Страница 7 из 55
Отец улыбнулся, сжимая сильнее объятия, и прошептал:
— Это нелегко, моя дорогая. Может быть, однажды ты поймёшь, как это нелегко для меня сейчас. Но я постараюсь. Обещаю.
— Я тоже постараюсь, отец, — ответила я, глотая слезы. — Мне нужно идти… — Я отстранилась от его груди и поцеловала в щеку, уловив разочарование во взгляде. — Мне нужно идти переодеться, отец. Я приду в дом владыки после ужина.
Отец улыбнулся почти прежней, тёплой улыбкой и вернул мне поцелуй. Выходя из комнаты, я оглянулась на мать, ощутив ее сияющий радостью взгляд.
— Эль, запомни, что не бывает пустых и бессмысленных знаний, — тихо произнесла она мне вслед. — Всё, что ты знаешь, останется с тобой всегда.
— Я запомню, мама, — та мудрость, что сквозила в её взгляде, была ещё недоступна моему пониманию.
Покинув комнату матери, я направилась к себе, чтобы переодеться для торжества, проводимого вечером в доме владыки Орофера, где он намеревался выслушать вести, принесённые посланцами Золотого леса.
*
Наш народ, ведомый владыкой Орофером, всегда стремился к уединённой, замкнутой и тихой жизни под сенью древнего леса, вечные тайны которого были открытой книгой для наших Мудрых. В то время я ещё не понимала причин, побудивших владыку к отделению от живущих за горами Хитаэглир эльдар, с которыми он не стремился поддерживать никаких отношений. И не задавалась вопросами его, на первый взгляд, беспричинной настороженности и даже враждебности к прочим свободным народам, особенно к обитающим под горами наугрим.
Прислушавшись к словам моего отца и ещё нескольких членов совета, настоявших на необходимости покинуть издревле обжитые места у Амон Ланк после разразившейся катастрофы, навсегда изменившей очертания мира, владыка Орофер стремился всеми силами сохранить давний порядок и уклад нашей жизни. Мне кажется, в глубине души он был рад предложению совета переселиться вглубь Эрин Гален, что позволило ему увеличить расстояние, пролёгшее между нашими землями и так ненавистными ему наугрим, всё увереннее обживающими подгорные просторы Хитаэглир. Галадрим Лоринанда, когда-то отделённые от нас лишь Андуином, вскоре остались единственными, с кем владыка Орофер продолжал поддерживать отношения. Их народ был связан родственными и семейными узами с нами, и это не давало исчезнуть, раствориться во времени и оборваться пролегшим расстоянием призрачно-тонкой ниточке, протянутой от нас к остальному миру. В последние годы я стала замечать, что владыка всё сильнее стал отдаляться даже от народа Лоринанда, с особым раздражением выслушивая любые речи о наугрим, процветающих по соседству с ними. И взаимные визиты стали ещё более редкими.
Переступив порог дома владыки и сразу же направившись к отцу, стоящему рядом с Орофером у противоположной от входа стены, я обогнула несколько кружащихся в танце пар и издалека кивнула друзьям, замеченным среди собравшихся в зале. Поймала одобрительный и чуть насмешливый взгляд матери. Глубоко вздохнув, с тоской представила предстоящий вечер среди бесконечного множества пустых речей и рассеянно оглянула залу, отмечая знакомые и незнакомые лица прибывших.
Линтар, Ганнар, Эртан, Халларэн… Гвейнэль будет рада узнать о его приезде… Астамар, Гвиритион… Высокий светловолосый воин обернулся, и я узнала Ардиля, одного из стражей Лориэна и, как говорили, непревзойденного мечника. Рядом с ним стояли два его сына – Орофин и Халдир, очень схожие с отцом и лицом, и телосложением – такие же гибкие, высокие, светловолосые. Орофин при моём появлении приветливо улыбнулся и слегка подтолкнул брата локтем, кивнув в мою сторону. Я невольно улыбнулась в ответ, вспоминая прошлый их приезд, около пяти лет назад, когда отец, вопреки обычным запретам, отпустил нас, юных, показать гостям истоки Зачарованной реки. Поймав приветствие Халдира, я чуть склонила голову и тряхнула волосами, привлекая внимание к сверкнувшей среди золотистых локонов заколке с крупным зелёным самоцветом, выигранным тогда у него в состязании лучников. Дружно рассмеявшись этим воспоминаниям, братья поклонились и исчезли из поля зрения, смешавшись с танцующими. Рука отца легла мне на плечо, увлекая за собой к высокому воину, стоящему рядом с владыкой. «Это лорд Келеборн», — шепнул мне отец на ухо, подводя к гостям.
