Страница 17 из 26
— Король Дурин прислал войска! — гонец Эльронда на взмыленном жеребце подлетел к Келеборну. — Браннон Эльронд приказывает отступать к Имладрису.
— Отступать?! — воскликнул Айратар, не веря услышанному. — Сейчас, когда помощь подошла?
— Отступать! — На невозмутимом лице лорда Келеборна ничего нельзя было прочесть, но цепкий взгляд, задержавшись на Айратаре, заставил того замолчать. — Коня, — негромко обронил лорд, и ему тут же подвели скакуна. — Уходите в горы, друзья. Все вы знаете, что делать дальше. Новых воинов проведёт до Имладриса… Тириамэль, — один из эльдар поклонился, и воины Айратара лишь сейчас узнали в мечнике с закрытым шлемом лицом того гонца, что встречался им по пути бегства из Ост-ин-Эдиля. Кажется, целую вечность назад… — Не медлите. Берегите себя, — напутствовал Келеборн, взволнованно вглядываясь в разворачивающиеся и перестраивающиеся чёрные войска.
Затянутой в перчатку рукой лорд хлопнул по шее коня:
— Вперёд, Брагол. До встречи, друзья!
Он помчался вдоль гор на север, где звенели сигналы войск Эльронда, и за ним молчаливо последовал небольшой отряд. Остальные, прикрывая и уводя раненых, один за другим исчезали с долины, словно растворяясь среди серых камней и скал.
— Сюда, за мной, у нас не так много времени, чтобы скрыться от врага, — позвал Тириамэль, вкладывая в ножны меч и задумчиво оглядывая зубчатую стену гор, словно прикидывая удобный путь.
— Берегись! Там!.. — внезапно воскликнул Хандион и выстрелил.
В ответ на его стрелу из-за камня у подножия отрога прилетел целый залп.
— Уходим! — закричал Айратар.
Тинкондиль взмахнул мечом, сбивая несколько стрел, и рванулся за командиром.
— Сюда… скорее, сюда! — звал впереди голос проводника.
Сильный удар в затылок сбил Тинкондиля с ног, и он упал, глотая скальное крошево и раскисшую грязь. «Что?.. Это не стрела…» — успел подумать он, когда новый удар встряхнул всё тело, выбив из груди воздух. «Тяжёлый доспех… — навязчиво кружила голову мысль, — нужно было не слушать Исильйондо, а взять свой, в котором…»
Свет разгорающегося дня резал глаза, и Тинкондиль смежил потяжелевшие веки. Чёрные войска и багровая долина исчезли, лишь неясные видения захватили его мысли, перепутывая воспоминания, мечтания и явь…
*
Высокий свод из чёрно-зелёных камней смыкался над головой, теряясь в темноте. Длинные ряды гладко отполированных колонн делили просторную залу на коридоры, уходившие в бесконечное множество туннелей, откуда отчётливо веяло сыростью. Громко журчала вода. Эхо чьих-то шагов и голосов билось в каменной ловушке залы, многократно усиливаясь, изменяясь, искажая привычные звуки и ощущения, дребезжа. И казалось, что бесконечный шум пульсирует и живёт своей жизнью, грозя обрушить покачивающийся узорчатый свод.
— Тише… тише. Не шевелись. — Чья-то рука коснулась груди, и пёстрый потолок перестал кружиться. Тинкондиль благодарно прикрыл глаза, пытаясь сосредоточить мысли. Битва… отступление… удар…
— Тяжёлый доспех… — неразборчиво пробормотал он и ощутил, как губ коснулся тёплый край чаши.
— Пей. Пей, мой друг. Доспех тебе больше не помеха, только не пытайся сейчас встать, — в знакомом голосе сквозила тревога, и Тинкондиль в удивлении открыл глаза.
— Мэллонэн…Таур… Сигильтаур…
— Тихо, я сказал! — прикрикнул синда, а кузнец поморщился от нового пошатывания потолка. — Не разговаривай, Хэтуиль, прошу тебя, — шёпотом закончил Сигильтаур, зовя кузнеца старым именем и снова опуская руку на грудь друга.
— Как?.. Ты? Мы где?.. Это Имладрис?..
— Я скажу, если будешь молчать.
Тинкондиль слабо усмехнулся, глядя на сосредоточенное лицо старого друга и послушно замолчал. Синда заговорил:
— Это чертоги наугрим. Не до конца отстроенные, правда, но… лучше уж здесь, чем снаружи сейчас. — Он ненадолго замолчал, осторожно ощупывая плечо кузнеца. Затем продолжил: — Ты спросил «как»? Король Дурин выставил отряды в помощь Эрегиону, помня узы дружбы с вашими землями. Несколько отрядов из наших воинов тоже отправились сюда — кто по просьбе бренниль Галадриэль, кто… из мести, желая расквитаться за уничтоженные дома. В наши леса пришло немало беглецов из тех, кому удалось уцелеть в этой войне. Ты не знал?
