Страница 51 из 55
— Не стоит, Сэльтуиль, — негромко произнесла я в ответ на промелькнувшую в её глазах откровенную неприязнь. — Не стоит меня так ненавидеть. Я не враг тебе. И не знаю, чем заслужила такие чувства.
— Что ты можешь знать о чувствах, Элириэль, — она криво усмехнулась, не сводя с меня глаз. — Ты никогда ничего не видишь дальше собственной руки. Прежде чем говорить о ненависти, может, для начала, поговорим о любви?
— Если ты так желаешь, то давай, побеседуем. Хоть и не мне с тобой об этом говорить, Сэльтуиль.
Она вспыхнула от прозвучавших слов и вскинула голову:
— Холодная и надменная как всегда, так ведь? — её голос просто сочился ядом и я, вздохнув, присела на корточки, задетая и словами, и тоном этих слов. Она продолжала: — И привыкшая всегда получать всё желаемое…
— Хватит! — оборвала я её, не имея более намерения выслушивать подобные обвинения и глубоко жалея о том, что вообще затеяла этот разговор. К чему мне разубеждать её в чем-то? Да и вообще… Это становится уже просто законом — выслушивать переживания друзей детства, искать в своём сердце сочувствие и оправдание их поступкам и молчаливо сносить их жалобы. Меня она не слишком щадила в тот момент, когда шла к Лаэрлинду с признаниями, поставив свои чувства выше всего!..
Я резко встала и, выпрямившись, бросила ей в лицо:
— Хватит! Достаточно я слушала подобные речи и молчаливо сносила твоё пренебрежение, как и недомолвки за спиной. Больше этого не будет! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моих мыслях или желаниях. И не тебе, решившей когда-то причинить мне боль, упрекать меня в бесчувственности! Никогда, я никогда не становилась на пути чужого счастья. А ты с лёгкостью это сделала. И в твоих печалях нет моей вины.
— Откуда ты об этом знаешь? — ахнула она, и на мгновение в моём сердце шевельнулась давняя жалость к ней и её несчастьям.
— Иногда я слышу лучше, чем вижу, Сэльтуиль, — ответила я, досадуя на вырвавшиеся в раздражении слова.
Она чуть прищурилась, кривя губы в язвительной усмешке, и моя досада разом погасла под взглядом ледяных глаз.
— Ты никого никогда не любила и не имеешь права меня судить, — процедила она сквозь зубы. — И ты привыкла брать всё, всё… Даже то, что тебе не нужно!
— Тогда не тебе говорить о моих привычках и нуждах, — мой голос даже мне показался глухим шипением, настолько мучительной была попытка сдержать полыхнувшую ярость. — И не тебе перекладывать на меня свои беды. Я не властна над сердцами своих друзей, — при этих словах злость исчезла так же быстро, как и вспыхнула, оставив лишь старую жалость и пепел горечи. — И никогда не брала и не требовала ничего, за что не могла отплатить тем же. И мне тоже бывает больно — особенно от несправедливой ненависти и твоих обвиняющих взглядов.
Губы Сэльтуиль дрогнули, но она не произнесла ни слова и резко отвернулась, сцепив на груди руки. Я опустилась на настил площадки, скользя взглядом по пустынной местности, чувствуя себя опустошённой и горько сожалея о сказанном. Ни к чему это было. Мне не изменить её отношение и ничего не объяснить — она давно считает меня своей соперницей. Но вот так, неожиданно даже для самой себя, открыться той, что винила меня во всех своих бедах… Верх глупости…
— Знаешь, Элириэль, — негромко произнесла Сэльтуиль, по-прежнему не поворачиваясь и глядя вдаль, — мне с самого детства казалось, что ты либо непроходимо глупа, либо абсолютно наивна.
Глупа… безусловно, даже не оспорить…
Но не меньшая глупость — гнаться за тем, кто тебя отверг…
Вздрогнув, она резко обернулась, смерила меня сверху вниз долгим взглядом и опустилась рядом. Услышала и прочла?..
— Скажи, Элириэль, это правда, что Земля-за-Морем может дать исцеление и утешение во всех горестях? — спросила она, немного помолчав.
Вопрос был настолько неожидан, что я растерялась.
— Как могу я говорить о тех землях, где никогда не бывала?
— Но слышала об этом больше моего, — она чуть склонила набок голову, ожидая ответа и сверля меня настойчивым взглядом.
