Страница 31 из 55
Высвободив руку из его ладони, я быстро наклонилась, подхватывая заготовленный снежок, и запустила им в приближающегося Лассэлина. И… промазала. На долю секунды раньше брошенный Лаэрлиндом снег влетел в плечо нолдо, заставив того чуть пошатнуться, отчего мой бросок прошёл мимо. И едва не попал в спину удаляющегося Фернрода. Резко обернувшись, воин снова ловко отбил направленный в него удар и покачал головой.
— Надеюсь, это можно считать достаточным выкупом, леди Элириэль, — спокойно произнёс он, убирая меч. — И надеюсь, что воины Имладриса ничем не причинили гостям неудобств.
— Безусловно нет, лорд Фернрод, — готовое вырваться язвительное замечание в последний миг пришлось удержать из опасений, что у юношей могут быть неприятности после всех этих по-детски глупых игр. — Гости полностью довольны своим пребыванием в этой прекрасной долине и благодарны за заботу и внимание.
— Рад это слышать, — сухо бросил он, скрываясь за поворотом аллеи, а я перевела взгляд на Лассэлина.
— У вас будут неприятности?
— Не волнуйся, — улыбнулся он.
— И правильно, если будут, — протянула Исильмарэ, приближаясь к нам под руку с Агларионом. — Кое-кто совсем забыл о том, как нужно вести себя с гостями.
— Разве это так плохо? — мой взгляд метнулся с неё на её брата и жениха. — Я очень рада быть не только гостьей, но и частью вашей жизни.
Лаэрлинд переглянулся с Агларионом, а Исильмарэ улыбнулась.
— Эль, я рада, что ты не обижаешься на моего брата.
Тот смущённо улыбнулся и невразумительно попытался извиниться.
— Прошу, не нужно извинений, — перебила я. — Здесь, в этой земле… в вашей долине… Я не чувствую себя чужой. И это благодаря вам, друзья.
Они тепло заулыбались, переглядываясь. Исильмарэ шагнула ко мне.
— Я рада, — просто произнесла она, положив руку мне на плечо. В ответ моя ладонь легла поверх её руки. — Эль, мои близкие зовут меня Сильмэ… Пойдёмте, — позвала она, — до ужина у нас ещё будет время обогреться в Каминном зале и выпить горячего вина.
…Входя в дверь Главного дома, я краем глаза заметила задумчивый взгляд Лаэрлинда, скользнувший по резным балкам высокого потолка и устремившийся к выбеленному пейзажу за окном.
Вечерело, зимнее небо ещё подсвечивали последние закатные лучи, и кружащиеся на его тёмно-синем фоне крупные снежинки яркими искрами вспыхивали в свете гудящих теплом каминов.
Я коснулась руки Лаэрлинда, выводя его из задумчивости.
— Что с тобой, мэльдир?
— Всё в порядке, Эль, — отмахнулся он.
Но его взгляд говорил о другом. Настороженно-замкнутое молчание, застывшее в глубине обычно смеющихся синих глаз, было слишком хорошо знакомо мне, чтобы просто удовлетвориться этими отговорками. Внимательно взглянув на друга, я лишь тихонько вздохнула, про себя решив не вдаваться сейчас в подробности его странного поведения, которое обычно предшествовало какому-то неожиданному решению.
Поживём — увидим…
А пока что над хмурыми седыми горами клубились густые низкие тучи, осыпаясь снегами и ледяными туманами, все сильнее засыпая дорогу к дому. И предоставляя отцу время для бесконечных разговоров с лордами долины, а мне — череду зимних развлечений среди лесов и гор, так похожих на родной Эмин Дуир, и в то же время совершенно других…
Комментарий к Глава 8. Имладрис
*Спасибо тебе, лорд летописец (синд.)
**seler - (квен.) сестра
Имена:
Саэлдир (синд) дословно “умный мужчина”
Исильмарэ (квен.) - от “свет луны и солнца”
Сильмэ(квен.) - сияние
Лассэлин (квен.) - “мелодия листвы”
Агларион (синд) - “сын славы”
В этой истории использованы те варианты черновиков из “Неоконченных сказаний”, по которым Глорфиндэл вернулся в Средиземье в середине 2 эпохи для помощи в борьбе с Сауроном, а Келеборн и Галадриэль после разорения Эрегиона долгое время жили у моря в Белфаласе, помогая в укреплении Лориэна и наблюдая за событиями в Рованионе.
