Страница 8 из 11
Вблизи холм оказался не просто холмом, а очередными развалинами древних укреплений времён расцвета королевства Арнор. Чуть возвышающиеся над землёй, истёртые стены всё же вполне были способны защитить от ветра, а остатки каменной лестницы одной из башен прикрыли путников от начинающегося дождя. И до того момента, когда вместо рассвета над головой полыхнули первые молнии, а по пустынным холмам покатились громовые раскаты, у Мэллерин и её спутников уже был лагерь с нещадно дымящим костром из наспех собранных полусырых дров. Под ногами скрипело каменное крошево, в воздухе плясала пыль, поднятая заглядывающим в руины ветром и быстрыми приготовлениями эльдар, над головой свисали гирлянды серой паутины, а некоторые камни, казалось, держались рядом друг с другом только благодаря опутавшим их корням. От полчищ врагов старое укрепление уже не могло спасти. Но от разразившегося ливня всё же укрыло.
Разделив дорожные припасы и пустив по кругу флягу митлондского вина, Мэллерин устроилась поудобнее у дальней стены и достала из сумки прихваченные в Шире бумаги. Словно не замечая бушующей грозы, она углубилась в чтение, время от времени чему-то улыбаясь, передавая флягу от одного близнеца другому, но так и не поднимая на них глаз. Лишь шуршали страницы и вскрываемые конверты, мелькали сложенные листки, разрозненные обрывки или короткие записки, то отправляясь обратно в сумку, то исчезая под плащом эллет.
Первым не удержался Эльрохир, искоса поглядывающий на молчаливого брата:
— Важные вести? — Он поворошил угли и передвинул подсыхающие дрова около костра.
Мэллерин вскинула на него чуть рассеянный взгляд.
— Чрезвычайно важные, — согласно кивнула она. — У миссис Джесс родилось пятеро котят, Дора Филдс позавидовала новому синему платью ещё сильнее, чем прошлогоднему жёлтому, а Боно Тигфилд в свой день рождения покатал всех на пони.
Взглянув на выражения лиц близнецов, Мэллерин весело рассмеялась, отбросив напускную серьёзность, и протянула им одно из посланий — неровно оторванный лист с кривыми строчками, выведенными неумелой рукой, под которыми красовалась клякса, переделанная в подобие то ли солнца, то ли звезды. Элладан взял лист и передал брату, даже не пытаясь разобрать каракули, и дева поймала его взгляд.
— Это послания от моей подруги, маленькой дочери Лилиан и Бруно Лонгботтомов, которую я лечила четыре зимы назад, когда случайно оказалась в тех краях. С той поры девочка пишет мне письма, а ширриф Харт любезно передаёт их через старый почтовый ящик, — терпеливо пояснила Мэллерин, наблюдая за тем, как Эльрохир растерянно вертит в руках письмо, разглядывая подпись-кляксу. — Как и прочие послания для отца и матери. Они старые знакомые…
— Хоббит ждал тебя. Откуда он знал, что ты здесь? — оборвал её Элладан, давно уже не удивляясь и не озадачиваясь связями и знакомствами этой семьи.
Мэллерин чуть смутилась:
— Я предупредила его о нашем появлении в здешних землях. Два дня назад, в Мичел Делвинг, когда ушла за покупками. Птицы… птицы быстро несут вести, но хоббиты не всегда поспевают за ними, — виновато произнесла она. — Поэтому мы и петляли через леса долгой дорогой — я надеялась, что он вовремя получит сообщение. Кто знает, когда я снова окажусь здесь. А так теперь у меня, — она похлопала по лежащей рядом сумке, — есть все самые свежие новости из всех четырёх уделов Шира. Отец и мать будут рады…
— Ты могла бы просто сказать об этом, — сухо обронил Элладан.
Дева примирительно улыбнулась:
— Я не думала, что он решит лично дожидаться нас у моста. Обычно он только оставляет письма. Не сердитесь, друзья, — ни на него, ни на меня.
— Мы не сердимся, — Эльрохир подбросил в огонь дров, — мы ведь уверенны, что тебе просто очень приятно наше…
Очередной раскат грома заглушил конец фразы, но Мэллерин поняла смысл его слов. И снова улыбнулась:
— Это действительно так. Иначе бы мы сейчас не сидели здесь.