Холодная безупречная вежливость и тщательно скрываемое недовольство исходило от владыки Орофера, беседующего с гостем. Внимательный взгляд отца и его лёгкий, едва заметный кивок заставили меня насторожиться — я тут же попыталась понять происходящее, угадывая настроение собеседников по малейшим проявлениям эмоций и взглядов. Отец с детства учил меня этому, пытаясь скрасить мою печаль и разочарование от почти полного отсутствия дара осанвэ, и благодаря его усилиям причины детских слёз были сейчас уже давно позабыты.
При моём появлении владыка, холодно простившись с приезжим лордом, покинул зал. Мать, легко и невесомо, подобно лунному сиянию скользя над полом в своих серебристых одеждах, приблизилась к нам и положила руку на сгиб локтя отца. Как всегда, при одном лишь взгляде на них меня охватила волна счастья и нежности — они были невероятно гармоничной и красивой парой. Отец, легко читая мои мысли, тепло улыбнулся, воскрешая этой почти позабытой улыбкой сегодняшний наш разговор.
— Я слышал о драгоценностях, хранящихся в сокровищнице владыки Эрин Гален, но не надеялся, что мне удастся увидеть самые ценные из них, — лорд Келеборн учтиво поклонился.
— В глубинах Лотлориэна спрятаны не менее дивные тайны, давным-давно доступные тебе, лорд Келеборн, — парировала мать, одаривая гостя мудрым взглядом.
Лорд с пониманием улыбнулся, и его тёмно-синие глаза зажглись огнем, с детства знакомым мне по взглядам, которыми обменивались отец и мать.
— Ты знакома с моей женой, леди Тауриндиль? — он перевёл вопросительный взгляд с матери на моего отца.
— Да, лорд Келеборн, я в былые времена часто бывала в Лоринанде. Ещё до событий, разрушивших ваши земли в Эрегионе, — мать проницательно взглянула на него.
Келеборн несколько мгновений молчал, а потом произнёс:
— Наши земли мертвы уже давно. — В его голосе слышалась глубокая печаль. — Мне даже сложно сказать, сколько раз умирал мой мир.
Он перевёл взгляд на моего отца, чуть поджавшего губы при этих словах.
Я молча слушала их не слишком понятные речи, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти рассказы матери и отца о прошлом. Для меня, не прожившей ещё и столетия, давними преданиями казались даже истории родителей о жизни у Амон Ланк. Моим миром были каменистые отроги Эмин Дуир, наполненные зелёным сиянием солнечных лучей, пробивающихся сквозь сплетённые ветви древнего леса, и пением звонких ручьёв, струящихся меж корней могучих сосен. Сложно было представить иную жизнь в иной земле. И тем удивительнее вдруг показались жизнь и познания отца, повидавшего за свои долгие годы многие земли иных народов — от разрушенного тысячелетия назад Дориата до непостижимых подгорных чертогов Хадодронд.
— Боюсь, сейчас это невозможно, — мелодичный смех матери вернул меня из мира грёз к действительности. — Мой народ нуждается во мне, я не могу отлучаться надолго за пределы нашей земли.
Моргнув, я попыталась вернуться к пониманию продолжавшегося разговора. Лорд Келеборн перевёл на меня проницательный взгляд и произнёс:
— Тогда, быть может, твоя очаровательная дочь, лорд Сигильтаур, украсит своим присутствием долину золотых лесов и примет приглашение владыки Амдира.
— Быть может, — усмехнулся отец, пристально глядя на меня. — Моя дочь, лорд Келеборн, привыкла многое решать сама.
Несколько мгновений я молчала под выжидающим взглядом лорда и вопросительным взглядом отца. Взглянув в ласково-мудрые глаза матери и уловив в их глубине чуть дрогнувший ответ, я, склонив голову, учтиво ответила:
— Мне сложно было бы добавить что-либо к сияющему великолепию и прекрасной чистоте Лаурелиндоренана, но я с удовольствием приму приглашение владыки золотой долины.