Тропою сна

– Ты всегда умеешь меня повеселить.– Страшная рука разжалась, и девушка упала прямо на стеклянное крошево, захрустевшее под спиной.

– Отдай ее мне, я накажу на свой манер.– Змейка обвила тонкую шею подростка с вздутыми прожилками вен и потерлась о его висок.

– Ладно, Слипри, ты всегда умела уговаривать. Только на этот раз пусть все будет по-взрослому: котлы с кипящей нефтью, кладбищенские кресты, уродливые язвы.

– Ты ж мой фантазер, обещаю, обещаю.

Змейка скользкой удавкой оплела на этот раз шею девушки и потащила куда-то вверх, к прозрачному куполу зала. Эля тут же заболтала ногами в воздухе и почувствовала ледяное прикосновение Нечто, но начать задыхаться второй раз за этот сон от оригинальной транспортировки змейки она не успела. Купол раскрылся, выпуская их, а сумасшедший стеклодув, лишившийся всех на сегодня игрушек, зашарил руками по пыльному полу, ища трубку и по-стариковски ворча что-то себе под нос.

7

Ковыль тихо шуршал, пропуская сквозь себя воздушные прядки ветерка. Эля лежала на спине, смотря сквозь наклоняющиеся стебли ковыля в облачное небо с просветами радостной синевы. Нечто куда-то улетело, забрав с собой холод и буркнув, чтобы девушка не пыталась ускользнуть. А на Элином животе, изгибаясь пружинкой, скакал новый персонаж. Змейка отталкивалась упругим хвостом и устремлялась в небо, а затем радостно возвращалась обратно, чтобы повторить трюк.

– Когда ты начнешь выполнять обещание? – спросила девушка, не отрывая взгляда от благодушных облаков, стараясь отойти от предыдущего сна.

– Дай подумать… Когда станет скучно,– хихикнула в ответ новая знакомая, продолжая проверять свою прыгучесть, используя Элю в качестве батута.

Разглядывая легкие хлопья облаков, Эля испытывала неимоверное смятение и опустошенность. Она не знала, что делать дальше и как в этом необъятном мире, напоминавшем ящик, заполненный мелкими коробочками, каждая из которых – чей-нибудь сон, найти своего мальчика. Куда идти? Вперед? Назад? Вверх или вниз? А может, вправо и наискосок? Где та самая «коробочка», в которой она так нужна Эмилю?

Впервые в жизни Эля поняла, как сильно ей не хватает друзей. Здесь не было Лема с его нетривиальным взглядом на все без исключения, не было Яноша, которому порой хватало только сдвинуть брови – и мелкие Элины проблемы тут же бросались врассыпную. Она так привыкла опираться на их плечи, что сейчас готова была рыдать, осознавая собственную беспомощность.

И, несмотря на это, девушке здесь нравилось, ее неуемная фантазия больше не являлась препятствием между ней и внешним миром, она словно рассеялась в пространстве, обретя покой, поскольку весь внешний мир и был сейчас помесью множества фантазий, в котором жили и Элины.

От змейки пахло холодком, не свежим, а затхлым и завернутым во что-то сладкое и душное одновременно.

– А ты тоже из моего кошмара?

– Ну нет, своего создателя я бы узнала, – неуместное хихиканье змейки заставило Элю улыбнуться.

– По липким от варенья рукам и восторженному взгляду? – Девушке показалось, что неутомимое веселье, излучаемое ее новой знакомой, мог породить только ребенок.

– Не-а, по проседи в висках и пухлому животу. – Подсознание еще та головоломка.

– Скажи, здесь все сны остаются навсегда?

– Нет, лишь те, на которые ушел сильный выплеск эмоций. Все остальные рассеиваются, как только боги пробуждаются. – Слипри отвечала так, будто все настолько очевидно, что и вопросов вызывать не должно.– Надеюсь, ты, как богиня, хоть и бывшая, не пропадешь, как только твой создатель проснется?

– Не знаю,но очень надеюсь; когда я сюда попала, он бодрствовал. Тебе-то для чего мое присутствие?

Змейка очень наглядно зевнула.

– Скучно, а то, что происходит вокруг тебя, интересно.

