Эпоха последних батыров

Тауке старался не дать разгореться конфликту, и в октябре 1690 г. он отправил к российским властям новое посольство во главе с Кабаем. Последний доставил письмо казахского хана, в котором говорилось: «Худое дело на ветер бросим, что преж (нас) было, а впредь того не будет, только мы будем в совете».

Однако в это же самое время у Ямышева озера в плен к русским попали другие посланцы хана Тауке – Сары и Кильдей. Теперь конфликт было не остановить, поскольку они представляли собой очень сильные казахские кланы. Ситуацию существенно осложнило и то обстоятельство, что Сары через некоторое время скончался в плену. В ответ отряды казахских батыров совершили несколько стремительных набегов на российскую границу.

Таким поворотом ситуации попытался сразу воспользоваться джунгарский Галдан-Бошохту-хан. В ноябре 1691 г. его посланники довели до сведения тобольского воеводы С. И. Салтыкова, что «ему, Бушухту хану, ведомо учинилось, что Казачьи Орды Тевки хановы люди приезжают под ваши государьские тобольские слободы воровски и те слободы разоряют и ваших государьских людей побивают и в полон емлют. И будет де вы, великие государи, позволите, и он де, Бушухуту хан, тех Тевки хановых людей от такова воровства уймет войною».

Но российские власти не были заинтересованы в усилении Джунгарии, с правителем которой намечались серьезные разногласия по вопросу границ и подданства некоторых сибирских народов и предпочли искать другие методы борьбы с казахами.

Картину пленения казахских посланников стороны, что само собой разумеется, представляли в совершенно различных интерпретациях. Российские власти говорили о замешанности Сары и Кильдея в набегах на приграничную территорию, в то время как казахи полностью отрицали подобное обвинение. Для этих разбирательств сибирский губернатор С. И. Салтыков в июле 1692 г. направил в Туркестан еще одно посольство во главе с А. Неприпасовым и В. Кобяковым. Но миссия провалилась. Под давлением своего окружения Тауке был вынужден арестовать этих посланцев.

Помимо этого, тесть Кильдея Тюрку-бий организовал еще несколько мощных набегов на российскую территорию. В одном из таких набегов 15 июля 1693 г. отряд казахов разграбил несколько деревень Ялуторовской слободы. При набеге много людей было убито и взято в плен. В погоню за кочевниками бросился один из командиров пограничных отрядов – боярский сын Василий Шульгин. 27 июля русский отряд настиг отступающих кочевников у озера Семискуль, «И вчался бой крепок со обоих сторон… Василий Шульгин с двумя братьями, Яковом и Иваном и с тобольскими детьми боярскими, и с казаками и татарами из беломестных, и со слободскими крестьянами на том бою вси у того Семискуля озера убиены были», – повествует об этих событиях Есиповская летопись.

В ответ на эти нападения российские власти полностью развязали руки своему вассалу – калмыцкому хану Аюке. В скором времени под властью воинственного калмыцкого хана оказались многие казахские и туркменские племена. «Авантажи» Аюки были с удовлетворением восприняты российскими властями, поскольку, таким образом, снимался с повестки дня актуальный вопрос набегов на русскую границу казахов и каракалпаков. В 1697 г. Петр I, уезжая за границу, направил к Аюке специальное посольство во главе с князем Б. М. Голицыным, который передал хану просьбу царя – взять на себя дело охраны государственных рубежей. Польщенный таким вниманием, степной владыка легко пошел на подписание договора, в котором было записано следующее: «Если Аюка-хан будет воевать бухар, каракалпаков, хасаков (т. е. казахов – Р. Т.), то русские должны дать ему пушки, также давать ему ежегодно по 20 пуд пороху и 10 пуд свинцу».

Тем не менее, Тауке-хан продолжил свои попытки урегулировать возникшие осложнения между двумя сторонами. В октябре 1693 г. к сибирским властям было направлено новое казахское посольство во главе с Тайкомур-батыром. «По сем челом бью, а после челобитья о добродетели Вашему пресветлому величеству ведомо буди: о добром деле послал дву человек в посланцах к Тобольским уездом и один умер, а холопа моего мурза Кильдея там задержали. И ведомо от Адама и по се время такова дела не слыхали, что за воровских людей держать посланца», – говорилось в письме казахского хана на имя Петра I.

