Страница 3 из 22
Кот Гермионы встопорщил усы, встал на задние лапы и танцующей походкой приблизился к кошке. Та замерла с лапой у носа, несколько раз моргнула красными глазами — и приняла более достойную позу, чинно соединив передние лапки.
— Позвоульте представиться, — немного гнусавя, человеческим голосом сказал кот, — Косолап Грейнджер. А как зоувут прекрасную даму?
— Муссис Ноурисс, — промурлыкала кошка, кокетливо стреляя в кавалера глазами. И отвернулась.
Косолап обошел ее, воздвигся перед мордочкой дамы и отвесил учтивый поклон, смешно оттопырив хвост.
— Я поульщен, — в голосе проскользнули нотки заядлого Казановы. — Не соугласитесь ли выу соуставить мне коумпанию?
— Мрр? — заинтересованно отозвалась дама. И отвернулась.
Косолап снова прошествовал по столу, чтобы встать прямо перед капризной красавицей, и продолжил:
— Поузвоульте пригласить вас на миску сметаны и лучшую башню на крыше Хоугвартса для лёубования поулной луной.
Миссис Норрис благосклонно мурлыкнула, встала на задние лапы, оказавшись на голову выше кавалера, он взял ее под лапку и они неспешно удалились, повиливая хвостами в такт.
Просмотревший эту интермедию Гарри почти минуту молча пялился на свиток, а потом сложился пополам от хохота. Конечно, он догадывался, что его изобретение не долго останется в тайне, да и смысла не было работать больше трех месяцев над тем, чем смогут воспользоваться только два человека. Но он и не предполагал, что другие студенты применят Волшебную Сеть для сохранения своего творчества! Впрочем, ничего дурного в этом не было, и Гарри просто свернул текст до иконки в виде конверта. На сегодня у него еще дел было по горло: в финальной битве игры Злодей неизменно проигрывал Герою, а честный Гарри считал это неправильным. Ведь смысл игры в том, чтобы не зло с добром сразились, а в том, чтобы каждый игрок мог проявить себя, и неважно, за кого он играет. Выбросив из головы любовные приключения Косолапа, Гарри взялся за работу.
До экзаменов оставалось около трех недель, когда Гермиона застала Драко в их общей гостиной за странным занятием: юноша остервенело рвал какой-то свиток, едва слышно шипя проклятия. Разорванный в клочки пергамент он швырнул в камин, и обрывки вспыхнули зеленоватым пламенем.
— Малфой? — Гермиона нахмурилась.
Драко резко повернулся на голос, и девушку поразило затравленное выражение на его лице и покрасневшие глаза. Гермиона поймала себя за язык и удержалась от вопроса, не плакал ли он — такого унижения Драко Малфой, даже присмиревший и вежливый, ей бы не простил. А Гермиона не хотела снова с ним враждовать. Но она во все глаза смотрела на красные пятна на его щеках, на искривленные губы, на полные горечи и боли глаза, и он понимал, что она все это видит.
— Грейнджер, — сдавленно проговорил Драко.
Гермиона подошла ближе, с искренним сочувствием спросила:
— Плохие новости? Из дома, да?
Драко набрал полную грудь воздуха — Гермиона видела, как в нем клокочет гнев и обида, — но злым сарказмом или обидными колкостями не разразился. Он длинно выдохнул, устало опустил веки и тихо сказал:
— Просто не трогай меня, пожалуйста, а?
Гермиона отступила на пару шагов, давая понять, что лезть в душу не собирается. Драко потер лицо ладонью, с ненавистью посмотрел на огонь, в котором сгорел злосчастный свиток, и ушел, только кивнув ей в знак благодарности. Что толкнуло девушку остановить его у самого выхода?
— Драко! — окликнула она, и Малфой повернулся, глядя обреченно и настороженно. — Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь обратиться… к преподавателям… или ко мне, — закончила она почти шепотом.
Драко как-то странно на нее посмотрел, криво усмехнулся.
— Тролля лысого мне кто поможет. Но спасибо.
