Страница 26 из 36
Графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель утверждала, что: «Во время коронации Николая II его сравнивали с Людовиком XVI. Как с прибытием Марии Антуанетты в Париж праздник обратился в траур, так и московские торжества ознаменовались большой катастрофой, повлекшей за собой много жертв. Обещана была раздача народу царских подарков. Толпы женщин и детей потянулись из разных деревень в Москву на Ходынское поле. Не было принято никаких мер предосторожности, и, когда началась раздача подарков, вся толпа беспорядочно хлынула вперед, спотыкаясь, падая в ямы, толкая и топча друг друга. Ходынка стала гигантской гекатомбой, символом постоянно царившего в России беспорядка. Число жертв составляло от 8 до 10 тысяч человек. Когда я на следующий день поехала на парад, я увидела сотни телег, везущих целые горы трупов с торчащими руками и ногами, так как не сочли даже нужным чем-нибудь их прикрыть. Назначено было следствие для отыскания виновных. В то время власть в Москве была разделена между генерал-губернатором, великим князем Сергеем Александровичем, и министром двора, во главе которым был граф Воронцов-Дашков. Оба они друг друга обвиняли в происшедшем. Граф фон дер Пален, бывший министр юстиции, обер-церемониймейстер во время коронации, был избран судьей. Он попросил позволения прочитать свой отчет перед царем и царской семьей. Он начал так: "Катастрофы, подобные происшедшей, могут до тех пор повторяться, пока ваше величество будет назначать на ответственные посты таких безответственных людей, как их высочества, великие князья". Эти ставшие историческими бесстрашные слова правильно освещают тогдашнее положение. Эта безответственная, самодержавная и в то же время бессильная власть привела нас, как я уже неоднократно говорила, к той ужасной катастрофе, жертвою которой мы стали»86.
Большинство трупов (кроме опознанных сразу на месте и выданных для погребения в свои приходы) было собрано на Ваганьковском кладбище, где проходило их опознание и погребение. По официальным данным на Ходынском поле (и вскоре после инцидента) погибло 1 379 человек, еще несколько сот получили увечья. Императорская семья пожертвовала в пользу пострадавших 90 тыс. руб., разослала тысячу бутылок мадеры для пострадавших по больницам. 19 мая 1896 г. императорская чета вместе с генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем посетила Старо-Екатерининскую больницу, где были помещены раненые на Ходынском поле; 20 мая посетили Мариинскую больницу. Храм во имя иконы Божией Матери «Отрада и утешение» на Ходынском поле («на крови»). Вдовствующая мать-императрица потребовала прекратить торжества и наказать градоначальника Москвы князя Сергея Александровича, дядю Николая II. Но прерывать мероприятия не стали. Наказаны были московский обер-полицмейстер А.А. Власовский и его помощник – оба были сняты с занимаемых должностей. А.А. Власовский был «снят с обеспечением пожизненной пенсии в 15 тыс. руб. в год», а князь-губернатор даже получил высочайшую благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств». В 1896 г. на Ваганьковском кладбище на братской могиле был установлен памятник жертвам давки на Ходынском поле по проекту архитектора И.А. Иванова-Шица с выбитой на нем датой трагедии: «18 мая 1896 г.».
Многие в связи с Ходынской катастрофой вспоминают события 30 мая 1770 г. в Париже, когда устраивались фейерверки – Людовик XVI женился на австрийской эрцгерцогине Марии Антуанетте. Праздник омрачила катастрофа. Вслед за этим огромная толпа, собравшаяся на площади Людовика XV (ныне – площадь Согласия), хлынула на бульвары, где ожидались балы, иллюминация и раздача бесплатной выпивки и закуски для народа. С широкой площади все устремились на улицу Руайяль, возникла давка, а навстречу двигался поток желающих попасть на площадь с бульваров. Число жертв достигло 130 человек. Однако подобные события происходили и в России. Например, во время коронационных торжеств Николая I 23 сентября 1826 г. (также в Москве), по воспоминаниям Франсуа Ансело, «без многочисленных жертв не обошлось… На следующий день в Москве говорили, что за вечер было задавлено крестьян на две или три тысячи рублей, и искренне жалели их владельцев»87. Таким образом, это была не первая катастрофа при коронационных торжествах в России.
Празднества по случаю коронации продолжились вечером в Кремлевском дворце, а затем балом на приеме у французского посла. Многие ожидали, что если бал не будет отменен, то, по крайней мере, состоится без государя. По словам Сергея Александровича, хотя Николаю II и советовали не приезжать на бал, однако царь высказался, что хотя Ходынская катастрофа – это величайшее несчастье, однако не должно омрачать праздника коронации. Николай II открыл бал с графиней Монтебелло (женой посланника), а Александра Федоровна танцевала с графом. Генерал Алексей Куропаткин в своих дневниках писал о реакции представителей царской фамилии на случившееся: «Великий князь Владимир Александрович сам возобновил со мною разговор, передав сказанные ему в этот вечер слова герцога Эдинбургского, что при праздновании 50-летия царствования Виктории было 2 500 человек убитых и несколько тысяч раненых, и никто этим не смущался». С.С. Окрейц утверждал: «Молодой турецкий бей настаивал на оригинальной, чисто турецкой точке зрения: пять или двадцать тысяч погибли – это не суть важно»88.
