Однажды придёт весна...

Целительница, явно заинтересовавшись, принялась просматривать записи, а Сарнион не умолкал:

— Мы можем попытаться сделать вот это… — он ткнул пальцем в один из листов, заставив Манэвен поднять взгляд — настороженный и недоверчивый, но уже не хмурый — и задумчиво хмыкнуть:

— Надо же, Сарнион, никогда бы не подумала, что твои мечтания дадут такой результат. Но нам всё равно не хватит этих запасов для подобных опытов.

— Сейчас не хватит, госпожа. Но на будущий год, когда придёт весна, вырастут новые травы! — запальчиво и быстро заговорил юноша, словно боясь, что целительница снова станет возражать. — И вырастут они не только там, в горах, но и здесь, — он кивнул на окно, где от самого порога дома до обрыва реки тянулись ровные борозды обработанной земли, старательно обнесённые невысокой оградой, — совсем рядом с домом! Не зря же я высадил семена… — уже тише и спокойнее закончил он, внимательно ловя выражение лица Манэвен.

Целительница снисходительно усмехнулась и вернула все записи в ящик стола.

— Поговорим об этом в будущем году, мой мальчик. — Она покосилась на окно и снова улыбнулась Сарниону: — В будущем году. Когда придёт весна…

Юноша тяжело вздохнул и согласно закивал, отводя взгляд.

— Когда придёт весна… — эхом повторил он, с трудом переводя дыхание от боли, проснувшейся в глубине души.

Манэвен ободряюще похлопала его по плечу и отошла к полкам с травами.

Сарнион отвернулся к окну.

Мягко сеялся снег, укрывая результаты его труда, дремала остывающая земля. Бурлила быстрая вода, за рекой не смолкал перестук инструментов и громкие голоса мастеров — почти готова была вторая сторожевая вышка, куда завтра в ночь выедет стража, чтобы сделать ещё более надёжным и безопасным убежище эльдар.

У подъездного моста потерянно бродил Ферарод — нет, Фернрод, как звали его все теперь, — с тоской поглядывая на другой берег реки. Детям строжайше запрещено было покидать лагерь и выходить за пределы первой линии оборонных заграждений эльдар. И сколько бы мальчик ни старался доказывать свои умения наставнику, как бы ни противился запретам, как бы ни умолял, но приказ военачальника обязан был исполнять. И он держался — неохотно, мучительно тяжело, провожая жадным взглядом каждый отъезжающий отряд — охотников ли, возвращающихся ли к своим отрядам выздоровевших раненых, мастеров или целителей, выбирающихся в горы по каждодневным делам, — и ждал. Ждал редких приездов тех, кто стал ему новой семьёй, кто остался от прошлой жизни, кого он нашёл по прибытии сюда, и с кем он делил отныне радости и печали, словно вычеркнув из своего круга Сарниона раз и навсегда.

В чём моя вина, маленький лорд?.. Что я могу сделать? Я отдал бы всё, лишь бы вернулась обещанная тебе весна…

*

Он чувствовал на себе взгляды из лагеря — не один, и не два, а множество. Множество глаз, мимолётно наблюдающих за тем, как он бродит вдоль заграждений у подъездного моста. Он не собирался сейчас нарушать запреты военачальника — уже давно он не позволял себе подобных поступков, позволяющих усомниться в его выдержке, стойкости или надёжности… во взрослости. Не малыш… уже давно не «малыш». С той самой минуты, когда рухнула дверь в дом деда, когда опустилась плита подземного хода над головой, когда алый рассвет осветил внешнюю галерею разорённого дома, когда… Много всего случилось такого, после чего маленького эльда уже нельзя было так называть. Но последней каплей тогда, два года назад, стал приезд в это убежище, в Имладрис — новый дом для обездоленных и рассеянных войной эльдар.

— Вот, друзья, мы и на месте. Отныне это ваш новый дом. — Лорд Эльронд осадил разгорячённого коня в центре большого лагеря за ущельем, обнесённом деревянными заграждениями, и обернулся к отряду сопровождения. Один из воинов вытянул согнутую в локте руку, помогая спуститься с коня сидящему за спиной Сарниону, второй воин ссадил на землю мальчика.

