 207.)
Итак, Ван Мин оказался единственным среди руководителей Коминтерна, руководителей коммунистических партий многих стран, предложившим в 1935 году выдвинуть создание антиимпериалистического национального единого фронта как главную задачу во всех колониальных и полуколониальных странах.
Это означало понимание Ван Мином ситуации в мире того времени таким образом, что коммунистам следовало возглавить народы в каждой, прежде всего, колониальной и полуколониальной, стране, встать во главе каждой такой нации в ее борьбе против империализма.
В какой‑то степени что‑то подобное повторилось на девятнадцатом съезде КПСС, когда Сталин призвал коммунистов поднять во всех странах знамя демократических свобод.
В середине тридцатых годов речь шла о выдвижении интересов наций на первый план, о том, чтобы именно коммунисты взяли в руки знамя борьбы наций против империализма.
В конце 1940‑х гг. речь шла о призыве к коммунистам взять в свои руки знамя борьбы народа каждой страны за демократию.
В какой‑то степени, это были, прежде всего, лозунги.
Однако здесь важно видеть, что взгляды Сталина и Ван Мина совпадали в стремлении добиться того, чтобы коммунистические партии были авангардами наций в своих странах.
Главное, на что можно, в данном случае, обратить внимание, это то, что именно Ван Мин понял в 1930‑х гг. необходимость для нации Китая сплотиться, оставить все остальные интересы в стороне или отложить решение остальных задач на будущее, и сосредоточиться на главном – на войне за оказание отпора японской агрессии силами единого национального антияпонского фронта в Китае.
Ван Мин проявил себя при этом теоретиком, который нашел правильный политический курс для КПК в то время в Китае. Одновременно, Ван Мин показал Сталину, Димитрову, лидерам коммунистических партий, что среди китайских коммунистов есть человек, достойный возглавлять коммунистическую партию и там, где речь идет о теории, и там, где речь идет о политической практике.
25–27 августа 1935 года на расширенном заседании делегации КПК на Седьмом Конгрессе Коминтерна Ван Мин сделал весьма подробный доклад по вопросам, касающимся антияпонского национального единого фронта.
В этом докладе он подробно разъяснил теоретические, тактические и фактические основы проведения этой политики. Более конкретно разъяснил содержание и значение лозунгов, призывавших к созданию правительства национальной обороны и объединенной антияпонской армии. Разъяснил, что для создания единого фронта необходимы условия компромисса, с которым согласны обе стороны, помимо наших требований к Гоминьдану об уступках с его стороны. Он еще раз разъяснил содержание и значение трех условий, в пределах которых мы готовы пойти на уступки. Он обосновал не только необходимость и возможность для нас создать антияпонский единый фронт с национальной буржуазией, но и возможность и необходимость того, что мы еще должны создать антияпонский единый фронт и с теми политическими и военными силами, которые представляют блок компрадоров США, Англии, Франции, а также вынужденный подняться на сопротивление Японии класс помещиков. Причем отношение к этим силам следует строить, исходя, с одной стороны, из тактики использования противоречий в стане врагов для мобилизации косвенных резервов; с другой стороны, из тактики завоевания всеми силами всех возможных союзников и т. д. Поскольку этот доклад был сделан на внутрипартийном заседании и не был рассчитан на опубликование, то в нем были приведены самые ясные и исчерпывающие объяснения по различным вопросам формирования и проведения политики антияпонского национального единого фронта. Стенограмма этого доклада до сих пор хранится в китайском разделе архива Коминтерна, и не потеряла ценности как документ, достойный изучения. (С. 209.)
Миф и Крымов на заседании признали совершенные ими ошибки политического и организационного характера. Признание Мифа было искренним, и впоследствии он больше не выступал против политики антияпонского национального единого фронта. Крымов и впоследствии, иной раз вместе с Кан Шэном, втайне занимался действиями, направленными против политики антияпонского национального единого фронта и ее инициатора. (С. 210.)
Ван Мин не только выдвигал задачу перед Коммунистической партией Китая, но и предлагал ей линию поведения по отношению к тем силам внутри Китая, которые так или иначе были связаны с заграницей, с США, Англией, Францией и Японией. Это превращало предложения Ван Мина в вероятную платформу многих различных сил внутри нации Китая, а также, в определенной степени, имело отношение и к ситуации во взаимоотношениях Китая с упомянутыми государствами.
В первой декаде ноября 1935 года Ван Мин выступил в журналах «Большевик» и «Коммунистический Интернационал» со статьями в целях разъяснения новой политики КПК в новой ситуации. (С. 210.)
Непосредственным результатом публикации этих двух статей явилось то, что, с одной стороны, Чан Кайши был вынужден направить своего представителя к Ван Мину на переговоры о сотрудничестве между Гоминьданом и КПК для совместного сопротивления Японии; с другой стороны, среди студенчества в Бэйпине (Пекине) возникло известное антияпонское «Движение 9 декабря» 1935 года. (С. 211.)
Чан Кайши был вынужден прислать своего представителя по той причине, что Ван Мин развил прежнюю тактику «принуждения Чан Кайши к сопротивлению Японии» в тактику «союза с Чан Кайши ради совместного сопротивления Японии». Так в статьях Ван Мина говорилось: если Чан Кайши прекратит антикоммунистическую войну и направит оружие против японского империализма, то компартия Китая и советское правительство готовы стоять с ним и нанкинским правительством, а также его армией, в едином фронте борьбы против японского империализма.