Страница 21 из 55
Он чуть склонил голову к плечу, в ответ коснувшись виском моего лба.
— Уверен. Хватит об этом.
— Но почему ты мне ничего не сказал? Ты снова всё решил сам и выбросил меня из своей жизни.
Он вздрогнул и поднял голову, глядя мне в лицо.
— Это не так, Эль.
— Это так, Лаэрлинд. У меня никогда не было и нет друга ближе, чем ты. А ты просто уехал, оставив меня в неведении.
— Я просто хотел тебя защитить, — с горечью произнёс он.
— От чего?
— От всего… Ты была в неведении и была спокойна. Сейчас ты всё знаешь… принесло ли это тебе радость?
Я уткнулась лбом в его плечо.
— Нет, не принесло. Но позволило многое понять. Не нужно защищать меня от жизни, мэльдир.
Его рука мягко легла мне на плечи.
— Прости, Эль.
Склонив голову, он прижался лбом к моему лбу и повторил:
— Прости…
Некоторое время я тихо сидела, краем сознания отмечая доносящиеся звуки — далёкий крик ночной птицы, потрескивание костра, журчание воды, поскрипывание под ветром ветвей, шаги лошадей, голоса родителей и тихое дыхание Лаэрлинда, согревающее мой висок. Придвинувшись ближе, я обвила рукой его талию. Он чуть пожал в ответ моё плечо.
— Что ты будешь теперь делать? — подняв голову с его плеча, я взглянула в синие глаза.
Он вздохнул, дёрнул уголком губ, чуть шевельнул бровью и произнёс:
— Думаю пойти поужинать. Твой кролик, по-моему, уже готов.
Не удержавшись от улыбки, я снова ткнулась ему лбом в плечо:
— Лаэрлинд! Я не шучу.
— Я тоже, — привычно-невозмутимым тоном произнёс он, глядя куда-то поверх моей головы. — Через три дня я возвращаюсь на границу. Так будет спокойнее всем. А потом уеду с отрядом твоего отца.
— Куда? — вскинулась я.
— В Имладрис.
— Вы с ним говорили об этом?
— Да. — Лаэрлинд перевёл на меня внимательный взгляд. — Ох, Эль, не смотри на меня так, — он усмехнулся и покачал головой, — говори с отцом. Я думаю, он согласится.
— Если мать ему ничего не перескажет из моих историй, — сказанные вполголоса слова заставили его снова усмехнуться.
— Чем займешься завтра, после возвращения домой? — помолчав, спросил он.
— Буду заканчивать работу над свадебным подарком для Гвейнэль. А что?
— Ничего, — он снял руку с моего плеча, собираясь подняться.
Я удержала его и, глядя в лицо, с уверенностью произнесла:
— Тебе не хочется возвращаться в поселение.
Он лишь молча покачал головой, неопределённо передернув плечом.
— Давай уедем к источнику, — неожиданно предложил он. — Я верну тебя домой через два дня. По крайней мере, постараюсь, — он чуть улыбнулся, бросив на меня мимолетный взгляд, — если ты не решишь искать неприятностей. У тебя ещё будет время заняться подарком после моего отъезда.
Я рассмеялась. Мы уже давно никуда не выбирались вместе, как раньше. Хотя после нашего возвращения из Лориэна отец почти спокойно готов был отпустить меня с Лаэрлиндом недалеко за пределы поселения — в горы, к реке или к водопадам.
— С радостью, я скажу родителям. Ты вернёшься к свадьбе домой?
— Да. — Он кивнул и с полуулыбкой передразнил меня. — А что?
— И мне будет с кем танцевать на празднике?
— Если бренниль Элириэль того пожелает, — поднявшись на ноги, он шутливо поклонился, приложил одну руку к груди и протянул мне вторую.
Я снова рассмеялась, вставая, и приняла его ладонь. Рука об руку мы пошли к костру, где мать, отец и Линнэн уже раскладывали по мискам ужин.
— Мне так много надо рассказать тебе, что сразу даже не знаю, с чего начать, — я приостановилась, страстно желая поделиться всем пережитым за последнее время.
Лаэрлинд усмехнулся и приобнял меня за плечи.
— Расскажешь. Всё расскажешь, мэльдис. У нас будет почти три дня на это. Сначала я бы очень хотел услышать о том, что ты видела за последние недели. Жаль, я не смог сопровождать вас, — в его голосе звучало неподдельное сожаление.
