Тропою сна

Эля почти сразу потеряла нить размышлений дамы, но потихоньку начинала кое о чем догадываться.

– Вас кто-то сматрицировал, как и меня?

Дама расширила глаза от удивления.

– Милочка, говори, пожалуйста, понятными словами. Я тут, конечно, многого навидалась, последний посетитель из соседнего сна с ушами и бровями, полными сережек, окончательно утвердил меня в мысли, что время стоит на месте только здесь. Но надо же делать скидку на мой возраст, воспитание и эпоху, из которой я пришла.

– Вы оказались здесь после смерти, потому что кому-то очень четко снились? – поправила Эля формулировку.

– О да! Он был красив и очень богат, поначалу...

В такие моменты говорят, что взгляд подернулся пеленой воспоминаний. Куда там, все было гораздо серьезней: Эле показалось, что прямо в глазах женщины она видит картинки прошедших событий. Утонченного красавца голубых кровей и смешливую пышечку с алыми яблочками-щеками.

– …а я вышла за его брата.

– Так, может, вы здесь не по прихоти ненависти, а по велению любви?

Хихиканье пожилых женщин обычно не очень приятно, но в раздавшемся смехе сквозили молодые задорные нотки.

– Ишь чего надумала. Все было с точностью да наоборот. Мое приданое досталось его брату, а он был вынужден всю жизнь смотреть на наше благополучие через свое банкротство. Да, надо сказать, он никогда не умел вести дела, я не раз ему об этом говорила…

Детские смешки и топот маленьких ножек по песчаному полу вырвали Элю из пластов чужих воспоминаний. А потом откуда-то сверху свалилась змейка, переливаясь в лучах заходившего солнца, и, скручиваясь пружинкой, запрыгала перед дамой на хвосте.

– Слипри, не надо пугать нашу гостеприимную хозяйку.

Но змейка едва ли что-то услышала, она тут же заскользила вслед за удалявшимися детскими силуэтами, присоединяя свой безумный смех к их странным играм.

– Забавные у тебя питомцы, – ничуть не удивилась дама. – А зачем тебе этот, с позволения сказать, сгусток страха из кошмара? – аккуратно показала она пальчиком за Элину спину.

Из-за плеча послышался неразборчивый рык.

– Они мне помогают искать сына.

Нечто окатило девушку холодным презрением, показывавшим, что всем вокруг глубоко наплевать на ее отпрыска.

А дама, кажется, на время истощила запас красноречия. До следующего приступа говорливости как раз втиснулся рассказ о том, почему и зачем Эля сюда пришла. Дама благообразно сложила чуть тронутые старостью руки на коленях и время от времени испускала восторженные возгласы, но тут же,ловя себя на бестактности, прикрывала ладошкой губы.

– Боже, как это романтично, – порою не сдержавшись восклицала она.

А песчинки скрипели под ногами, и даже, кажется, нашептывали даме свою трактовку событий.

– Ах дорогая моя, чем же я могу помочь?– всплеснула она руками, когда Эля закончила. – Твой золотой ребенок ни разу ко мне не забегал, хотя я слышала о нем. Не хотелось бы расстраивать, но твоя ручная гадюка права – этот мир неприспособлен для поисков кого бы то ни было. Одни сны появляются, другие исчезают, лишь немногие остаются навсегда, как этот. Ты можешь идти в одну сторону, а твой ребенок падать сквозь сны или лететь вверх совсем в другую. Мой тебе совет, найди для себя, как и я, вечный сон, останься в нем и наслаждайся покоем. Ты уже убедилась, что здесь на каждом шагу поджидают ловушки и опасности, ты можешь вечность их преодолевать, а толку от этого ни грамма.

– И давно вы «наслаждаетесь покоем»?

– Хм… как тебе сказать… когда я умирала, врач приехал в повозке, запряженной лошадьми, а вот вчера во сне по левую сторону от основной башни я видела гудящий металлический ящик с красным полумесяцем наверху, из которого достали забинтованного человека.

– И вы никуда не выбираетесь отсюда?

