Навстречу судьбе

Эллет отрицательно покачала головой, заставив чёрные тени запрыгать по древним камням.

— Нет, не сегодня. Не сейчас… Просто задумалась… — ответила она. — А ты?.. Что привело тебя сюда?

— Твой конь бродит под башней, — ответил Элладан невпопад.

Мэллерин улыбнулась и подняла на него ясный взгляд.

— Ты пытался его поймать? — Не дождавшись ответа, продолжила сама: — Вряд ли это удалось. Его тренировал отец…

— Для тебя?

— Для меня.

Повисло молчание. Взгляд Мэллерин вернулся к возвышению с камнем, и Элладан уже пожалел, что решил подняться сюда. Он отставил фонарь на окно за спиной и тоже взглянул на шар.

— По!..гаснет… — воскликнула Мэллерин и со смешком добавила: — …погас.

Мигнув напоследок, старый фонарь от порыва ветра действительно потух, погрузив комнату на вершине башни во тьму.

— Там было расколото одно стекло, — как ни в чём не бывало произнесла эллет. — Будет не слишком приятно возвращаться назад.

— Неровные ступени только в двух местах. — Элладан потянулся к висящему у пояса кремню, собираясь вернуть свет.

— Я знаю, — его руки в темноте коснулась тонкая рука эллет, — не надо. Спустимся и так. Взгляни туда…

Она махнула в сторону окна на противоположной стене. Низкие тучи на миг развело ветром, и в разрыв проглянула полная луна — огромная и ясная. Не обращая внимания на серебрящиеся в её свете косые струи залетающего в башню дождя, Мэллерин подошла к окну.

— Говорят, что отсюда можно увидеть море.

— Говорят… — негромко подтвердил Элладан, любуясь мимолётной игрой серебристо-призрачного света на камнях, туманных холмах и в неуловимых тенях, отбрасываемых гибким силуэтом от окна.

— А я ни разу не видела, — засмеялась эллет. — Сколько не смотрела отсюда — никогда. Ни днём, ни ночью… Только через камень. А ты? — обернулась она к нему. — Видел?

— Через камень — да, — ответил, приближаясь, Элладан.

Луна ушла, дождь с новой силой забарабанил по крыше, грозя растянуться до утра. Среди затянутых туманом холмов нельзя было увидеть не то что моря, но даже светлой линии Восточного тракта и фонарей отряда эльдар. Мэллерин подняла на Элладана взгляд, и он поражённо замер — чистые глаза эллет сияли, освещая сырую комнату не хуже погасшего фонаря. Переливчато-синие, глубокие, прозрачные, как пронизанное солнцем море…

«А без камня я вижу его сейчас», — почти сорвались было слова с губ Элладана, но Мэллерин лишь улыбнулась и отвернулась, отводя взгляд.

— Ты любишь море? — тихо спросила она.

— Ветер и волны — да, — глухо ответил Элладан. — Но голос моря мне не знаком.

— И я не слышала его никогда.

— Ты же живёшь рядом…

— Я слышу ветер, шорох или рёв волн, голоса чаек, — перебила она. — Но того, что уводит эльдар, я не слышала никогда.

Эллет замолчала, а эльда скользнул взглядом по её изящной фигурке, задержавшись на уложенных у шеи волосах — чуть влажных от осевших капель воды, источающих тонкий запах моря и дождя. Юный прекрасный призрак на закате, в свете Итиль, в дымке дождя…

— Не настолько уж больше ты видел закатов, чем я, — произнесла Мэллерин, словно прочла мысли. Да он их и не скрывал…

Дева оторвалась от окна:

— Моя жизнь здесь, — сказала она, словно продолжая давний разговор, — в этих землях. Укрытых тенью, памятью, печалью — пусть так… Но другой жизни я не знаю. И мне она не нужна… Что искать в том мире, если здесь мои близкие, семья и друзья? И эти земли до конца ещё не открыли всех своих тайн. — Она снова подняла на Элладана сияющий взгляд.

— И поэтому ты безоглядно бросаешься из дома?

— По зову семьи — да.

Он не нашёлся с ответом и промолчал, засмотревшись на проплывающие тени в синих глазах и втайне надеясь поймать отблеск тёплой улыбки.

— Пойдём, Элладан, — вдруг позвала она. — Раз уж ни ты, ни я не искали сегодня картин далёкой земли, то и ждать явления укрытого за ночными туманами моря не стоит.

