Страница 6 из 22
Гермиона решительно прошла в помещение, подхватила с подноса тарелку, даже не взглянув на ее содержимое, и села на скамью рядом с Драко. Из чувства противоречия, только из-за него! Нечего подвергать остракизму человека, которого пока еще не осудил Визенгамот!
Драко вскинул на нее удивленные глаза, и девушка ждала какой-нибудь колкости, привычного оскорбления. Но Малфой только усмехнулся и снова уставился в свою тарелку. Как заметила Гермиона, к еде он до сих пор не притронулся — размазывал вилкой пюре по фарфору, рисовал зубчиками рожицы, чтобы перечеркнуть и начать рисовать заново. Что ж, молчит — и слава Мерлину! Если бы Драко сказал что-то злое, обидное, Гермиона навсегда отказалась бы от мысли относиться к нему по-человечески.
Несколько минут прошли в гробовом молчании, потом Драко все же зачерпнул остывшего пюре и отправил в рот. И замычал недовольно, почти страдальчески. Гермиона быстро глянула на него и опустила глаза.
— Боггарта драного! — прошипел Драко, справившись с едой. — Ну праздник же, ну что, не могли нормально приготовить?
Надо было что-то ответить: юноша вроде обращался не к ней, но если бы он настроен был и дальше сидеть в тишине, то просто возмущался бы про себя. Девушка пожала плечами:
— Какой праздник, такое и угощение. Унылое.
Драко повернул к ней голову, какое-то время рассматривал со странным выражением на лице — то ли сомнения, то ли брезгливого удивления. Гермиона внутренне подобралась и приготовилась услышать очередную гадость в свой адрес.
— А ты теперь такая же бездомная, как и я? — неприятным голосом проговорил он.
Гермиона понимала, что хлопать в изумлении ресницами очень глупо, но ничего не могла с собой поделать. Глядя на ее выражение лица, Драко скривил губы и отвернулся. Самой умной ведьме на курсе хватило пары мгновений, чтобы нарисовать в воображении жуткие картины падения семейства Малфоев, нищету и всеобщее презрение, с которыми столкнулись всегда такие гордые аристократы — и абсолютное одиночество Драко. Внезапно и совершенно необъяснимо для Гермионы у нее защемило сердце.
— Драко, а… родители?.. — прошептала она. Потянулась сжать его локоть, но остановила себя: удивительным был уже тот факт, что Малфой говорит с ней почти нормально. Почти. Не так близко они знакомы для дружеских жестов, слишком многое их разделяет. Если уж совсем откровенно, никаких претензий у Гермионы не было только к Нарциссе Малфой — мужская часть этого семейства, на ее взгляд, получала по заслугам. Вот только сиротство и полнейшая неопределенность в жизни Драко меньше всего радовали Гермиону.
Драко прикусил изнутри губу, чтобы не кривиться совсем уж открыто. В голосе Гренджер ему послышалось сочувствие, а он его не хотел. Не должен был хотеть. На самом первом заседании Визенгамота его «пожалели по малолетству», и это было настолько унизительно, что до сих пор при воспоминании об этих минутах с зубов осыпа́лась эмаль, а руки сами сжимались в кулаки.
Но Грейнджер не стала лезть сапогом в душу, и Драко напомнил себе, что она-то перед ним ни в чем не виновата. Разве что в подростковых бессонных ночах да лютой злости на ее дружков. Вот только хотеть такого его состояния она не могла — повзрослевший Драко Малфой это очень хорошо понимал. Слишком уж гриффиндорка. Слишком уж правильная.
Юноша дернул плечом и снова набил рот сероватой картофельной массой. За его лицом было забавно наблюдать: и выплюнуть нельзя, и проглотить невозможно. Гермиона спрятала улыбку в стакане с соком.
С той стороны стола, где ужинали остальные слизеринцы, послышался заговорщицкий шепот, Гермиона поймала несколько любопытных взглядов и неодобрительно поджала губы. Похоже, Драко заметил ее недовольство. Он в упор уставился на соучеников с весьма недвусмысленной угрозой во взгляде. Юные заговорщики мигом утратили интерес к старшим студентам и бросились уделять внимание цыплячьим ножкам и тыквенному соку. Гермиона хмыкнула.
— Я думала, Слизерин… более дружный.
