Повелитель моря

Несмотря на оказанное доверие в прокладывании курса, на берег его не пускали даже здесь, в Новом Свете. И вот однажды «Тигр» в сопровождении «Дракона» отправился с Антигуа на Провиденс. Дождавшись нужного момента во время «собачьей» вахты, когда дежурный офицер отлучился со шканцев, Густаф успел подложить под корабельный компас заготовленный заранее отломанный кончик ножа, отклонив курс корабля на четыре румба зюйд — вест — тень — зюйд. Задумка удалась — снос курса южнее на «Тигре» никто не заметил, а послушный уставу капитан «Дракона» без ропота следовал за флагманом, видимо, полагая, что капитану Ходжесу, исполнявшему обязанности коммодора, виднее, как добраться к назначенной цели. Но Густаф знал, что как только на горизонте покажется берег нидерландской Арубы, его везение исчезнет, начнётся разбирательство и с ним будет покончено. Ночь выдалась тёмная, фрегаты шли крутым бейдевиндом. Густаф понял — или сейчас, или никогда. Спустившись в трюм, он связал несколько пустых анкерков, надеясь с их помощью удержаться на плаву в волнующемся море, но при попытке сбросить их за борт вышла луна и Густафа увидел один из дежуривших на шкафуте солдат. Ждать, пока на палубу сбегутся полисмены, голландец не стал. Перекрестился и прыгнул в воду. Когда его голова оказывалась над водой, он слышал выстрелы. К счастью для навигатора, при такой волне, даже когда луна предательски высвечивала его, попасть в человека, ставшего игрушкой моря, нужно было невероятное везение или же роковая случайность. И вот тогда, когда, выбившись из сил, Густаф уже готов был расстаться с жизнью, посеребрённые светом Луны показались паруса Победоносной армады.

Конечно, узнав, что попал к испанцам, как истинный сын своей Родины Густаф впал в уныние — в каждой голландской семье помнили о притеснениях испанскими католиками голландских кальвинистов. Да и южные провинции Нидерландов до сих пор были под испанской короной. Однако, приняв предложение, от которого трудно было отказаться — отработать спасение и, если его знания действительно окажутся таковыми полезными, как молодой голландец описывал, то, сойдя с «Победоносца» в Сантьяго-де-Куба, он получит не только небольшую сумму, но и рекомендательное письмо от «Карибского адмирала», которое могло бы помочь хееру Густафу добраться до Европы, нанявшись на испанский корабль. Решив во чтобы то ни было заработать обещанную рекомендацию, молодой навигатор старался из всех сил. Однако, до прибытия в Сантьяго-де-Куба, Густаф имел достаточно времени, чтобы сравнить условия на «Морской деве», «Тигре» и «Победоносце», и, сойдя на берег с рекомендательным письмом, украшенным вензелем хеера Верна, тут же, недолго думая, вернулся обратно на «Победоносец» и, подав хееру адмиралу его же рекомендательное письмо, попросил место навигатора. Весьма удивлённый таким поворотом Анри, рассмеявшись, послал нового члена команды к боцману становиться на довольствие и подписывать фрахтовый договор. Лёгкий и весёлый характер Густафа давно сделал его душой любой компании, а его навигаторский талант сильно облегчил жизнь Энрике и Анри, которым ранее приходилось самим корпеть над картами, прокладывая путь Победоносной армаде…

Погружённый в воспоминания Анри не заметил, как опустошил тарелку.

— Вы остановились здесь или у коммодора Фернандеса, сеньор Анри? — дождавшись, когда работодатель доест, спросил дон Себастьян.

Анри погрустнел. Готовить чета Рамиресов умела — что правда, то правда. Но вот комнаты, которые они предлагали, как, впрочем, и в других подобных заведениях города, не отличались ни чистотой, ни удобством. Даже если богатый и привередливый сеньор Анри добьётся для себя чистых простыней, вездесущие клопы и блохи всё равно не дадут покоя. А дом Фернандо хоть и содержался слугами — а главное, сеньорой Селией — в чистоте, но Анри не любил останавливаться там. Дело было в том, что хоть и сам Фернандо, и особенно его сын, всегда искренне радовались приходу дорогого гостя, и несмотря на то, что даже сеньора Селия проявляла горячее гостеприимство и, возможно, тоже по-настоящему была рада его присутствию, Анри чувствовал себя чужим на семейном празднике жизни. Видя счастливые лица детей, поедающих принесённые им сладости и их любящих и заботливых родителей, Анри особенно остро ощущал свою обездоленность и одиночество. Поэтому, несмотря на настоятельные приглашения друга, он предпочитал спать в своей адмиральской каюте. Однако «Победоносец», вскоре будет разгружен и уже вечером будет сушит киль на верфи.

