Страница 50 из 55
— Я это и хочу сделать!
— Посмотри туда, — мать, стоя на крыльце, взмахнула рукой за спины воинов, и Алордин замолчал, устало прикрыв глаза рукой.
— Ривион, собери отряд, — совсем другим, сдержанным и знакомо-уверенным голосом произнёс он после небольшой паузы. — К утру они должны быть готовы выступить к северным границам. Эндан, пойдём со мной. Нам нужно разместить всех прибывших.
Воины снова расступились, и Алордин сбежал по ступеням, направляясь на свет мерцающих сквозь мглу костров.
— Элириэль, — проходя мимо, он заметил моё присутствие, — найди Аэглэна. Он, ты и твои друзья понадобитесь мне к рассвету.
Я склонила голову, давая понять, что услышала его слова, и лишь сейчас запоздало поняла, что незнакомые мне эльдар с отрешёнными глазами — это жители поселения у восточного рубежа, самого небольшого и слабо защищённого. Поселения, которого, должно быть, больше нет…
Мелькнув белой птицей, мимо нас к крыльцу за спины воинов метнулась чья-то тень, и, обернувшись остановить её, Алордин поймал лишь воздух. На колени возле тела Гланмира упала его жена, уронив голову ему на грудь, и зашлась немым криком. Антара, воины и моя мать поспешили к ней, но целительница, оказавшаяся рядом с телами первой, жестом остановила всех. Опустившись на землю, она расцепила судорожно сведённые пальцы эллет и приподняла её с тела мужа. Голова жены Гланмира безвольно откинулась назад, рассыпая до земли каскад пепельных волос, а безжизненный взгляд устремился к чёрному небу. К далёким, скрытым за тучами звёздам, что увели их обоих в Чертоги иной земли…
Бережно опустив хрупкое тело эллет в объятия её недвижимого супруга, Антара резко поднялась и ушла в дом. Бледная, словно полотно, мать осталась стоять на крыльце, ведя с кем-то молчаливый разговор, слушая Незримое. Воины сомкнули ряд, скрыв за спинами уже пять бездыханных тел.
Чувствительный толчок в плечо вернул меня к действительности, развернув на дорожке спиной к входной двери. Чуть приподняв бровь и сжав губы в тонкую линию, Алордин молчал, удерживая меня за плечи и сверля стальным взглядом. Я высвободилась из его рук и снова склонила голову:
— Я видела Аэглэна у поворота к источнику, — удалось выговорить через силу, скрипнув зубами, чтобы скрыть дрожь.
— Приведи его сюда и возвращайся домой, — приказал Алордин, мягко подталкивая меня на дорожку от крыльца. — Ступай… Напрасно ты пришла сюда. Позови Аэглэна и ступай.
— Я приведу Аэглэна, каун. Какие ещё будут распоряжения?
Он несколько мгновений молчал, настороженно наблюдая за мной, а затем кивнул головой в сторону дома владыки.
— Распорядись принести вина и приготовить поесть для тех, кто прибыл сегодня. Понадобятся ещё дрова и постели. Затем найди Индора и ждите нас у дома владыки.
Отдав ещё несколько быстрых распоряжений воинам, Алордин в сопровождении каунов направился к кострам. И в этот миг, перекрывая все голоса и звуки, от нашего дома донёсся громкий крик. Боль, ярость, страх, ненависть, отчаяние, тоска — всё смешалось в оглушающем выплеске эмоций, мало похожем на голос живого существа. Подскочив от неожиданности и едва не споткнувшись на ровном месте, я замерла. Воины вскинулись, переглядываясь, гомон и плач смолкли. Даже Алордин дёрнулся и остановился, удивлённо вглядываясь в туман. Мать бросилась к нашему дому, выйдя из своего оцепенения, а выражение её лица заставило меня поспешить следом, получив молчаливый кивок Алордина.
Настигла я её уже в спальне. Сидя на кровати рядом с Линнэн, она сжимала в крепких объятиях бьющуюся в рыданиях подругу и что-то шептала, заговаривая хриплые вскрики. При моём появлении мать быстро махнула рукой, выпроваживая меня назад из комнаты. Мне оставалось лишь тихо отступить за порог, прикрыв за собой дверь. И поспешить снова в ночь, на поиски Аэглэна, впервые искренне радуясь тому, что видения, зримые мудрыми, недоступны моему разуму.
Сложно сказать, какую роль изначально хотел отвести Алордин ученикам Аэглэна, но на рассвете его планы явно изменились.