— Ничего, Лаэрлинд, — утешила я его, — в другой раз мы обязательно отправимся туда вместе… И когда я в следующий раз попаду в Лориэн, больше никогда не откажусь от того, чтобы добраться до Фангорна…
Отец и мать, услышав мои слова, лишь переглянулись и усмехнулись прозвучавшей в них абсолютной уверенности…
*
Жаркое лето сменилось осенью, яркой и щедрой на солнечные дни, но приносившей всё чаще и чаще короткие, пока ещё по-летнему тёплые дожди. Ночи становились длиннее и холоднее, а я с растущим нетерпением прислушивалась к разговорам отца и матери, жадно надеясь услышать упоминания об отъезде.
Когда уверенность в том, что до наступления зимы (а значит, не раньше весны) никто никуда не отправится, стала почти незыблемой, отец позвал меня к себе в кабинет и, старательно скрывая улыбку, спросил, не желаю ли я уехать с ним. Далеко… за горы… в Имладрис…
…Мокрая трава, достающая почти до груди коня, клонилась к земле, стряхивая под порывами ветра крупные капли, оставленные недавно пролившимся дождем. Равнина расстилалась на юг к самому краю небес, а неширокая дорога, повторяя линию синего Андуина, убегала вдаль, петляя среди невысоких холмов.
Прощаясь, мы стояли на развилке двух дорог. Мне предстояло и дальше двигаться по звонким ровным плитам Мэн-и-Наугрим на запад, где грозно высились горы; а Гвейнэль с мужем и небольшим отрядом галадрим, прибывшим из Лориэна, сворачивали на утопающую в пышных травах долину Андуина, раскинувшуюся до её нового дома. Узкая тропа вдоль берега Великой реки… берег, покрытый золотым песком… белые лодки у причала… золотой лес… Всё это я уже видела, эту дорогу уже прошла. Теперь меня ждут старый мост через Андуин, горный перевал и таинственный Имладрис. Манящая неизвестность. Что найду я на этой дороге? Что увижу в конце пути?
Оторвавшись от своих мыслей, я взглянула на подругу.
Рассеянно комкая в руках поводья коня, она смотрела вдаль, на юг, временами бросая то на меня, то на ожидающего чуть в стороне мужа растерянные взгляды. Её Халларэн молча сидел в седле, давая нам время проститься.
Никогда не любила прощаний… И не находила для них слов. Но молчание затягивалось, и нужно было идти дальше…
Протянув руку, я коснулась ладонью плеча подруги.
— До встречи, дорогая Гвейнэль.
— Эль… — она распахнула объятия, — я буду скучать по дому.
Обняв её в ответ, я чуть улыбнулась:
— У тебя теперь будет второй дом, скучать не останется времени. И ничто не мешает тебе приезжать навестить родных, как и им тебя.
Она смущённо улыбнулась и произнесла, нервно прикусив губу:
— Ты помнишь о своём обещании?
— Навестить тебя в Лориэне? Конечно, помню!
— Знай, что я буду ждать.
В памяти возник золотой свет поющего леса, согрев теплом и вызвав невольную улыбку.
— Я обязательно навещу тебя.
Она внимательно взглянула на меня своими яркими серебристыми глазами:
— Когда ты приедешь ко мне, я пойму, что ты действительно простила меня.
Я спокойно встретила её взгляд и покачала головой:
— Мне нечего прощать, Гвейнэль. И мои обещания неизменны.
Ещё раз сжав объятия, она быстро коснулась губами моей щеки и, развернув коня, направилась к Халларэну. Взмахнула рукой на прощание и получила такой же ответ.
И я сдержала своё обещание. Как всегда…
…Наша встреча состоялась спустя почти четыре сотни лет, когда я нашла временное пристанище в Золотом лесу, покинув дом отца. Я смотрела тогда на свою подругу и не находила в пепельно-погасшем взоре прежнего сияния, что лилось из прекрасных глаз, озаряя счастьем лицо среброокой невесты в янтарно-золотом венке. Эти глаза погасли в тот день, когда к ней не вернулся её Халларэн, сгинув в мутных топях у стен Барад-Дура, оставив по себе лишь горько-сладкие воспоминания о кратких десятилетиях совместной жизни и золотоволосого сына, удержавшего её в Золотом лесу ещё на некоторое время. Когда их сын, ставший воином по примеру отца, привёл в дом свою избранницу, Гвейнэль благословила их союз и покинула Эннорат. Я проводила её до Эделлонда и, глядя вслед исчезающему за горизонтом парусу, лишь молчаливо надеялась — там, за морем, она обретёт, наконец, радость и счастье, утраченные в этих землях…