В целом анализируя Ходынскую трагедию и отвечая на вопрос о том, что явилось причиной гибели такого количества людей – водка или случайность, можно сделать следующий вывод – и то, и другое. Да, если бы ямы и колодцы засыпали, то жертв было бы меньше, но они все равно бы были, так как сработали бы другие обстоятельства. В данной катастрофе не было какой-то одной ошибки, это был целый комплекс негативный обстоятельств: просчеты великого князя Сергея Александровича (его после этих событий стали звать «князем Ходынским», а Николай II получил прозвище «Кровавый») и других высших чиновников, недоработка полиции, но, безусловно, и то, что часть пришедших на торжества были в нетрезвом состоянии. Конечно же, не все они были пьяными, а определенная часть, возможно, и не слишком большая. Описания различных народных празднеств и гуляний, которые приводятся выше, это косвенно подтверждают. К сожалению, праздники в России редко обходятся без алкоголя. При этом погибли не только пьяные, но и совершенно трезвые люди, которые просто пришли на коронационные торжества и стали жертвами обстоятельств.
1.3. С.Ю. Витте – архитектор новой винной политики
Социально-экономическое развитие России на рубеже веков было весьма противоречивым. Ее население насчитывало около 130 млн человек. Размещено оно было по территории страны крайне неравномерно. Почти 90 % населения проживало в европейской части, за Уралом проживало всего 13,5 млн человек, из них 7 млн – в Казахстане и Средней Азии. Страна оставалась преимущественно аграрной. В городах проживало всего 14,7 млн человек. Однако темпы промышленного развития были высокими. В 1890-х гг. страна переживала промышленный подъем, объем промышленного производства увеличился в 2 раза. Определенные изменения происходили и в винокуренном производстве. В ее реализации начали появляться определенные недостатки. Так, по мнению исследователя питейной политике А.Б. Петрищева, при внедрении акцизной системы «в первое время шло довольно гладко. Но затем и полиция, и кабатчики, и акцизные надзиратели быстро приспособились к новому порядку. Начав с того, что кабатчики имели так называемые льготные градусы. Хоть и полагалось, чтобы водка была 40 градусов, но так как спирт летуч и теряет крепость даже при переливании из одной посуды в другую, то было установлено, что кабатчик не отвечает, если водка имеет не 40 градусов, а на несколько десятых градуса меньше. Многие оптовые склады этим воспользовались и стали отпускать в кабаки водку, вместо 40 градусов, в 39,1, 39,7 и т. д. А дабы акцизные смотрели на это сквозь пальцы, от складчика им было положено "жалованье", как во времена откупа. А получивши жалованье от складчика, акцизные снисходительно относились и к тем кабакам, которые покупают у него водку. Кабатчики поняли, что это дело выгодное. И местами установилось так, что целовальники платили складчику "на акциз", а складчик лишь распределял деньги между акцизными. Далее, целовальник не имел права продавать водку по ночам, не имел права давать водку под заклады, не имел права устраивать игры в карты. Но в действительности и ночная торговля быстро процвела, и заклады принимались, и многие кабаки обратились в выгодные притоны. Все это в России устроить довольно легко: стоит лишь платить "жалованье" городовым, околоточным, приставам, и прочим полицейским чинам. А задобривши полицию, каждый мог действовать, как ему заблагорассудится. Бывали случаи, что кабатчик самовольно вызывал солдат из казармы "для усмирения взбунтовавшихся покупателей". И солдаты по зову этому приходили и усмиряли. Таким образом, значение кабака всецело зависело от личных качеств целовальника. Если целовальник совестливый человек, то в его кабаке было мирно; одни собирались сюда, чтобы выпить, а другие просто, чтобы побеседовать, провести время. Такие кабаки являлись как бы клубами для малоимущих людей. Но целовальник мог из своего заведения сделать не только игорный, но и разбойничий притон: и этим выгодным делом можно было заниматься безнаказанно, стоило лишь давать хорошие взятки полиции. А так как в самодержавном государстве полиция безнаказанна, то не мудрено, что большая часть кабаков превратилась в притоны, где людей спаивали и обирали. Правительство пыталось с этим бороться. Но оно сваливало вину не на полицию, а на кабатчиков. При Александре III был издан новый закон: чтобы вино распивочно продавалось только из трактиров (а за право иметь трактир назначена высокая плата, – несколько сот рублей в год), а из обыкновенных кабаков, переименованных в ренсковые погреба, разрешалось продавать водку только навынос; кроме того, были заведены особые "винные лавки", откуда разрешалось продавать водку навынос только в запечатанной посуде. Надеялись, что если в кабаке нет в продаже распивочной, то не будет и притонов. Этот закон значительно увеличил доходы полиции. Но в ренсковых погребах и даже в винных лавках часто велась такая же "распивочная торговля", как и в трактирах»89.
86
Клейнмихель М.Э. Из потонувшего мира. Берлин: Глагол, 1923. С. 201.
87
Ансело Ф. Шесть месяцев в России. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 150–151.
88
Окрейц С.С. Листки из записной тетради… С. 341.
89
Петрищев А.Б. Из истории кабаков в России // Природа и школа. 1906. № 2. С. 27–28.