Спускаясь в темноте по ступеням древней башни, Элладан подал руку идущей за ним Мэллерин. И получил тихую благодарность и долгожданную улыбку на нежных губах.

Утро нового дня снова радовало теплом и солнцем. Умытые дождём холмы ярко зеленели по обе стороны от дороги. И резвых коней, ещё не прочуявших под копытами сотен миль Великого Восточного тракта, приходилось всё время сдерживать.

Отряд сыновей Эльронда распрощался с братьями и эллет сразу за границами древних укреплений Эмин Бэрайд и растаял без следа в зелени полей к северу за Башенными холмами. Сыновья Эльронда и Мэллерин втроём продолжали путь.

После вчерашнего вечера на вершине Элостирион Элладан так и не смог толком отдохнуть — обрывки мыслей и образов мелькали, стоило прикрыть глаза. Те, кто пожелал уйти. Те, кого забрала смерть. Воспоминания, беседы, голоса… Он знал, что не стоило будить эхо прошлого. Не стоило снова подниматься туда… Но со вчерашнего вечера к знакомому хору голосов прибавился ещё и серебристый мелодичный смех. А поверх всех воспоминаний теперь загадочно мерцали глубокие, совсем как воды гавани, глаза…

Мэллерин была любезна. Открыта, улыбчива и весела. С удовольствием откликалась на шутки Эльрохира, с лёгкостью сдерживала нетерпеливого коня и сыпала наименованиями и историями тех мест, мимо которых они проезжали. Братья переглядывались и иногда чуть посмеивались между собой — историю этих земель они знали уж точно не хуже, чем спутница. Но никто из них не желал останавливать её речь, наслаждаясь и звучанием голоса, и милой улыбкой, и искрами радости в её чистых глазах.

Они двигались на восток день, а потом и всю ночь, делая короткие остановки. То верхом, то ведя коней в поводу, беседуя, делясь новостями и допивая с дорожными сухарями первую флягу прихваченного из Митлонда вина. Время летело незаметно. И новое утро застало трёх всадников уже в границах уютной зелёной земли, где сыновьям Эльронда не приходилось бывать ещё никогда. Здесь-то и пригодились купленные у наугрим плащи. И время, потраченное на их приобретение, быстро перестало казаться потерянным зря…

*

Рыночная площадь, вымощенная камнем и обнесённая низкой оградой, способной преградить путь разве что тележке или бескрылой курице, была переполнена. Повозки, палатки, громкоголосые торговцы, шустрые покупатели и праздные зеваки… Площадь бурлила, кишела народом, отовсюду доносились крики, смех, возгласы, блеяние и мычание скота, стук инструментов и разнообразные запахи. Под растущим на склоне холма деревом, вокруг которого был обустроен небольшой цветник, самозабвенно наигрывали на дудках два музыканта. Собравшаяся поглазеть публика громко веселилась, хлопала и временами подпевала, всячески подбадривая их.

Сыновья Эльронда и Мэллерин спешились ещё на подходах к этому средоточию жизни — меньше внимания от низкорослых жителей, меньше вероятность не заметить бросившуюся под ноги птицу или кошку, да и коням проще на забитом пешеходами и телегами пути. Как ни странно, но на них почти не обращали внимания — каждый был занят собой и теми делами, что привели его к заставленному палатками центру низины между зелёных холмов.

— Мичел Делвинг, — произнесла Мэллерин, наблюдая за снующими по площади жителями, и засмеялась при виде нескрываемого любопытства на лицах обоих эльдар, — самое большое поселение Шира.

— Как-то со слов Бильбо я представлял здешнюю жизнь более тихой и спокойной, — пробормотал ошеломлённый Эльрохир.

— Это местный праздник? — не отстал от брата Элладан.

— Насколько я знаю, нет, — ответила Мэллерин. — Это всего лишь обычная еженедельная ярмарка. К вечеру торговцы разъедутся по домам, а молодёжь устроит на площади танцы. Вон, уже и музыканты репетируют, — кивнула на склон под дерево она и снова не удержалась от смеха. — Вы уж простите, но на гуляния я вас не поведу. На хоббитов вы похожи ещё меньше, чем на людей. А чужаков здесь не слишком жалуют.

Она посторонилась, пропуская на дороге фермера с тележкой и двух женщин с плетёными корзинками, прикрытыми полотенцами от посторонних глаз. Затем огляделась по сторонам и свела коня с дороги.