Тинкондиль лишь молча покачал головой и устало прикрыл глаза — полыхнувшая в затылке боль захлестнула сильно и внезапно, вернее любых уговоров заставив молчать.
— Мы пришли помочь, но… сделать что-либо, сам понимаешь, нам не удалось. — Пальцы Сигильтаура коснулись виска Тинкондиля, затем спустились к затылку, и боль разжала тиски, отступила, затаилась, не осмеливаясь терзать раненого.
— Вы спасли нас, мэллон.
— Мы ничего не смогли сделать, Хэтуиль, и вынуждены были отступать. Врата сдержат врага, им не пробиться сюда, но…
— Эрегиона больше нет, Сигильтаур. Все, кто выжил, ушли на север и укрылись в горах.
— Я знаю, мой друг, молчи. Не надо говорить.
Тинкондиль помолчал, снова сквозь туман в мыслях пытаясь уловить что-то важное, что-то, что явилось в видениях после того, как он упал…
— Как ты нашёл меня?
— Случайно… Поначалу нам казалось, что мы загнали орков за северные границы той долины, где бился ваш отряд, но тут развернулись те чёрные войска, что уже ушли дальше на Эрегион. С юга к нам подбирались враги, и мы отступили. Ты лежал вверх лицом, я узнал тебя… — Сигильтаур прервал рассказ, снова поднося чашу к губам кузнеца.
— Что со мной?
— У тебя проломлен затылок, несколько ран на теле, ты потерял много крови…
— Я умираю, да?
— Я приложу все силы, чтобы ты добрался до наших лесов, а там…
— Не надо, Сигильтаур, — новый взрыв боли пеленой застил глаза, и Тинкондиль вдруг отчётливо увидел то, что помнилось по отрывистым видениям беспамятства: рухнувшие ворота, горящий посёлок, залитое кровью крыльцо дома Исильйондо… «Уведи его, Сарнион!..»
Тинкондиль сделал попытку шевельнуться, но рука Сигильтаура удержала его.
— Не шевелись…
— Не выпал случай мне повидать твой новый дом, мэллон, — еле слышно прошептал Тинкондиль.
— Хэтуиль…
— Послушай, Сигильтаур… У меня есть сын. Я ведь говорил? Говорил тебе?..
— Да.
— Он жив. Я знаю… чувствую… Если сможешь, найди его.
— Хэтуиль!
— Погоди, не перебивай… Найди и передай, что я люблю его. И однажды мы встретимся… Передай…
— Хэтуиль! Я доведу тебя!..
— Не стоит, мэллон. Меня ждут… в других лесах… — Шаткий свод покачнулся в очередной раз, завертелся чёрно-зелёной мозаикой, разлетелся пёстрыми брызгами… — Я иду, любовь моя…
…Посреди огромной залы у основания колонны, низко склонив голову, молча сидел светловолосый эльф. В одной руке он держал руку затихшего друга, а другой бездумно шарил по незаконченным каменным узорам, выбитым на каменных плитах подземных палат.
И эльфы, и наугрим долгое время обходили его стороной, не решаясь потревожить, отвлечь или позвать. Но когда по зале стал расползаться бледный свет с поверхности, отражённый множеством потайных зеркал, и настала пора продолжать путь, один из хозяев подземных чертогов приблизился:
— Нужно идти дальше, эльф.
Тот промолчал.
— Мы поможем доставить тело твоего друга к восточным вратам. — Сочувствие в голосе гнома заставило эльфа поднять голову. — У нас тоже немало павших, но мы сможем помочь, чтобы вы смогли исполнить всё по вашим обычаям…
— Благодарю тебя. — Эльф поднялся, приложил руку к груди и поклонился. — Ничего не нужно, почтенный наугрим. Его фэа уже нашла свой путь. — Он чуть замешкался и повторил: — Благодарю тебя.
К полудню отряд восточных эльфов, сопровождаемый подгорным народом, продолжил свой путь домой — в тишине, скорби и молчании. Оставляя за спиной разрушенный Эрегион и тела тех собратьев, кто ушёл из подгорных чертогов наугрим прямиком в чертоги благословенной земли Валар…
«Я помню твои слова, Хэтуиль, — твердил себе Сигильтаур, бесшумно ступая по каменным плитам подземной дороги. — И постараюсь исполнить твою просьбу. Хоть это и нелегко… Имладрис… Нужно расспросить наугрим о проходах и перевалах в горах…»