Ночь прошла неспокойно — орков замечали вблизи постов, но нападения так и не последовало. К утру Алордин не решился полностью сменить и отпустить опытных стражей с постов, как часто делал это раньше, оставляя вместо них юношей. Лишь мрачно оглядел перелесок у границы, приказав не спускать с неё глаз, и оставил по паре молодых воинов в помощь на каждом посту — лишняя пара глаз и рук даст возможность страже передохнуть хоть немного.
Вернувшись в поселение, он выслушал доклады каунов, расселивших беженцев по домам, и, на ходу глотая из чаши какой-то отвар, подошёл к нам. Индор с четырьмя друзьями, встретившими меня той ночью у границ, я и Сэльтуиль, старательно сторонящаяся меня, но всегда принимающая участие во всех вылазках сложившегося за это время небольшого отряда, ожидали распоряжений, сидя у источника около дома владыки Орофера.
Алордин окинул нас быстрым взглядом и поманил к себе Индора:
— Тебе ведь знакома дорога к северным поселениям?
Индор кивнул.
— Кто из родичей там? — уточнил Алордин.
— Брат моей матери, — ответил юноша.
— Это хорошо, — Алордин на мгновение задумался, а затем коснулся его плеча: — Выбери себе двоих спутников и самое большее через час вы должны будете выйти в путь.
Индор вскинул удивлённый взгляд.
— На север, — продолжил воин, одним взмахом руки останавливая любые вопросы. — Доберёшься до родичей и расскажешь обо всём, что случилось этой ночью. Ты понял меня? — Индор снова молча кивнул, а Алордин продолжил: — Передашь страже мой приказ — покинуть посёлок и вывести всех сюда, к нам. Здесь найдётся и кров, и пища для всех, а вот воинов, чтобы удерживать в безопасности все рубежи, у нас недостаточно.
Индор переглянулся с юношами, выбирая себе спутников, а Алордин продолжил наставления:
— Выступайте и идите как можно быстрее. К вечеру, самое большее к ночи, вы должны добраться туда. А с рассветом следующего дня выйти в обратный путь. Пусть жители берут с собой лишь самое необходимое. Днём орки вряд ли будут нападать, но ночью дорога может быть непроходима. Мы по возможности встретим вас на пути, но обещать этого я не могу — ты сам видишь, что сейчас угроза для всех нас реальна, как никогда прежде. И ты видел, чем может обернуться промедление…
Алордин замолчал, оборвав себя на полуслове, а Индор согласно закивал:
— Я всё понял, каун. Мы выступим немедленно.
— Ступай, мой мальчик. Моё сердце неспокойно за вас, но сейчас я не могу послать с вами никого из воинов. Спешите, торопитесь изо всех сил, но будьте осторожны и помните обо всём, чему вас учили. Наши земли в кольце, и от вас сейчас могут зависеть жизни многих. Гораздо важнее сохранить жизни, чем дома, а все рубежи нам, боюсь, не удержать… — прошептал Алордин вслед умчавшемуся к конюшням Индору, живо воскресив в моей памяти отца, произносящего такие же слова перед сыном владыки — давным-давно, на заре моей жизни…
Тёмная полоса деревьев по левую руку от убегающей к северу дороги была спокойна и безжизненна. Молчали склоны гор над пустынными витками тропы, молчал лес, уставший от тревожащих его покой захватчиков. И молчал простор небес, лениво толкая ладью Ариэн к закатному краю.
Так же молча, сменяя друг друга, сидели и мы на укрытой в ветвях сторожевой площадке на краю поселения, наблюдая за северной дорогой и ожидая возвращения Индора. Время от времени к нам наведывался то Аэглэн, то Алордин, интересуясь вестями. Вестей не было. Третий день, к концу которого из северного поселения уже давно должен был вернуться Индор, заканчивался, а вьющаяся среди серых склонов дорога по-прежнему пустовала. И странным казалось напряжённое молчание, плещущееся в душном воздухе жаркого дня конца лета.
Отвлёкшись на миг от пустынной притихшей дороги, я украдкой взглянула на Сэльтуиль, мраморной статуей застывшую у края площадки. Красива… она очень красива… Безупречный изящный профиль, узкие ладони с длинными пальцами, в которых непривычно видеть лук вместо лютни, золотисто-медовые волосы, сплетённые в тяжёлую тугую косу, глаза цвета небесной лазури, глядящие холодно и надменно.