Однажды придёт весна...

— Понимаем, продолжай, мэллон, — вздохнул Айратар.

И гонец снова заговорил:

— Вдоль хребта у подножия есть тропа. Уйдём по ней. Затем три ущелья, и этим проходом, если он ещё не засыпан снегом, выберемся в Имладрис.

— Имладрис? — переспросил кто-то.

— Так назвали долину, давшую убежище нашим раненым, в которой можно спокойно укрыть и войска.

— Укрыть… — скривился Айратар.

— Да, каун, укрыть, — гонец спокойно выдержал чуть прищуренный взгляд воина и повторил, веско роняя слова: — Укрыть, каун, именно так. Нам нужно укрытие. Войско лорда Эльронда бессильно против того, что движется на Эрегион.

— Мы видели… — сдавленно пробормотал один из командиров беглецов.

— Нет, не видели! — в голосе гонца зазвенел металл, заставив воинов снова переглянуться. — Та волна, что снесла Ост-ин-Эдиль — лишь малая часть того, что идёт следом.

После его слов повисла гнетущая тишина. Тинкондиль, молчаливо и жадно ловивший слова разговора, судорожно стиснул кулаки. Они далеко… в безопасности… Исильйондо опытен и мудр… Не думать…

— Нужно уходить. И как можно скорее, — стоял на своём гонец.

— Зачем? — холодно поинтересовался один из командиров.

— Какая разница, где придётся умирать? — поддержал его второй.

Тинкондиль вздрогнул при его словах и ощутил, как яростно забилось сердце, а в мыслях вспыхнула отчётливая картина — всё тот же Разлив и пестреющие первоцветами берега; темноволосая эллет, ловко сплетающая стебельки трав и цветов; душистый венок, щекочущий длинной травинкой щеку и сползающий к затылку по распущенным волосам; сладкий вкус поцелуев и синее небо в сияющих серебристо-серых глазах… Я вернусь, Хэльваривен… Ты не успеешь даже заметить, как придёт в наши земли новая весна…

Синда упрямо тряхнул головой: «Не думай… не сейчас…», шагнул к Айратару и собрался было вмешаться в беседу. Но услышал, словно издалека:

— Затем, что тогда не придётся умирать! Нам нужно выиграть время! Время! Понимаешь, каун? И сохранить всех, кто сможет сражаться!

Командиры недоверчиво переглянулись, а гонец продолжал:

— Лорд Эльронд получил вести от верховного короля. Помощь придёт. И никто — ни эльдар гаваней, ни эдайн запада — не останутся в стороне. Но для этого нужно время! И не время сейчас никому умирать… — уже тише закончил он и чуть смягчился при виде того, как запальчивая речь растопила лёд отчаяния в сердцах эльдар. — Нужно уходить. Немедленно. На рассвете здесь будет большой отряд лазутчиков, и…

— Поднимай всех наших, Тинкондиль, — Айратар обернулся к кузнецу, бросив быстрый взгляд на так же молчаливо слушавшего Миргола. — Мастер Миргол, передай целителям гасить огни и готовиться уходить сей же час.

— Мы не уйдём далеко, Айратар, — тихо заметил один из каунов, — не сумеем. Слишком много раненых. А этот снег тут же выдаст и наш путь, и нас. Здесь мы можем хотя бы попытаться достойно встретить врага…

— Нет, Лаудир, нет. Я не хочу пытаться и погибать, когда перед нами другие возможности. — Айратар усмехнулся. — Забирайте раненых и уходите, не теряя времени. Тириамэль, — он кивнул на гонца, — проведёт вас. Я останусь со своими воинами, и мы отведём лазутчиков от вас.

— Это безумие, Айратар…

— Не волнуйся, мэллон, мы справимся. И мы не намерены ни зря рисковать, ни гибнуть напрасно, — он оглянулся на подошедших Энэльдара и Эсгалиона, задержал взгляд на Тинкондиле. — Мы запутаем следы так, что никакие лазутчики не отследят наш путь. А затем догоним вас. Только для этого мне нужны подробные сведения, Тириамэль…

Гонец тут же протянул Айратару карту и приготовился пояснять.

— Мы выйдем вам навстречу, Айратар, как только доставим всех в безопасность, — на ходу произнёс Лаудир, спеша к своим эльдар. — Скорее, мэллин, помогите целителям! Гаси огонь! Всем выступать…

— Уходи с ними, Миргол, — окликнул Тинкондиль вернувшегося к северному посту мастера. — Твои знания скорее пригодятся там, чем ещё один меч здесь.

