Страница 117 из 125
— И раз уж она наполовину Иласури, — вклинился Иникай, беспардонно прерывая столь трогательную речь Человека, — то ее голос будет зачтен храмом.
— Не уверен в этом, — в голосе Мивара послышались стальные нотки, когда он перевел взгляд на монаха. — Этот день весьма насыщен на события, открытия и откровения. И все же мы топчемся на месте. Я все еще считаю, что обязан стереть память Вимасу. Что касается Диани, то она вольна пойти за мной в цитадель, где мы сможем больше узнать о ее происхождении, обучить и наставить ее. Но сейчас нужно решить вопрос с голосованием. Пока решение не принято, Хранилище не выпустит нас отсюда. Итак, раз уж ученик бросил мне вызов и призвал к старинному обычаю, то голосую за то, чтобы Искатель подвергся удалению опасных для Иласури воспоминаний.
Гул храма изменил тональность. Один из стягов возле постамента пропал, свидетельствуя о том, что голос принят.
— Голосую против, — как можно более твердо, произнес Иникай.
Вибрация стен снизилась еще немного, делая звуки более приглушенными, после чего пропало очередное знамя. Голос монаха был зачтен.
— Твой черед, — мягко указал Человек вперед, прося Диани сделать выбор. — Но помни, что от твоего решения может зависеть безопасность целого народа.
Хлебушек замялась.
— Вы уверены, что я должна это делать? — почти моля, спросила девушка.
— Конечно нет, — одарил скупой улыбкой чародейку Мивара. — Ты можешь просто отказаться делать выбор. Тебя никто не заставит.
— И тогда он победит, — хмыкнул Иникай. — Диани, если хочешь, чтобы Вимас остался самим собой, тебе нужно произнести всего лишь одно слово…
Безымянный маг промолчал. Но его молчание было красноречивее любых слов. Монаху явно стоило опасаться Мивара ближайшие пару сотен лет.
Диани теребила серебряные локоны, беспрестанно покусывая нижнюю губу. Она не сомневалась в том, что хочет помочь Вимасу. Она сомневалась в том, что имеет право вносить свой голос. Полукровка? Мать дракон? Иласури? Все в голове несчастной девушки перемешалось. Такое сложно было усвоить, даже находясь в комфорте старой библиотеки или в кресле перед камином. А уж узнать о таком находясь в древнем храме, после смертельной битвы с кровавой чародейкой, держась на ногах лишь за счет лечебных трав и магии… Это было слишком для психического состояния юной чародейки. Еще немного, и Хлебушек сама попросит о том, чтобы ее воспоминания стерли, а после позволили закутаться в плед и больше никогда и никуда не выходить из комнаты.
— Время идет, — мягко напомнил Мивара. — Нужно сделать выбор, либо отказаться от него. Магия храма ограничена, он стоит здесь уже очень долго. Пусть лучше энергии будет потрачена на защиту, а не пустую традицию, вызванную глупым юнцом из тени веков.
Иникай понял, в чей огород был этот камень, а потому показал непристойный жест из нескольких пальцев. Правда, сделал он это за спиной, чтобы Человек не видел этого. Вряд ли бы монах мог открыто выразить такое неуважение к Безымянному магу.
Диани то краснела, то бледнела, но в один из моментов все же нашла в себе силы подавить бурю эмоций и страха.
— Я знаю, как важно для Вимаса оставаться собой, — тихо произнесла она. — И я не хочу, чтобы ему навредили. Он, временами, очень раздражает, даже бесит. Его юмор больше похож на выгребную яму. А храп… как же он храпит, когда спит. Его невозможно разбудить. И все же… я очень благодарна ему, за все. Мне очень страшно, я не уверена в себе, особенно теперь. Даже странно, что я когда-то могла считать себя Первой чародейкой! Но его пример воодушевляет меня. Я отдаю свой голос за то, чтобы Вимаса оставили в покое.
Все присутствующие прислушались к гулу Хранилища, но ничего не произошло.
— Храм невозможно обмануть, — удовлетворенно заметил Мивара. — И раз голос Диани не учитывается. То принимаю решение я. Совет окончен.
Последняя фраза, произнесенная на языке Древних, погасила магические барьеры, преграждающие путь в коридоры. Вибрация стен так же пропала, а оставшиеся знамена, парившие возле постамента, растворились в воздухе. Более храм не собирался препятствовать Мивара в осуществлении его замысла.
— Поверьте, так будет лучше для всех, — заверил Человек, победоносно прожигая Иникая взглядом. — Искатель лишиться воспоминаний, а Диани, если захочет, сможет пойти со мной в цитадель, где мы узнаем ее прошлое и определим будущее. Хоть и на половину, но она Иласури! А значит, попадает под мою защиту и помощь.
— То есть ты готов надругаться над человеком, но при этом не осмелишься влезть в голову Иласури? — гневно спросил священник. — Это лицемерие и двуличие!
— Легче! — со сталью в голосе одернул Безымянный маг своего ученика. — Помни, с кем говоришь! Вы понятия не имеете, с чем играете! Аспарок постоянно рыщет по Терадосу в поисках уцелевших Древних. Призрачные гончие служат ему глазами и ушами…
— Призрачные гончие? — навострил уши Вимас. — О чем это вы?
— Сотканные из расплавленного стекла, невидимые глазу демонические псы, коих Аспарок создал с помощью темной магии, — пояснил Мивара. — Ужасающие создания, способные убивать без следа и исчезать из вида по одному своему желанию. Они не имеют разума и воли, целиком подчиняюсь своему хозяину.
Вимас нахмурился.
— Я встречал таких, — медленно проговорил он, взывая к своей памяти. — Сначала возле Драконьего Дворца. А после… совсем недавно. Нас преследовали три такие твари прямо возле границы пустоши Прозрачных пещер!
— Преследовали? — переспросил Мивара, бледнея и отступая на шаг. — Они преследуют лишь в одном случае — если собираются напасть. А раз вы живы, то это значит, что они просто следили за вами по приказу Аспарока. И теперь он знает, что вы шли к Хранилищу. Возможно он уже в курсе, что вам удалось пройти внутрь. Это тревожно! Но врата не пропустят его.