— А? — Драко с отвращением воткнул вилку в застывшее пюре и отпихнул тарелку. — Нет, дело не в этом. Малькам плевать на высокие материи, они просто пялятся на нас и сочиняют бредовые истории.
— Как ты их назвал? — Гермиона не сдержала смешок.
— Мальки, — Драко нахмурился. — А гриффиндорцы как-то иначе называют мелюзгу?
— Ну-у… младшими товарищами?
— А-а-а… ну да, разумеется.
Гермиона в который раз почувствовала, что какая-то часть школьной жизни прошла мимо нее. Чтобы отвлечься от собственного смущения, она нарочито деловым тоном спросила:
— Так что там за истории?
Малфой посмотрел на нее с веселым недоумением, даже повернулся всем корпусом к соседке.
— Грейнджер! Неужели ты настолько погрязла в учебе, что пропустила это дурное поветрие? Весь Хогвартс сочиняет рассказики про вашу троицу, а заодно и про всех, кто под руку подвернется. Знаешь, этакие грязненькие истории про тебя, Уизела, Поттера…
— А про тебя — нет? — перебила раздосадованная Гермиона.
Драко ухмыльнулся.
— И про меня, куда ж без этого? Я вообще звезда! В этих порнушках меня имеют все, кому не лень, начиная с сумасшедшего урода, из-за которого у отца поехала крыша, и заканчивая твоим ненаглядным Поттером.
Гермиона покраснела до корней волос и снова спряталась в стакане.
— Я видела только тебя с… со мной, — очень тихо пробормотала она.
— С тобой нас давно поженили, — засмеялся Драко. — Знаешь, сколько у нас с тобой детей? От одного до трех!
Гермиона поперхнулась и раскашлялась. Галантный Малфой стукнул ее по спине и даже протянул салфетку. Девушка сморгнула выступившие на глазах слезы и закрыла лицо руками.
— Это кому ж в голову пришло? — просипела она из своего укрытия.
— Понятия не имею, — отозвался Драко. — Найду — по голове настучу. — Он прищурился на лучшую ученицу школы и вкрадчиво поинтересовался: — Присоединишься?
— С удовольствием! — без тени сомнения выпалила Гермиона.
Малфой хмыкнул, глядя на нее как-то по-новому, и просто кивнул.
Десерт они дружно оставили без внимания: если эльфам праздничный ужин не удался, то в сладком наверняка зубы увязнут. До слизеринских подвалов тоже шли вдвоем, провожаемые удивленными, задумчивыми, а иногда и вдохновенными взглядами. Уже в факультетской гостиной Драко решился на то, что ему советовал преподаватель.
— Грейнджер, — приняв самый независимый вид, позвал он. Гермиона обернулась и вопросительно выгнула бровь. — У тебя есть книжки по магловедению?
— Да какие книжки? — удивленно пробормотала девушка. — А тебе зачем?
Драко чертыхнулся, но отступать было поздно, пришлось сознаваться:
— Да я магловедение на промежуточных завалил. Мне бы почитать чего-нибудь про маглов перед пересдачей.
— Любую художественную возьми… — начала Гермиона и прервала сама себя: — Ты? Ты и магловедение?! С чего вдруг?!
Лицо Драко исказила досада, он холодно и, как показалось Гермионе, обиженно зыркнул на нее и быстрым шагом направился к своей комнате. Плохо же он знал Гермиону Грейнджер! Она перехватила его у самой двери, поймала за руку, когда он уже нажимал ручку.
— Стой, — как могла миролюбиво сказала девушка. — Я помогу. Но предмет слишком обширный, чтобы я вот так, с бухты-барахты, угадала, что тебе нужно. Так что давай объясняй, как ты дошел до жизни такой.
Малфой недоверчиво и мрачно изучал ее около минуты, потом кивнул на вход в свою комнату и открыл дверь. Гермиона зашла внутрь медленно, словно боялась подвоха. Собственно, совсем недавно именно какая-нибудь гадость и произошла бы: коварный Пожиратель смерти накинулся бы со спины, со зловещим хохотом вцепился бы в шею, хорошо если руками, а не клыками… Гермиона приструнила свое богатое воображение и огляделась. Комната как комната — кровать, стол, шкаф. Книги на столе, книги на тумбочке возле кровати, книги на покрывале. Смятая ученическая мантия сползла на пол со спинки стула, валяется неопрятной тряпкой. С люстры свисает приметный зеленый галстук.