Страница 4 из 55
Мы устремились со всей возможной скоростью и осторожностью к зарослям на северной стороне дороги, спеша достигнуть тайной тропинки, ведущей к подножию наших гор. Теперь приближающийся топот чьей-то тяжёлой поступи и металлический лязг стали слышны более отчётливо.
— А если это всего лишь путники? Зачем сразу прятаться?
Лаэрлинд, почти втолкнувший меня перед собой под прикрытие зарослей, не обратил на посыпавшиеся вопросы ни малейшего внимания. Спешившись, он отправил своего коня вглубь леса и замер у дерева, сдёрнув с плеча лук.
— Эль, если ты сейчас не замолчишь, я заткну тебе рот, — прошипел он, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
Я обиженно смолкла, спешилась, отпустила по его примеру коня и встала за его спиной. Он резко с удивлением обернулся и в ужасе прошептал побелевшими губами:
— Что ты делаешь?! Немедленно уходи отсюда, иначе…
Не договорив, он оборвал речь на полуслове и быстро прижал меня к дереву за своей спиной. Со стороны дороги донёсся громкий хриплый смех, и в тот же момент напротив нашего ненадежного убежища появился небольшой отряд орков. Это казалось невозможным — не скрываясь, среди дня, по нашему лесу шагали четыре врага, лязгая металлом и топча нашу землю. Я в изумлении смотрела на не виданных ранее чудовищ, рассказы и предостережения о которых слышала с раннего детства.
Лаэрлинд, казалось, перестал даже дышать, слившись с лесом в одно целое. Поравнявшись с нами, один из орков повернул голову в нашу сторону и, принюхиваясь, повёл носом. Его большие чёрные глаза, казавшиеся зеркальными, подслеповато щурились, скользя каким-то полупустым взглядом по нам и скрывавшей нас растительности. Выглянув из-за плеча Лаэрлинда, я тихо положила юноше на плечо руку. Раздражённо дёрнув плечом, он сбросил мою ладонь и снова оттолкнул меня назад, за спину. Отступив, я неосторожно задела ногой сухую ветку, громко хрустнувшую у самого ствола скрывавшего нас дерева. Лаэрлинд в ужасе обернулся.
— Беги, — прошептал он, всё ещё отчаянно надеясь остаться незамеченным. — Эль, беги немедленно! Ты слышишь меня? — скомандовал он уже в полный голос, видя, как один из орков, сойдя с дороги, двинулся в нашу сторону. — Беги!
Выскочив из-за прикрытия ствола дерева, он выкрикнул в сторону четвёрки орков несколько слов на непонятном языке и, вскинув лук, быстро выпустил в них одну за другой две стрелы. Отбежав несколько шагов от нашего убежища и встав у соседнего дерева, он бросил на меня быстрый взгляд и лишь прикрыл на мгновение полыхавшие огнём глаза, ни слова больше не сказав при виде того, как я сползла спиной по стволу к земле и в страхе закрыла лицо руками.
Где-то совсем рядом затрещали заросли под напором ломящегося массивного тела. Лаэрлинд успел сделать ещё один выстрел, уложив третьего из четвёрки врагов, когда вынырнувший сбоку орк сбил его с ног ударом окованной металлом перчатки. Рухнув в высокую траву, мой защитник выронил лук, ставший бесполезным на таком расстоянии. Его правая рука потянулась к висящему у пояса кинжалу и замерла на полпути, впечатанная в землю тяжёлым сапогом. Второй рукой Лаэрлинд попытался удержать на расстоянии от себя орка, с силой сомкнувшего цепкие пальцы на его горле. Судорожно дёргаясь и извиваясь на земле всем телом, он пытался освободиться от мощного захвата, но орк явно был более опытным бойцом и лишь рычал, выплёвывая сквозь хриплый смех слова, смыл которых по-прежнему оставался мне не ясен. Повернув в мою сторону искажённое от боли и яростной борьбы лицо, Лаэрлинд прохрипел:
— Беги… беги же, глупая…
Его умоляющий взгляд сказал мне много более с трудом давшихся слов. Вскочив на ноги, я побежала. Но не в лес, а к нему, наблюдая, словно во сне, как под ударами ног его лицо заливает кровь. Подхватив с земли выроненный им при падении лук, я нашла одну из стрел, высыпавшихся из колчана во время борьбы, и с криком выпустила её почти в упор в морду обернувшегося на звук моего голоса орка. Промахнуться было невозможно — и я попала в цель.