– А зачем? После того как натерпелась столько страхов? Я люблю звуки моря, вкусную еду и запах настурций из моего сада. К чему мне испытывать ужасы чужого разума? Я уже слишком стара для таких экспериментов.

Эля недоуменно оглянулась. Стоит ли говорить, что в этом сне не было еды, цветов и уж тем более моря, только бесконечно заходящее солнце, барханы песка и одинокий замок среди них.

– Правда, иногда я заглядываю за границы, посмотреть, что творится по соседству. Вот вчера, к примеру, видела пяльцы для вышивания в соседнем сне без хозяина, а мне бы они очень пригодились, жаль, что нельзя из сна в сон переносить нужное.

Не сговариваясь, они обе уставились на зонтик, все еще торчавший у Эли из подмышки.

– Как ты это сделала?

– Ммм… не знаю, точнее знаю, но объяснить не смогу.

– Ну попробуй, пожалуйста, – заканючила дама совсем по-детски.

Эля вздохнула и попыталась облечь в слова то, что могла ощущать.

– Вы знаете, как пахнет беззаботность? – дама непонимающе залупала глазами. – А какой душок у страха смерти?.. Простите… думаю, не выйдет.

Поджатые губы дамы провели черту под данной темой.

– Принесите нам кофе, – властно объявила она в пустоту.

Снова замелькали размытые силуэты детей, которые нести, естественно, ничего не собирались, а вместе с ними в воздухе скакала как оглашенная Слипри, судя по всему, такое безумное веселье давненько не выпадало на ее долю. Привидения хохотали, подзадоривали друг друга, шептались о чем-то, взмывали под потолок, подхватывая с собой змейку, пока девушка и дама в затянувшейся тишине «пили кофе». Правда, Эля попыталась намекнуть, что не выносит данный напиток, но посчитала это невежливым, и теперь «пила» то, что предложили.

Прежде чем продолжить путь, а точнее выбрать его направление, Эля, по совету дамы, зашла за восточную башню, где начиналось царство другого сна.

Там женская фигура, не слишком различимая, размножившись на тысячи себе подобных, так, что казалось, сон заполняет толпа народу, извлекала из неопознаваемого музыкального инструмента завораживающие звуки, а история, что вторили в унисон струнам ее уста, завлекала, притягивала, вдохновляла. Эля надолго замерла, прислушиваясь. Фантастику можно читать, можно писать, а еще… Женщина фантастику пела, а тысячи ее клонов усиливали эффект необыкновенного, непознанного.

Эля, просунув в сон только голову, вдохнула полной грудью его запах, вбирая в себя мельчайшие детали ароматной песни, и вдруг отчетливо поняла, что ей сюда не надо.

Следующий сосед сна, в котором жила дама, располагался прямо над высоким барханом белого песка, девушка могла до него дотянуться только рукой, поэтому не имело смысла даже пытаться в него забраться, – трамплинов на песчаных просторах не наблюдалось. Пришлось идти совершенно в другую сторону, пересекая белую пустыню, а дама осталась где-то за спиной и все смотрела вслед удалявшейся Эле, а потом что-то крикнула, и ветер покорно донес ее слова до девушки.

– Здесь неважно, куда ты идешь, важно лишь, что чувствуют боги.

Фраза дамы не прибавила полезной информации, зато натолкнула Элю на мысль, что, наверное, не просто так в этом мире сны совершенно различных людей располагаются вплотную друг к другу, это похоже на физическую реализацию коллективного бессознательного.

9

Когда Эля уже порядочно устала и едва волочила ноги через бесконечные дюны, Нечто рвануло вперед и растворилось в пространстве, подымая тучу песка, сыпанувшего в лицо девушке. Песок скрипнул на зубах и растаял на языке приятной сладостью, барханы и замок оказались сахарными. Но сладость тут же сменилась чем-то другим, что взорвалось перед глазами снопом белых искр, – сон, граничивший с владениями дамы, закончился, едва Эля вступила в его пространство, но его место тут же заполнил другой, до горечи соленый. А девушка почувствовала, что больше не идет, а скорее плывет, хотя плавать в жизни не умела. А еще океан, так неожиданно поглотивший ее, источал ни с чем не сравнимый запах тополей.