========== Глава 9. Выбор ==========
3385-3386 г. в.э.
«…Прекраснейший камень – проклят и многократно омыт кровью… Адан, носящий ужасное проклятье — величайший среди воинов всех народов… Драгоценный дар — предназначен изначально для другого… Принять этот дар из рук проклятого — безумие… И ещё большее безумие — соединить всё воедино. Проклятое, слитое с принятым из рук проклятого, и проклятое вновь… Что может оно принести владельцу?! Нельзя!..
Так нельзя… Как можно не видеть и не слышать этого? Пусть… пусть это даже прекраснейшее творение в мире. Но у всего в этом мире есть свой путь. И величайшая красота не всегда являет величайшее благо. Особенно, если несёт за собой несмываемое проклятие…
Но ведь мы, дети Илюватара, можем выбирать дорогу, по которой пойдём. Нам дана свобода воли, мы можем оставить проклятие в прошлом. Пусть оно уйдёт, пусть вернётся к тем, кто жаждет его! Зачем тянуть его в наши земли? Зачем следовать за проклятым сокровищем? Разве мало оно вобрало крови? Всей крови народа, что ещё остался в этих землях, не хватит, чтобы утолить его жажду. Это безумие! Оно не вернёт те жертвы, что уже унесло, только потребует новые! Если цена красоты — безумие, то я готов навсегда отринуть её. Почему же не готов к этому ты, владыка? Разве ты не видишь – это не награда, не вира, не избавление. Это — дыхание смерти.
Ты погубишь всё… Нам всем, всем без исключения, придётся заплатить непомерную цену за лицезрение нестерпимо-прекрасного сияния этого ожерелья на твоей груди… »
На этом записи отца обрывались. Захлопнув книгу, я отошла от стола и снова заметалась по залу, в очередной раз воспроизводя в памяти страницы старых фолиантов. Записи, полученные от Саэльдира, были перечитаны столь многократно, что помнились почти дословно — каждое слово, каждая эмоция, каждый мимолётный день чьей-то жизни… И смерти… множества смертей… Отметивших путь тех, кто стремился восстановить справедливость.
Проклятое сокровище… проклятая красота… единение проклятий… Как же страшно, должно быть, стать творцом подобного. Но как отказаться от его создания? Как остановиться, когда творишь и ощущаешь, что несёшь в мир нечто невыразимо прекрасное?..
Мой взгляд опустился вниз, к запястьям рук, застыв на сверкающих широких браслетах, усыпанных жёлтыми и зелёными самоцветами — одна из моих любимых работ, созданная сразу после возвращения домой из Лоринанда. Мне тогда казалось, что свет, преломляясь в камнях, ложится на руки точь-в-точь так же, как и на землю долины поющих лесов. Я видела этот свет; видела и желала оставить частицу его себе. И мне казалось, что стоит лишь прислушаться — и будет слышен голос Золотого леса, повторённый шёпотом каждого из осколков Арды, сияющих в сплетении серебристых завитков… Мне знаком был свет Лоринанда — и хотелось сохранить его при себе навсегда. А незнакомый свет Древ, запечатлённый в проклятых камнях, омытых кровью и слезами, я не видела и не желала видеть. Но… но что было бы, если б он был мне знаком?..
— Элириэль, милое дитя, ты с таким рвением проводишь время здесь, что боюсь, даже мебель этого может не выдержать, — раздался насмешливый голос от входной двери, заставив разжать пальцы, судорожно сведённые на краю столешницы.
Лишь сейчас я обнаружила, что стою у стола, заваленного книгами, которые натащила с полок во время своих метаний по библиотеке. Часть из них была раскрыта, часть в беспорядке разбросана. Два свитка скатились со стола и волнистыми лентами спадали до самого пола. Тихо шелестя длинными одеждами, вошедший в библиотеку эльда приблизился к моему столу, подобрал рассыпавшиеся свитки и, бережно скатав, положил на отодвинутый стул.
— Прости, Саэльдир. — Мне было немного неловко от устроенного в библиотеке беспорядка, но особого смущения я не чувствовала — гораздо более важные мысли занимали меня. — Я всё расставлю по местам, не сомневайся.