Страница 12 из 17
– эффективного субъекта экономического макрорегулирования и соответствующих развитию рыночной экономики структурных хозяйственных преобразований;
– политико-правового, институционального и организационно-экономического гаранта нормального функционирования всей многоуровневой, многоукладной национальной экономики, общественного производства в целом;
– гаранта социально-политической и морально-нравственной стабильности общества, а также четкой социальной ориентированности процесса формирования рыночной экономики» [72, с. 83; 77, с. 70–71].
Оперируя более поздней фактологией, основанной на статистике 2000-х гг., автор настоящих строк с полной уверенностью констатировал, что «с развитием реформенного процесса роль государства в экономике КНР отнюдь не уменьшается. Изменяются лишь цели, масштабы и формы государственного вмешательства в экономику. Государство использует рычаги своего прямого и косвенного воздействия на экономику прежде всего для создания благоприятных условий быстрого и устойчивого экономического роста, продолжения рыночного реформирования национального хозяйства и его оптимальной интеграции в мировую экономику. Важнейшие современные задачи регулирования национального предпринимательства в глобализирующемся Китае – продолжение догоняющего развития КНР на базе ускоренной индустриализации и информатизации экономики, переход от экстенсивной, ресурсозатратной модели экономического роста к интенсивной, ресурсосберегающей, к сбалансированному развитию экономики и социальной сферы, человека и природы, к высоким технологиям, основанным на собственных, национальных инновациях» [97, с. 49].
Неудивительно, что подчеркивая важную роль государства в регулировании развивающейся рыночной экономики в современном Китае, Вэнь Цзябао, в частности, говорил о «необходимости и впредь обеспечивать органическое единство правительственного контроля и рыночного механизма. Как наиболее здоровый рыночный механизм, так и эффективный макроконтроль – жизненно важные составляющие системы социалистической рыночной экономики. Чью роль выявлять больше – рынка или правительства, необходимо решать с учетом конкретной ситуации»[25].
Более поздние выступления по данному поводу лидеров современного, 5-го, поколения политического руководства КНР, в частности Си Цзиньпина и Ли Кэцяна, на наш взгляд, лишь в еще большей степени свидетельствуют о дальнейшем осознании китайскими политиками и реформаторами важности синтеза госконтроля и рыночного механизма в регулировании национальной экономики и предпринимательства[26].
1.4 Идентификация и характеристика современной китайской модели ГРЭП с позиций мирового опыта рыночной экономики и предпринимательства
Подводя некоторые итоги настоящей главы, попытаемся обобщенно и кратко охарактеризовать современную модель государственного регулирования экономики и предпринимательства в КНР, идентифицируя ее содержание на предмет соответствия предшествующему национальному и мировому опыту.
Говоря о национальном китайском опыте как одном из основополагающих источников формирования данной модели, необходимо выделить прежде всего следующие его компоненты:
• многовековые традиции конфуцианства, в частности дихотомию основоположника китайской философии Конфуция о гармонии (хэ) развития общества как «единстве через разнообразие»[27];
• уроки позднефеодального социально-экономического развития Китая, китайскую разновидность азиатского способа производства с практикой долговременного сосуществования общественной и частной собственности;
• значительное развитие рыночных отношений в позднефеодальном китайском обществе и в то же время задержку перехода от первичной ко вторичной стадии капиталистического производства; «полуфеодальный, полуколониальный» статус экономики Китая в период зависимого от стран Запада и Японии развития (1840—1940-е гг.);
• идеи государственного управления и регулирования индустриализации, включая соответствующее развитие социальной сферы, выдвинутые основоположником гоминьдана Сунь Ятсеном в его долговременной экономической программе развития Китая, известной как «Промышленный план Сунь Ятсена» (1919);
• теорию и практику «новой демократии» Мао Цзэдуна (конец 1930 – начало 1950-х гг.), и прежде всего концепцию партии-государства как инициатора индустриализации в Китае и субъекта регулирования отношений между «трудом и капиталом».
Другой не менее важный источник современной модели ГРЭП в Китае – зарубежный теоретический и практический опыт госрегулирования развивающихся рыночных экономик, включая учет как позитивных, так и негативных его элементов, касающихся соответственно поддержки формирования или, напротив, временного принудительного свертывания рыночных отношений, в частности:
• опыт новой экономической политики (нэп) в России в 1920-е гг.: теория и практика ограниченного, контролируемого государством допуска развития частного национального предпринимательства, различных форм госкапитализма, смешанной многоукладной экономики; механизм и инструментарий госрегулирования товарно-денежных отношений в СССР;
• теория и практика кейнсианства, включая труды самого Дж. М. Кейнса[28] и ряда его последователей, отстаивающих необходимость и значимость государственного регулирования рыночной экономики (Ч. Бовериджа, С. Харриса, А. Хакеена, Р. Харрода, Дж. Робинсона, Л. Клейна, А. Лернера, Е. Домара, Й. Шумпетера и др.), в частности теорию мультипликативного эффекта как стимулирующего влияния затрат (в том числе и государства) в одной сфере производства на расширение производства и занятости в целом в масштабах всей национальной экономики[29];
• отдельные концепции монетаризма, включая труды его основоположника М. Фридмэна[30], согласно которым, в частности, вмешательство государства в развитие национальной экономики желательно и неизбежно, но не с целью корректировки рыночных механизмов кейнсианскими методами регулирования совокупного спроса, а путем создания макроэкономических условий для активизации конкурентных сил рынка при помощи рациональной денежной политики; государственное регулирование денежной массы в обращении (М2) в случае подобного вмешательства может играть заметную и даже определяющую роль в стабилизации и развитии рыночной экономики [184, р. 12–20];
• традиционный («старый») институционализм, включая, в частности, технократическую теорию Т. Веблена, германский неолиберализм (М. Вебер, В. Зомбарт, В. Ойкен), теории постиндустриального («информационного») общества (Дж. Гэлбрейт – см. ниже, Д. Белл, О. Тоффлер), экономико-правовую теорию Дж. Коммонса, исследования У. Митчелла по прикладным вопросам экономической динамики, в том числе хозяйственного цикла и денежного обращения, теорию экономической отсталости Г. Мюрдаля, а также концептуальные работы А. Берли, Г. Минса, Р. Тагвелла и др.;
• неоинституционализм, и прежде всего теория прав собственности (Р. Коуз, А. Алчиан, Г. Демсец, Р. Познер), включая применение фундаментального вывода ее основоположника Р. Коуза о необходимости четкого определения прав собственности и минимизации трансакционных издержек к разработке проблем собственности в КНР, в частности в рамках известной китайской концепции «разделения прав собственности и хозяйствования»; новая экономическая история Д. Норта, особенно его идеи об институциональной эволюции общества как одного из обоснований эволюционной модели рыночных реформ и их культурно-исторической специфики в Китае; отдельные элементы теории общественного выбора (К. Эрроу, Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон), теории агентов (Т. Стиглиц), трансакционной теории организаций (О. Уильямсон);
25
Синьхуа. 2011. 15 марта. URL: http://russian.news.cn/ dossiers/201 l-03/15/c_13779464.htm#
26
См., например, выступления указанных китайских лидеров и их анализ в печати КНР в 2016 г., в частности: [35–41].
27
Кун Фу-цзы (551–479 гг. до н. э.).
28
Выдающийся английский экономист и государственный деятель (1883–1946).
29
Сформулирована в 1936 г. в главном труде Дж. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег». См. также раздел «Библиография».
30
Выдающийся американский ученый, создатель Чикагской школы экономики, лауреат Нобелевской премии 1976 г.