— Добрая встреча… Добро пожаловать… — зазвучали со всех сторон звонкие голоса, и площадка перед большим шатром, напротив которого разрытая земля говорила о начале более основательного строительства, быстро стала тесной для множества эльдар, вышедших навстречу лорду Эльронду и его спутникам. Отовсюду неслись приветствия и радостные восклицания, сияли надеждой ясные глаза.

— Манэвен, — звучный голос лорда Эльронда можно было легко разобрать даже среди окружающего шума, — Манэвен!

— Она сейчас придёт, браннон Эльронд, — подбежавший молодой эльда перехватил поводья коня Эльронда и добавил, словно оправдываясь: — Вчера прибыли разведчики из воинов браннона Келеборна…

Эльронд нахмурился и перебил юношу:

— Много раненых?

Тот закивал, но лорд уже не смотрел на него.

— Антрос, отведи коней и размести воинов отдыхать. Гвельвар, ступай, помоги целителям и скажи, что я сейчас тоже приду…— и пока вокруг лорда закипала суматоха исполняемых распоряжений, он обернулся к Сарниону и Фернроду, растерянно оглядывающимся по сторонам. — Идём со мной, Сарнион. Я познакомлю тебя с целителями. Манэвен — одна из лучших среди них, она поможет тебе с рукой. — Он взмахом указал перед собой, приглашая Сарниона в лабиринт лагеря, и задержался на мгновение, снова обернувшись к конюшему: — Юный эльда рядом с тобой — Фернрод, внук браннона Исильйондо. Проводи его к наставнику, накорми и помоги устроиться здесь. Теперь это твой новый дом, Фернрод, привыкай.

Лорд грустно улыбнулся и, уходя, погладил мальчика по голове.

Дом… новый дом… привыкай…

— Идём, Фернрод, — подтолкнул мальчика в плечо молодой конюший, другой рукой поглаживая по шее уставшего коня, — ты голоден? Сможешь потерпеть ещё немного? Я должен сейчас отвести коня, и тут же покажу тебе здесь всё. Идём. Нет, нам сюда… — он говорил и говорил без умолку, идя по бесконечным проходам среди палаток, штабелей досок, груд камней, валов земли или песка, дымящихся печей и костров, мимо множества эльдар.

Мальчику оставалось только молча спешить рядом, стараясь не отстать ни на шаг в попытках оглядеть свой новый дом…

А потом был ужин у огня около просторной палатки, отведённой для привезённых в лагерь детей — тех, у кого не было больше ни родни, ни семьи и кто, так же как и Фернрод, искал новый дом. И было первое знакомство с наставником — суровым воителем с тёмными волосами и цепким взглядом ярко-голубых глаз.

И была в тот же долгий и трудный день ещё одна встреча, которой никто не ждал. Случилась она, когда наставнику принесли приказ явиться к лорду Эльронду. Выслушав слова гонца — высокого воина в походной одежде, не расстающегося с оружием даже здесь, в безопасности лагеря под неусыпной охраной стражи, — наставник кивнул и быстро ушёл, оставив четверых юных воспитанников заканчивать ужин у огня. Воин-гонец двинулся было за ним, но вдруг вздрогнул от едва слышного хриплого и подрагивающего голоска:

— Айратар…

Он обернулся на зов, а навстречу ему от огня поднялся мальчик: резко отставил миску с едой, подался вперёд, но тут же замер, словно сомневаясь и не решаясь сделать шаг.

— Ферарод… — удивлённо вскрикнул воин, едва встретил взгляд зелёных глаз.

Два года… всего два года прошло с того дня, как Айратар с отрядом покинул дом, но за эти годы сын Тинкондиля изменился так, что его с трудом можно было узнать.

Воин первым шагнул к ребёнку и потянулся обнять, но внезапно тоже остановился. «Сказать… нужно сказать…» — без слов читалось на его лице, а промелькнувшая было улыбка, вызванная радостью нежданной встречи, исчезла без следа. «Сказать… но как сказать…»

— Ферарод… — повторил Айратар, теряясь и запинаясь. — Я…

— Меня зовут Фернрод, Айратар. Я рад встрече, — сдержанно и напряжённо прозвучали слова.

Воин тяжело вздохнул и опустил голову, не в силах выдержать пытливый проницательный взгляд, но и не находя сил ничего сказать.

— Отец… — первым нарушил гнетущее молчание Фернрод, — он…