Казахский посол также довел до сведения российских властей, что непременным условием возвращения русских посланников является освобождение Кильдея-мырзы, иначе хан Тауке угрожал разорвать всяческие отношения с Россией «и на русских людей… мыслить всякое зло».

Не видя другого выхода из создавшегося положения, российские власти были вынуждены принять это требование. Весной 1694 г. Кильдею-мырзе были вручены подарки и в сопровождении нового русского посольства он был отпущен на родину. Опасаясь, что данное посольство может разделить судьбу предыдущего, российские власти не стали включать в его состав так называемых «детей боярских». Миссию же возглавили простые казаки – Ф. Скибин и М. Трошин. На долю этого посольства выпали тяжкие испытания, и на них стоит остановиться несколько подробнее.

В конце мая путешественникам встретился небольшой отряд из 5 человек, чью этническую принадлежность было очень трудно определить, поскольку русские послы их описывали следующим образом: «…Калмыцкие люди назывались каракалпаками, и говорили: Мурза Килдей к ним отпущен, и им де в Русь ходить войною на слободы не по что, а треть де сего ходили они в Русь воевать для его, мурзы Килдейка. И выговоря, отъехали от нас прочь».

Из данного отрывка можно сделать вывод об уровне подготовки этих «посланников», но, как уже говорилось, более компетентных специалистов в «Казачью Орду» отправлять было опасно.

Через некоторое время посольству повстречался отряд вроде бы казахов из 60 человек, который немедля атаковал миссию. Кильдей-мырза пробовал договориться с агрессорами, но был ими удержан. Русские, отстреливаясь, стали отступать, по пути бросая все имущество. Этот прием был рассчитан на то, что кочевники, как это часто бывало, бросились бы делить добычу, а у отступающего отряда появилась бы возможность выиграть немного времени. Но ожидания не оправдались.

Казаки не могли сдержать своего удивления и стали в ходе боя спрашивать степняков, чего им еще надо, если все имущество и так им уже досталось. Казахи отвечали, что не добыча им нужна в этот раз, а головы российских посланников. Эти ответы вызвали панику в рядах посольства, и положение спасла лишь наступившая ночь, когда посланники, спешившись, погнали своих лошадей в одну сторону, чтобы сбить с толку казахов, а сами бросились пешими в близлежащие скалы. Эта уловка сработала, но, что делать дальше, было непонятно. Опасно было и возвращаться, и продолжать путешествие.

Естественно, что незамеченными чужаки в степи долго оставаться не могли. Через некоторое время россияне столкнулись с тремя якобы калмыками, которые стали их приглашать к себе в улус, обещая, поскольку Кильдей-мырза является их родственником, радушный прием. Государевы люди не поверили подозрительным номадам и стали уговаривать их, чтобы они никому не сообщали о данной встрече и лучше проводили бы их до Туркестана. В оплату этих услуг были предложены чудом сохранившиеся четыре лисьих и три бобровых шкуры. «Калмыки» согласились на столь выгодное предложение, но, получив подарки, они через несколько часов, несмотря на все протесты, бесцеремонно покинули спутников.

После всего этого, фактически обреченные на погибель, посланники почти обрадовались, когда их в плен взял очередной отряд «калмыков», принадлежащих почему-то к казахскому племенному союзу алшин. Захватчики почти сразу же поспешили продать рабов своим зажиточным соплеменникам, но в рабстве участникам посольства довелось пробыть всего четыре дня, пока невесть откуда не приехал живой и невредимый Кильдей-мырза. Последний после длительных дебатов сумел все-таки убедить этих «калмыков» (кстати, тоже приходившихся ему родственниками) отвезти пленников в Туркестан к хану Тауке. «Калмыки» даже согласились вернуть оружие, но почему-то только сопровождающим татарам, которые с самого начала не вызывали доверия у посланников. Как далее будет видно, эти подозрения не были беспочвенными.