Она взглянула вверх и чуть отодвинулась от начинающей прокапывать из щелей между ступенями воды. Эльрохир потеснился, передвинув вещи и дрова, предлагая эллет перебраться на сухое место. Мэллерин поблагодарила и пересела.
На некоторое время повисла неловкая тишина. Лишь шумел ливень и свистел среди камней ветер. Серые тени, более подходящие вечерним сумеркам, чем рождающемуся дню, переполняли убежище под руинами башни, скользили по лицам эльдар, играли с бликами огня.
— Вам нужно отдохнуть, друзья мои. Пока идёт дождь — у нас есть время, — негромко произнесла Мэллерин, скользнув взглядом по близнецам.
Сама она успела восстановить силы в Шире, а они… Судя по всему, братья отказались тогда от такой возможности. Промолчали они и сейчас.
— Будь добр, передай мне мои вещи, Эльрохир, — снова нарушила молчание Мэллерин. Порывшись в бездонной сумке, она извлекла какой-то сверток. — Ну что ж, тогда можно скоротать время по-другому…
Как по волшебству в её руках появилась лютня, и чистый перебор струн разбудил эхо среди каменных руин, заставив Эльрохира удивлённо вскинуть бровь.
— Позволишь? — протянул он руку.
— Конечно, — улыбнулась дева.
— Эллет прекрасно подготовлена к путешествиям, — засмеялся Эльрохир, принимая и рассматривая инструмент — небольшой, изящный, почти невесомый и великолепно украшенный, явно предназначенный под тоненькие пальчики искусного музыканта. Эльда тронул струны, прислушиваясь к звуку, одобрительно покивал и вернул лютню деве. — Удивительно, столько дней в дороге, среди вещей и сырости, а звучание…
— Галадрим — лучшие мастера, вам ли не знать об этом. — Мэллерин снова заиграла, связывая звуки в мелодию, и казалось, даже ливень чуть притих, не решаясь рушить рождающееся чарующее волшебство. — Вы устали, друзья, я попытаюсь развеять ваши печали, — её взгляд скользнул по лицу Элладана, так и не обронившего ни слова, и вернулся к Эльрохиру, — и скрасить незадавшийся с рассвета день.
И она запела. А вместе с ней запел и мир — ожил, сбросил серые тени, заиграл яркими красками, закружился вихрями образов. Ушла усталость, исчез грозный рокот грома. Даже несмолкающий дождь слился с голосом эллет, словно приплетая и свою мелодию к той, что лилась над мерцающим костром.
И вскоре ни Эльрохир, ни Элладан уже не могли отличить слова песни от шёпота древних руин, шелест дождя от тихого напева Мэллерин, голоса неведомых птиц от звона струн. Каждый звук, проникая к глубинам дрожащего сердца, требовал лишь одного — сохранить очарование мгновения и слушать… слушать… слушать только волшебный напев…
По дороге любви
к перекрестку тревог
уведёт меня сумрачный путь.
По дороге любви
Ты со мною иди
И печали свои позабудь.
На дороге любви
Будет горечь разлук,
Холод ночи и алый рассвет.
Но на этом пути
Наши судьбы равны,
И уже не забыть долгих лет,
Что связали навеки.
Уйдёт день за днём,
Даже время изменит свой бег,
Но всегда с нами будет
Тот вечер и дом,
И летящий за окнами снег,
И горящий очаг,
И родное тепло,
И сияние меркнущих свеч,
И слова обещаний,
Летящие в ночь,
Что останутся память стеречь…
По дороге любви
Уплывут корабли,
Унесут на закат чью-то боль,
По дороге любви
Будем вместе идти,
Встать лишь рядом с тобою позволь…
— Элладан… Элладан, — тихий мелодичный голос настойчиво звал, вторгаясь в прозрачно-невесомый мир, и эльда резко открыл глаза, возвращаясь к реальности.
Тонкая рука чуть дрогнула и исчезла с его плеча, оставив стойкое ощущение чужого прикосновения у шеи и на щеке.