Тяжело вздохнув, Анри, наконец, ответил дону Себастьяну:

— Думаю, эту ночь мне придётся провести у коммодора, а вот следующая, возможно, будет в одном из заброшенных домов Алтун-Ха.

— Сколько солдат мне должно предупредить и в каком часу вы намереваетесь отправиться? — не допуская даже мысли возразить ему, поинтересовался дон Себастьян.

Анри задумался: если индейцы ица по тропе войны добрались до здешних мест, то путешествовать по дороге, проходившей у края джунглей, может быть не безопасно. Но для достаточного отряда придётся забрать со склада всех лошадей и мулов. Да и у майя из Алтун-Ха появление отряда солдат может вызвать беспокойство.

— Достаточно взять с собой пятерых. Пусть будут на рассвете у конюшни главного склада. — Анри отхлебнул вина и поморщился — кислятина! — Да, дон Себастьян, я бы не хотел обсуждать это при коммодоре Фернандесе.

Дон Себастьян кивнул и, не задавая лишних вопросов, наклонился к сидевшему по левую руку от него солдату. Получив указания, солдат залпом допил вино и, подняв сидящих с левого края абордажников, кинув на стол две монеты, быстро вышел из трактира.

— Позвольте спросить, менеер Анри, а почему вы не хотите брать с собой к индейцам коммодора Фернандеса? — внезапно решился задать вопрос осмелевший от выпитого пива Густаф.

— Я не хочу отрывать его от семьи, менеер Колс. Потому хочу и вас попросить не возвращаться больше к этой теме в доме идальго.

— Я буду нем, как рыба! — пообещал Густаф.

Оставив в кубке недопитое вино, Анри огляделся в поисках трактирщика. Не найдя его, он поднялся и, вытащив из кошелька два реала, кинул на стол и пошёл к выходу. Не успел он отойти и на пару шагов от трактира, как его догнал дон Себастьян.

— Вы куда-то торопитесь, сеньор Анри?

— Нет, капитан. Мне просто нужен глоток свежего воздуха. Хочу пройтись вдоль берега.

— Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию? — сказано это было тихо и мягко, но тем не менее Анри понял, что даже сказав нет, ему не избавится от попутчика. Разве что тот будет идти на пару шагов позади. Поэтому он лишь пожал плечами:

— Как хотите, капитан.

Глава 8

Взглянув на видневшийся вдали лес мачт, Анри предложил прогуляться вдоль берега и, не встретив возражения у аристократа, направился к воротам, ведущим в порт. У ворот им пришлось пропустить конвой, сопровождавший пленных приватиров в казематы форта. Глядя на связанных попарно англичан, Анри невольно вспомнил другую колонну, проходившую тут месяцев семь назад.

В ноябре 1659 года Победоносная армада возвращалась из крейсирования возле недавно отвоёванной Ямайки, когда с марса увидели неподалёку от Роатана французских флибустьеров, расстреливающих испанское судно. Видимо, в предвкушении богатой добычи, морские бандиты были так увлечены, что не сразу заметили военные корабли. Зато на небольшом торговом галеоне вид приближавшейся помощи приподняла боевой дух его защитников, готовых отражать абордажную атаку. Когда фрегат флибустьеров с зарифленными парусами левым бортом налетел на галеон, «Победоносец» уже был от сцепившихся кораблей на расстоянии четырёх кабельтовых и, продолжая приближаться, начал маневрировать для бортового залпа. Вырвавшиеся вперёд бриг «Дельфин» и фрегаты «Решительный» и «Упорный» левым галфвиндом быстро приближались к месту боя. Солдаты на палубах уже выстроились у фальшборта для стрельбы. Первый и единственный выстрел с мидельдека «Победоносца» решил исход боя. Поскольку в Новую Испанию ещё не добралась весть о подписании «Пиренейского мира», орудующие под французской комиссией бандиты считались военнопленными и Франция могла потребовать их возвращения за выкуп. Поэтому, видя на стороне противника огромное превосходство, лишённые возможности бежать, флибустьеры тут же побросали абордажные сабли и сдались остаткам команды галеона.