Удивлённо-недоуменный рык орка превратился в хриплый вопль боли, ослабевшие руки отпустили горло замершего на земле Лаэрлинда. Сделав несколько неуверенных шагов, массивное тело рухнуло к моим ногам, противно хрупнув вошедшей глубже при падении стрелой и пачкая землю тягучей чёрной кровью.
Судорожно вздохнув и едва переведя дыхание, я метнулась к другу, без движения застывшему на земле, и в ужасе склонилась над ним, глядя в изуродованное ударами лицо. Он был бледен, губы посинели, тонкие струйки крови сочились из носа и рассечённого лба, пятная гладкую кожу алыми росчерками и скапывая на истоптанную траву. Замирая и трясясь от ужаса, я приложила руку к его груди и едва не разрыдалась от облегчения, ощутив под ладонью лёгкие удары сердца.
— Лаэрлинд, — голос жалко дрогнул, срываясь, — прошу тебя, очнись.
Он не шелохнулся, не открыл глаза, никак не реагируя на мой зов. Первой мыслью было попытаться поднять его и привести в чувство. Где-то с конями должны были быть фляги воды. Коснувшись затылка юноши, я тут же отдернула руку, ощутив под мгновенно окрасившимися алым пальцами слипшиеся от тёплой крови пряди волос. Страх причинить ему ещё больший вред малейшим движением заставил мысли лихорадочно метаться; и тут же нахлынуло полное бессилие перед неумолимой случайностью, способной в считанные минуты унести его жизнь.
И тогда слёзы, с трудом сдерживаемые всё это время, жгучими ручейками неудержимо потекли по щекам. Вскинув голову, я закричала:
— Nana! Ada!
Лес удержал мой панический крик под мягким зелёным пологом, отозвавшись лёгким шелестом ближайших вековечных гигантов. Раскачиваясь над лежащим без движения Лаэрлиндом, я была способна лишь непрерывно повторять:
— Мама, отец, помогите… помогите нам…
Закрыв лицо руками, я зарыдала в голос, захлёбываясь эмоциями и слезами, окончательно осознав всё, произошедшее сегодня. Горячие ручейки слёз прорывались и капали сквозь пальцы, растворяя чужую кровь.
— Элириэль, прекрати, — раздался рядом слабый голос, — твои крики могут собрать ненужных гостей.
Убрав от лица руки, я сквозь застилавшую глаза пелену попыталась взглянуть на юношу:
— Лаэрлинд, умоляю, прости меня! Прости… Клянусь, я клянусь, что никогда больше не ослушаюсь тебя!
Он слабо улыбнулся разбитыми губами и, скривившись от боли, с трудом приподнял раздавленную орком руку, рассматривая пальцы. Шевельнув ими, он снова скривился, недовольно дёрнув уголком губ, и попросил:
— Помоги мне встать и найди наших коней.
— Лаэрлинд, ты простишь меня? — тревога не уходила, заставляя настороженно всматриваться в его бледное окровавленное лицо.
Он шевельнулся и самостоятельно приподнялся, опираясь на левую руку. Я подхватила его за плечи, помогая сесть. Подтянув непослушное тело, он привалился спиной к стволу ближайшего дерева, откидывая назад голову, пытаясь унять капающую из носа кровь и утереть лицо здоровой рукой. Вторая его рука безжизненно лежала на земле.
— Эль, не стой здесь, — бросил он на меня усталый взгляд, — веди коней. Нам надо уходить отсюда. Кто знает, сколько их было.
Вскочив на ноги, я свистом позвала коней.
— Лаэрлинд, — стиснув от волнения кулаки и едва сдерживая готовые снова политься слёзы, я смотрела на него, — ты так и не ответил мне.
Он молча устало прикрыл глаза, сжимая пальцами тонкие крылья носа.
Мой конь, отвечая на призыв, вышел из зарослей за моей спиной и ткнулся мне в плечо. Конь Лаэрлинда, появившись следом, подошёл к хозяину, вытянувшему к нему руку. Ухватив его гриву, Лаэрлинд попытался встать. Я метнулась к нему, желая подставить плечо, поддержать, помочь устоять на подгибающихся ногах.
— Не надо, — отмахнулся он. — Я лучше сам. Собери пока что стрелы и подбери наше оружие.
С трудом усевшись верхом, он принял у меня из рук свой лук и колчан с остатками стрел и, покачнувшись, оперся рукой о шею коня. Обратная дорога к дому представлялась до ужаса бесконечной и почти непреодолимой.