Слипри спрыгнула с Эли и, уменьшившись, обернулась вокруг ее указательного пальца, как оригинальное витое кольцо, только ко всему еще и живое.

«Скучно? Да тут и передохнуть нет времени».

Совсем рядом сквозь море ковыля кто-то прошел, подвывая тоскливую песню, и Элины волосы стали рваться куда-то в сторону, но голова плотно прижимала их к земле. Девушка повернулась вслед едва слышным шагом, фиолетовые прядки вырвались и затрепетали на ветру, окрыленные свободой. Травинки ковыля ластились к ногам в солдатских сапогах, словно изголодавшаяся по вниманию животинка. С этого ракурса кроме ног больше ничего не было видно.

– Кто это?

Змейка равнодушно отмахнулась хвостом:

– Хозяин сна.

– Ему сейчас все это снится?

– Кто знает. Если эмоции, выпущенные во сне, были сильными, возможно, он давно спит вечным сном, а это его проекция бродит тут.

Эля села и посмотрела вслед старику, длинные седые космы закрывали часть спины, а морщинистые руки поглаживали необъятный травяной океан, простиравшийся до самого горизонта, а сам горизонт заворачивался куда-то вверх и вправо.

Девушке вдруг невыносимо захотелось рассказать о сыне, и не столько Слипри, сколько самой себе, выговориться, может для того, чтобы не забыть во всей круговерти нового мира, кто она сама.

Сказать, что змейка слушает, можно было с большой натяжкой, она то находилась в беспрерывном движении, то затихала на Элиных руках, словно утомленная, и даже закрывала глаза. А вот поле вокруг оказалось благодарным слушателем, порой Эле даже казалось, что оно что-то шепчет ей, стараясь дать дельный совет.

Но стоило девушке замолчать, как змейка снова захихикала.

– Здесь нельзя никого найти, – от души веселилась она. – Здесь все хаотично и постоянно меняется.

– Ты же знакома со Стеклодувом, значит, встречала его раньше.

– Не-а, первый раз видела. Забавный мальчик.

Эля не стала уточнять, чем забавно создание с огромными когтями, хваткой анаконды и взглядом тысячелетнего старца.

– Но он же назвал тебя по имени?

Слипри снова хихикнула,укоренив в девушке мысль, что, пожалуй, здесь все не совсем так, как в человеческом мире, а точнее совсем не так.

– Он сам меня так назвал, я же скользкая, вот он и придумал.

Эля поднялась на ноги, оглядела безмятежный сон, конца которому и видно не было, и пошла наугад, в сторону, обратную той, куда отправилась сгорбленная фигура старика. Почему-то очень не хотелось видеть его лицо.

Змейка скользила по Элиным пальцам, как струйка прохладной воды, а волосы на затылке подпрыгивали, но не в такт движению, а словно в своем собственном танцевальном ритме – толи румбы, толи арэнби.

Где-то в предполагаемой середине поля в спину ударился холодный комок, и девушка мысленно поприветствовала Нечто, которое, как всегда, заняло облюбованное место где-то за ее лопатками.

Шли долго, а точнее долго шла девушка, неся на себе невесомых жителей сновидений. Кажется, у нее наконец появились домашние питомцы, о которых она всегда мечтала. Холодный сгусток непонятно чего, с вздорным характером и требованием освободить, скучающее хладнокровное величиной с наперсток и в довершение ко всему копна своевольных волос, у которых на все собственное мнение. Ай-яй-яй, чтобы сказал Янош?!

Эля дошла до места, где горизонт загибался, словно пластиковый, его край был скользкий, и ступившую на поверхность девушку тут же понесло куда-то вверх, словно она заскользила по льду, только, против всех законов физики, прямо в необъятное небо. Зыбкая дымка облаков пахла свежевыстиранным бельем и имела пушистую «консистенцию». Лететь сквозь нее было чрезвычайно приятно, как сквозь меховые изделия прекрасной выделки, где-то – до смеха щекотно. От удовольствия Эля даже глаза прикрыла, а открыв их, разочарованно вздохнула. Судя по запаху, следующий сон, в котором она оказалась, так просто не отпустит.