Миргол раздумывал несколько мгновений, а затем протянул кузнецу свой колчан:

— Держи, мэллон. Стрелы сейчас лишними не бывают. Твои руки и умения тоже пригодятся там… Берегите себя. Я пойду с отрядом Лаудира, но с ними же и выйду навстречу вам. Мы будем ждать…

Тинкондиль благодарно кивнул, принял стрелы, но не стал ничего отвечать, вглядываясь в ночь за северным постом.

Яркий осколок Итиль заволакивало серыми тучами. С низкого неба медленно сеялись тяжёлые снежинки, тихо спускаясь к земле и добавляя белизны предательскому покрову, расстелившемуся по жухлой траве.

Как не вовремя этот снег, не к месту… лучше бы не сейчас… Пережить бы зиму, чтобы пришла весна…

*

Ветер выл тоскливо и пронзительно, как-то по-особому тонко и тягуче, словно тоскующая фэа, расставшаяся с хроа и отринувшая зов Благословенной земли. В черноте холодной ночи, не разбавленной ни единым бликом живого огня, жизнь угадывалась по звукам — скрипели оголившиеся ветви деревьев, шелестел сухой камыш в пойме реки, неспокойно плескала вода. Густые тяжёлые тучи время от времени укрывали осколок Итиль непроницаемой завесой, и тогда с раскинувшейся перед посёлком равнины исчезали тени ощетинившихся копьями заграждений, зубцов защитной стены и бродящих по ней бесшумных стражей. Лишь светлая ниточка вымощенной камнем дороги указывала на восток, да среди темноты Разлива белели пятна вернувшихся на зимовье лебединых стай.

Восточный ветер всегда знаменовал холода. Он убыстрял бег реки, и остывающие воды вымывали из Разлива длинные гирлянды водных растений, тину и скопившуюся за лето грязь. Он приносил ароматы переспелых трав и срывал пригоршни желтеющих листьев, утаскивая их и по воздуху, и по воде ещё дальше на запад — за Нин-ин-Эйльф, через Гватло, мимо Тарбада, в Минхириат… Он готовил жителей Эрегиона к зиме, убаюкивал тоскливо-тихими песнями, успокаивал, умиротворял…

Но только не нынешней ночью, не сейчас.

Этой осенью восточный ветер пах гарью, воды Гландуина давно помутнели и утратили сладкий привкус трав, а заунывный стон лишь тревожил эльдар, настороженно ждущих вестей из Ост-ин-Эдиля, куда ушли воины два года назад. Привычные звуки ночи, беззвёздной и уже по-зимнему холодной, скрадывались и терялись в голосе ветра, а стражи на стенах посёлка пристально вглядывались в беспросветно-чёрную даль.

— Видишь что-нибудь, Эленмар? — к молодому темноволосому воину, почти юноше, выглядывающему из-за зубца частокола, по стене приблизился ещё один настороженный страж, едва ли превосходящий его возрастом.

— Нет, каун Наутар, — отозвался он, — ничего. Ночь, только ночь. Странно…

— Да, мой друг, ты прав.

— Тревожно что-то… Словно… — страж не договорил. Метнув быстрый взгляд на молодого командира, он поднял глаза к небу и отодвинулся за прикрытие зубца. Поморщился. — Этот вой… Он не даёт мне покоя.

— Не тебе одному, Эленмар… — Каун занял место стража и так же безуспешно попытался высмотреть что-либо в чернильной темноте.

— Может быть, стоит разбудить браннона?

— Он и без того не спит, Эленмар. Всего час назад он спустился со стены. Пусть хоть немного отдохнёт.

Страж согласно кивнул и снова взглянул на небо. Серебристый серп светила проглянул сквозь тяжёлые облака, и юный воин, улучив момент, выглянул наружу за стену.

— Смотри! Смотри туда, Эленмар! — вдруг взволнованно зашептал Наутар.

Юноша взглянул по его взмаху на восток и сдавленно ахнул: не ступая на светлый камень дороги и не выходя из тени растущих вдоль неё падубов, к посёлку крались две вереницы теней. Одна за другой, мягко, тихо и неумолимо приближались они, время от времени издавая присвистывающий вой, вторящий ветру.

— Труби! Труби тревогу, Эленмар! — Голос Наутара слегка дрогнувший от волнения, словно толкнул молодого стража. — Тревога! Враг!..

Опомнившись, юный страж вскинул рог и глубоко вдохнул. Свистнула стрела, и Эленмар издал лишь слабый хрип булькнувшим кровью горлом, тяжело оседая по стене.