После этой встречи и нескольких коротких фраз, сказанных друг другу, Гермиона заметила, что все нападки на Малфоя и смех ему в спину задевают ее больше, чем самого Драко. Или он удачно не показывает, насколько болезненно переживает падение своей семьи и вызванные этим пересуды. Гермиона вспомнила, что так и не выяснила причину, по которой над ним начали смеяться, и попыталась возобновить расследование.
В настроении Хогвартса что-то изменилось, это Гермиона почувствовала сразу. Студенты больше не делились на Слизерин, Гриффиндор, Когтевран и Пуффендуй. Теперь стайки девушек формировались по совершенно непонятному признаку, состояли из студенток самых разных факультетов, и неприязненные взгляды, которые они бросали в стороны антагонисток, были жгучими, почти осязаемыми. Мальчики и молодые люди тоже кучковались как-то странно — было совершенно непонятно, что может объединять франтоватого слизеринского аристократа с пятого курса, второкурсника с Пуффендуя и выпускника с Гриффиндора. Но что-то объединяло!
Гермиона пару раз разогнала чересчур шумные компании первогодок. Одна из групп нависала, сталкиваясь лбами, над куском пергамента, и Гермиона не стала разбираться, что расшумевшиеся дети там изучают. Вторую же команду пришлось буквально разнимать. Один мальчишка с пеной у рта доказывал, что мысли не могут копошиться в коре головного мозга, так говорить неправильно, а второй обиженно выкрикивал, что его оппонент ничего не понимает, сам не умеет, и вообще — так красивее! Дело дошло до драки и с бузотеров сняли по двадцать баллов. Каково же было удивление старосты Грейнджер, когда выяснилось, что поругались на почве стилистики всегда мирные Пуффендуй и Когтевран!
Толком выяснить ничего не удалось — от героев войны тайную жизнь Хогвартса на удивление тщательно скрывали. Зато то и дело можно было услышать фразы вроде: «Ты просто завидуешь!» или «Сначала сам добейся, а потом критикуй!». Девочки со средних курсов, стоило войти в столовую, где они сидели небольшими группками, краснели от корней волос до шеи, отводили блестящие азартом глаза. Мальчишки вели себя не лучше, разве что взоры их горели не романтическими грезами, а мечтами о героической славе. Однажды на Гермиону наткнулся шестикурсник со Слизерина, извинился и побрел дальше, скованностью движений и застывшим лицом более всего напоминая инфернала. Гермиона догнала его, спросила, что случилось. У парня задергалось веко и он неуверенно пробормотал, что перезанимался перед экзаменами. Это могло быть правдой. Это должно было быть правдой! И Гермиона могла бы поверить, если бы из кармана мантии не виднелся краешек свитка. Совсем такого же, как тот, что вызвал приступ ярости у Драко несколько дней назад.
Гермиона призадумалась.
========== 2. Детектив Грейнджер ==========
Приближались промежуточные экзамены и Рождество, и вообще-то студентам перед каникулами следовало бы приналечь на учебу. Гермиона по привычке шпыняла Рона, игнорировавшего занятия с завидной регулярностью, и исподволь наблюдала за одноклассниками — они чаще оказывались у нее на глазах. Странное поветрие, охватившее Хогвартс, продолжало будоражить умы и отвлекать учеников от их основного дела. А также разделило их на если не враждующие, то уж точно неприязненно настроенные стороны. Озабоченная этим, Гермиона в конце концов решилась на недостойное подсматривание и подслушивание.
Первая же вылазка в Большой зал, где собирались жаждущие общения студенты, принесла поразительные результаты. Просить мантию-невидимку у Гарри Гермиона постеснялась, но ее выручили отводящие глаза чары. Войдя в зал, она внимательно обвела взглядом всех присутствующих, заметила кружок, в котором находилась Полумна, и направилась в ту сторону. Если ее заметят, всегда можно сказать, что подошла поздороваться.
Девочки обсуждали странное.
— …конечно, должна быть с Уизли! — горячо говорила студентка с Пуффендуя, имени которой Гермиона не помнила. — Они всегда были вместе!
— Ничего подобного, — с чувством превосходства отозвалась Ромильда. — Они просто дружили, а сейчас и вовсе поссорились. Я думаю, что Гермионе больше подходит Гарри. Он интеллигентнее и симпатичнее.