Страница 8 из 17
Не менее важно, на наш взгляд, указать и на то принципиальное обстоятельство, что возрождение и формирование рыночного механизма соединения факторов производства, в отличие от прежних идеологизированных приоритетов, рассматривалось руководством КНР не как некая панацея от всех «бед и проблем» страны, а лишь как средство развития производительных сил в условиях глобализации, причем за счет вполне естественного использования Китаем своего основного на тот период сравнительного конкурентного преимущества – многочисленной и дешевой рабочей силы. Тем самым во многом устранялось наиболее явное противоречие, характерное, как было отмечено выше, для административно-командной системы в Китае – противоречие между преимущественно трудоемким ресурсным потенциалом национальной экономики и стратегическим приоритетом развития тяжелой промышленности как капиталоемкой отрасли, ставка делалась прежде всего на развитие и последующую экспортную ориентацию трудоемких отраслей агропромышленного комплекса, легкой и обрабатывающей промышленности.
В отличие от своего предшествующего, административно-командного, аналога, пореформенная модификация ГРЭП в КНР характеризовалась, таким образом, гораздо большими прагматизмом и степенью соответствия национальной экономической политики объективным реалиям страны. Неудивительно в этой связи, что она способствовала относительно устойчивому и беспрецедентно быстрому экономическому росту, демонстрируемому Китаем практически в течение всего современного реформенного периода (подробнее см. разд. 2.4).
В то же время в связи со стратегической ориентацией на экономический рост «во что бы то ни стало», в том числе с опорой на прогрессирующую структурную неравномерность как стимул и драйвер роста, данная модель по сути явилась предпосылкой и весьма негативных последствий указанного бурного экономического роста, таких как чрезмерное углубление социальной и межрегиональной дифференциации, колоссальный перерасход и нехватка природных ресурсов, сильное загрязнение окружающей среды, глубокий разрыв между экономикой и социальной сферой, и др.
С точки зрения сказанного выше четвертый, современный, этап модернизации модели ГРЭП, как и в целом социально-экономической стратегии Китая, является вполне естественным продолжением предшествующего этапа, попыткой дальнейшего совершенствования регулирующей роли государства, диктуемой, как считают известные российские китаеведы, «повышением степени зрелости рыночной экономики в стране, и прежде всего потребностью перехода КНР от экстенсивной, ресурсозатратной, неэкологичной модели экономического роста к интенсивной, ресурсосберегающей, а также от социальной поляризации общества к развитию и преобладанию в нем устойчивого и многочисленного среднего класса (как фактора расширения емкости внутреннего рынка и гаранта социально-политической стабильности)» [103, с. 335–336].
1.3 Китайская модель ГРЭП как функция пересмотра традиционного категориально-понятийного аппарата КПК
Весьма радикальные изменения общественного механизма соединения факторов производства и отношений собственности в КНР на основных рассмотренных выше этапах эволюции ГРЭП были подготовлены и/или сопровождались весьма интенсивным теоретическим поиском китайского руководства, выразившимся в том числе, как было отмечено в разд. 1.2, в коренном переосмыслении значения таких фундаментальных для современного Китая теоретико-идеологических категорий, как «социализм», «план», «рынок» и ряд производных от них категориально-понятийных форм.
«Что такое социализм? Что такое марксизм? Насчет этого у нас раньше было не совсем ясное представление, – рассуждал по указанному поводу Дэн Сяопин в выступлении «О строительстве социализма с китайской спецификой» (1984). – Марксизм придает наибольшее значение развитию производительных сил. Что означает коммунизм, о котором мы говорим? Он означает осуществление принципа: «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». А для этого требуется, чтобы общественные производительные силы развивались высокими темпами, чтобы было изобилие материальных общественных благ. Поэтому самая коренная задача в период социализма – развитие производительных сил. Преимущества социалистического строя выражаются как раз в том, что производительные силы при нем развиваются более быстрыми, более высокими, чем при капитализме, темпами» [6, с. 60~61].
Тем самым руководство КНР вслед за ведущими китайскими учеными фактически приходило к заключению, что всеобщий закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил неверно трактовался ранее в теории и искажался в практике реального социализма; что в силу своего материального характера производственные отношения не могут «опережать» развитие производительных сил; что не может быть поистине передовых производственных отношений при «отсталых производительных силах»; что конструктивное содержание социализма определяется отнюдь не «классовой борьбой», а экономическим строительством и т. п. (подробнее см. [107, с. 77–78]).
Вполне логичным выводом из подобных констатаций было и заключение о том, что социализм в Китае пока переживает лишь «начальную стадию» своего развития. Причем при обосновании объективности данной стадии как длительного исторического периода назывались следующие обстоятельства: социализм в КНР вышел из недр полуколониального, полуфеодального общества; по уровню социально-экономического развития страна далеко отстает от капиталистических государств, занимая одно из последних мест в мире по среднедушевой доле валового национального продукта; ее производительные силы в различных регионах и отраслях развиты неравномерно и имеют поэтому многоуровневую структуру; товарное производство и рыночные отношения крайне неразвиты. Все это предопределяет для Китая необходимость весьма длительного (не менее 100 лет!) «начального этапа социалистического строительства», в течение которого «предстоит осуществить индустриализацию страны, обобществление, коммерциализацию и модернизацию производства, то есть проделать то, что многие другие страны проделали в условиях капитализма»[8].
Концепция «начальной стадии социализма» уже в первое десятилетие китайских реформ подготовила почву не только для теоретического объяснения «многих несоциалистических явлений в социалистической экономике», но и по сути для весьма радикального переосмысления самого понятия «социализм» на основе отказа от традиционных, догматических о нем представлений, неизбежного в условиях перехода от административно-командной экономики к рыночной [71, с. 25].
В рамках переосмысления содержательных характеристик социализма применительно к Китаю большое значение сыграли теоретические дискуссии, проходившие в КНР в конце 1970 – начале 1990-х гг., касавшиеся, в частности, товарного характера производства при социализме, сочетания плана и рынка.
Не вдаваясь в детальный анализ этих дискуссий[9], обратим внимание лишь на некоторые их принципиальные положения и результаты, повлиявшие на эволюцию модели ГРЭП в КНР.
Так, в первый период данных дискуссий (1979–1984) главная задача их участников состояла в пересмотре теоретических догм, господствовавших в КНР до начала современных реформ, создании тем самым идейнотеоретических предпосылок для последующей легитимизации товарных, а затем и рыночных отношений при социализме. Главным достижением на этом этапе был отказ от традиционного противопоставления плана и рынка как неких «взаимоисключающих антиподов», общий знаменатель, согласно которому директивное плановое управление экономикой, играя решающую роль, одно не способно обеспечить быстрое и устойчивое развитие производительных сил и поэтому требует дополнения рыночными инструментами регулирования.
8
См.: Документы XIII Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая. Пекин, 1988. С. 10, 13, 15.
9
Весьма подробно их общее содержание освещено в работах некоторых российских китаеведов (см., в частности: [67]).