Страница 24 из 55
Четыре лука запели почти разом, выпустив стрелы в наседающих на путников орков и возвращая меня к осознанию происходящего. Двое нападающих упали замертво, а двое других, взвыв от боли, обернулись к нам. Отец взмахнул рукой, давая новый сигнал для залпа нашим воинам, и с мягким шорохом достал свой клинок, не отрывая взгляда от происходящего внизу. Выстрел уложил ещё троих. Наше вмешательство не осталось незамеченным. Повинуясь выкрикам вожака, несколько нападавших оставили повозку в покое и обернулись к склонам, стараясь разглядеть нас среди тёмных скал.
Я запоздало сдёрнула с плеча свой лук и, протянув руку за стрелой, наткнулась на пустоту… мой колчан так и остался лежать на плаще у костра. Кинув на меня холодный взгляд, отец мягко и почти бесшумно спрыгнул с обрыва. Алордин и Хэнэлин, мгновенно убрав луки и достав клинки, последовали за ним. Тулудир задержался лишь на миг, бросив у моих ног свой колчан со стрелами.
— Эль, не стой на склоне! — рявкнул уже снизу отец, перекрывая звон стали и доносящиеся вопли. — Лаэрлинд, убери её оттуда!!!
Безотчётно повинуясь его голосу, я метнулась в сторону, под прикрытие невысокого навала камней, почти не ощутив ледяного дуновения пролетевшей рядом с лицом орочьей стрелы. Лаэрлинд подхватил с земли колчан и укрылся за соседним камнем, что-то крикнув мне, но в моём сознании застыла лишь увиденная напоследок картина… Никогда прежде мне не приходилось видеть отца в бою. В настоящем, а не тренировочном бою, когда счёт времени идет на мгновения, и от каждого движения зависит твоя жизнь или жизнь ближнего. Но в тот один-единственный миг…
Едва слетев с обрыва вниз, отец сцепился сразу с двумя противниками, успевшими добежать до нашего склона. Ещё в прыжке увернувшись от направленного в него удара и продолжив разворот всем телом, он описал широкий полукруг мечом, скосив вскинутую для удара руку одного из орков с тяжёлым боевым топором. Тех мгновений, пока ошалевший от ужаса и боли орк с воем пялился на обрубок своей руки, отцу хватило, чтобы едва заметным взмахом меча отразить удар второго нападающего и отбросить его от себя ударом ноги. А затем, подхватив валяющийся на земле топор, он всадил его в лоб снова ринувшемуся вперёд орку и, уйдя с его дороги, резким ударом меча снёс голову безрукого, прекратив его крик…
К моим ногам упал колчан, переброшенный Лаэрлиндом. Выхватив стрелу и готовясь стрелять, я осторожно выглянула из-за камня, пытаясь оценить врагов. Наступающих на повозки поубавилось — отец и трое наших воинов оттянули часть орков на себя. Прикрываясь от летящих сверху стрел щитами, засевшие за повозками путники по чьей-то команде разом ударили из-за заграждения, сразив двоих нападающих, и снова исчезли в своём укрытии.
Я выстрелила, уложив на дороге одного орка, и едва успела отпрянуть назад от сразу трёх стрел, звякнувших о камни где-то рядом.
— Стрелков снимайте! — снова раздался голос отца, перекрывая звуки битвы, кипевшей внизу.
Хэнэлин почти неуловимым взмахом меча отбил на лету одну из стрел. Отец одобрил, ни на миг не сводя взгляда с врагов.
Лаэрлинд резко выпрямился во весь рост и выстрелил в темноту противоположного склона, откуда летела смерть. И тут же стремительно метнулся назад за камень, получив свою порцию ответных стрел. А затем наши взгляды встретились. Он медленно указал на себя, потом в сторону завала на дороге, а потом на меня. Я согласно кивнула, доставая стрелу и с радостью ощущая вливающийся в разум холодный расчёт. Ну что ж, поиграем…
Выглянуть, выстрелить, укрыться, выждать, когда это же сделает мэльдир, поймать момент, снова выстрелить… Знакомо и привычно, совсем как в детстве… Только плата за неудачу в этой игре — жизнь…
Первым сразил одного из орков-стрелков Лаэрлинд. Переглянувшись с ним, я улыбнулась — бой пошёл проще. Вскоре не только с дороги, но и с противоположного склона стало лететь на один ответ меньше. Последний орк-стрелок получил сразу две стрелы — мы оба удачно воспользовались моментом, когда тот в растерянности выбирал себе цель, переводя лук с меня на Лаэрлинда.