— Если ты ищешь исцеления от любви, то даже там не знают причину горести и боли, рождаемой ею, — осторожно ответила я, вспоминая все песни, разговоры и баллады, звучавшие на моей памяти в Каминном зале Имладриса. — Как никто не знает причину, по которой она зажигает одни сердца, оставляя холодными другие…
Откинув голову назад, Сэльтуиль внезапно рассмеялась.
— Из твоих уст это звучит забавно, — ответила она на моё удивление. — И забавно видеть твои жалкие попытки объяснить недоступное твоему пониманию.
— Ну что ж, забавляйся в своё удовольствие, Сэлла*. Рада, что развеселила тебя.
Поднявшись, я попыталась положить конец бессмысленному разговору. Она ухватила меня за руку.
— Постой, Элириэль! Ты сама это затеяла, так давай же договорим до конца.
— Я думаю, мы уже всё сказали друг другу. Мне больше нечего к этому добавить.
— А я так не думаю! — Она потянула меня вниз, заставив снова присесть рядом. — И мне есть, что сказать тебе.
Я села, подогнув под себя ноги, и взглянула ей в лицо:
— Говори.
Она немного помолчала, словно собираясь с мыслями, и медленно заговорила, опустив глаза:
— Глупость, считаешь… А что, если это надежда? Что, если это всё, что мне осталось? Ты так гордишься тем, что никогда не стояла на пути чужого счастья. Но ты и не знаешь, каково это — лишиться даже надежды. Ты гордишься… А мне нечем гордиться, да и гордости уже нет. Я отдала её за призрачную надежду однажды заметить в его взгляде, обращённом на меня, хоть каплю той радости, с которой он смотрит в твою сторону. За что мне любить тебя?
— Не за что меня любить, Сэльтуиль. Но я не знаю, как ещё объяснить, что никогда не была тебе ни соперницей, ни врагом… И с гораздо большей радостью я бы пела тебе свадебные песни, чем видеть, как ты ломаешь свою жизнь ради недостижимого, — я кивнула на лук, зажатый в её руке.
— Ты считаешь, что я училась военному делу из-за тебя? — Она насмешливо фыркнула. — Как всегда, ты мнишь себя сердцем мира!
Чтобы подавить очередной прилив раздражения, я окинула взглядом дорогу и попыталась встать. Она снова дёрнула меня за руку, удерживая.
— Я не договорила. Это было сделано не из-за тебя, а ради попытки испытать себя и свои силы.
— И как, довольна? — не сдержалась я.
— Нет, — покачала головой Сэльтуиль, — не довольна. Мне прекрасно понятно, что умение стрелять из лука не сделает меня тобой. — Её губы искривились в горькой насмешке. — Но кто знал, что дорога жизни свернёт в такую сторону? Что придут для нашего народа такие тёмные времена? Сейчас этот лук оказался как нельзя кстати. И я буду делать всё, что смогу, пока в моих навыках есть необходимость.
В этом она права…
— А когда закончится эта война, — медленно продолжала Сэльтуиль, — и воины вернутся из южных земель, я сделаю то, что давно решила.
Я настороженно молчала, ожидая продолжения.
— Ты говоришь, что никогда не была мне соперницей. Так?
— Так. Сэльтуиль…
— Тихо, Элириэль, — она предостерегающе подняла руку, — дай договорить. Когда они вернутся, я хочу ещё раз поговорить с ним. И если он и в этот раз откажется от того, что я желаю ему дать, я уйду.
— Куда?
— Я уйду за море, в иные земли… Я не хочу мешать его спокойствию и жизни, как он считал все эти годы.
— Сэльтуиль, он так не считал!
— Значит, так считала я! — раздражённо бросила она, мотнув головой. — Но если он изменит своё решение… То ты докажешь, что никогда не была мне соперницей. И уйдёшь…
Я растерянно моргнула, но она не дала мне произнести ни слова и снова заговорила:
— Уйдёшь из нашей с ним жизни. Куда угодно, мне всё равно. Но я не хочу видеть тебя рядом.
— Сэльтуиль! Как ты можешь?.. Как ты можешь решать всё за него?! Ты ведь совершенно не знаешь… не знаешь о нём ничего… — почти беззвучно закончила я.
Она поднялась, устремляя мечтательный взгляд на дорогу, и отвернулась.