Бой на дороге тоже подходил к концу. Выглянув из-за камней и с любопытством прислушиваясь к яростным боевым выкрикам на незнакомом языке, я не спешила присоединяться к отцу и троим нашим воителям — им не нужна была помощь. Зажатые за повозками путники, получив возможность сражаться, не опасаясь лучников, дружно откинули щиты и сами перешли в наступление, быстро орудуя тяжёлыми боевыми секирами, перекликаясь и поддерживая друг друга громкими хриплыми криками. В считанные минуты всё было кончено.
Происходящее на дороге полностью приковало к себе моё внимание.
Отец, опустив меч, молча стоял чуть впереди наших воинов, спокойно наблюдая, как к ним подходит коренастый широкоплечий наугрим с заросшим густыми рыжеватыми волосами лицом и двуручной секирой в мускулистых руках. Доспехов на нём не было — лишь кожаные щитки прикрывали руки и широкий торс поверх обычной дорожной одежды, не стесняя движений, но и не давая особой защиты. Рыжие волосы его, связанные сзади и заплетённые в толстую косу, были выпачканы кровью, сочащейся из разбитой головы. Он заговорил, время от времени потирая плечом щёку и оставляя на лице следы грязи и крови.
— Спасибо, эльф, — с сильным акцентом, хрипло и напряжённо, словно делая над собой усилие, произнес он, коверкая слова. Я не сразу даже поняла его речь — настолько непривычно звучали произносимые им слова нашего языка. — Твоя помощь оказалась нам полезна. Я Фердли, сын Фардина. И я благодарю тебя и твоих воинов. Назови своё имя, чтобы я мог отплатить тебе ответной услугой.
— Нам не нужны услуги, Фердли, сын Фардина, — спокойно, вежливо и холодно ответил отец. — Мы всего лишь следовали своей дорогой. Любой путник в таком месте и с таким врагом вправе рассчитывать на помощь. Разве не так?
Прищурившись и поджав губы, наугрим фыркнул:
— Эльфы… Даже принимая слова благодарности, вы не можете отказаться от своей надменности. — Его взгляд скользнул по завалам, грязно-кровавом месиве, покрывшем дорогу вместо снега, и валяющихся вокруг телах.
Вновь взглянув на моего отца, наугрим чуть повернул голову в сторону, где настороженно держались его спутники, и что-то крикнул им на своём языке. Те отвернулись от наших воинов и бросились к сдвинутым повозкам, осматривая своих раненых, добивая выживших орков и пытаясь убрать завалы перекрывших дорогу камней.
— Мое имя Сигильтаур. — Услышав это, наугрим, уже собравшийся было уйти вслед за своими спутниками, вновь обратил взгляд на моего отца. — В моих словах не было надменности, Фердли, сын Фардина. Мне жаль, если ты услышал их так. Я не имел целью оскорбить тебя. — Отец чуть склонил голову в вежливом поклоне. — Вам нужна помощь. Если ты позволишь, мы поможем тебе и твоим сородичам.
— Помоги, эльф, — скривившись, через силу выговорил наугрим, и в его словах явственно прозвучала горечь. Я поняла, что в иных условиях он бы никогда не произнёс таких слов. Но сейчас помощь была нужна не только ему одному, но и тем, кого он вёл. И он переступил через гордость…
Свист рассекаемого стрелой воздуха я услышала раньше, чем ощутила или заметила движение за своей спиной, и резко дёрнулась в сторону, пытаясь увернуться. Предназначенная мне стрела лишь слегка царапнула плечо, зацепив рукав. Лаэрлинд ответил мгновенно — хриплый вскрик и бульканье за моей спиной означали, что его выстрел попал в цель. Мысленно я обругала себя — глупо… так глупо забыть о том, что кто-либо из врагов мог попытаться обойти склон сбоку…
Взгляды всех на дороге устремились в нашу сторону, в руках настороженно оглядывающихся наугрим вновь появилось оружие. Поднявшись из-за камня во весь рост, Лаэрлинд взмахом руки дал понять отцу, что всё в порядке. Я присоединилась к нему, и мы вместе спрыгнули вниз на дорогу.
Отец удостоил меня короткого цепкого взгляда и быстро ушёл к повозкам, где оставались раненые путники.
Наугрим вновь предприняли попытку разобрать завал, но каменные глыбы, преградившие путь, были слишком неподъёмными для тех немногих, кто мог работать или хотя бы твёрдо держаться на ногах.