Власть любопытства

Тем временем приближался мой день рождения, а это значит, что скоро я увижу Рона и Джинни, перед которыми я еще должен извиниться. Еще я был практически уверен, что меня позовут провести остаток лета в Норе. Особого желания ехать в семейное гнездо Уизли я не испытывал, сейчас положение условной свободы меня более чем устраивало. Дамблдор больше не показывался, выбрав выжидательную позицию. Я был уверен, что окажись я в Норе под бдительным оком миссис Уизли, директор непременно станет на меня как-либо воздействовать и хорошо, если только разговорами. К тому же я вряд ли смогу продолжать свои занятия в окружении Рона и Джинни.

Была еще одна проблема, я совершенно не знал, кому из них я могу доверять и насколько. Со стороны Дамблдора было бы глупо не иметь агента влияния или хотя бы информатора в моем ближайшем окружении. Рассказывать Рону о своих соображениях я совершенно не собирался, пусть это и было для меня странно, мы с ним делились очень многим, но сейчас это было слишком опасно.

С такими мыслями я задумчиво сидел в удобном кожаном кресле в кабинете Ганнибала. Мы встречались еще несколько раз, обсуждая чаще всего мое прошлое, родителей, Сириуса, Рона, Гермиону, семейство Уизли, Луну, Невилла и, конечно, Дамблдора, один раз разговор зашел о Люпине. Я уважал и в разной степени ценил всех этих людей, но, как сказал Лектер, неверно расставил приоритеты. Сейчас я четко осознавал, что Гермиона мне гораздо дороже всех остальных, в то время, как Рон в некоторой степени упал в моих глазах. Стало понятно, что больше всего в людях я ценю, как ни странно, верность, причем не только в плане дружбы, но и верность собственному слову. Я по-новому посмотрел на Луну и Невилла, теперь я буду больше их ценить, а вот Уизли вызывали настороженность, но со своим отношением к ним я пока не разобрался до конца.

Вообще общаться с Лектером было очень интересно, он нестандартно, в моем понимании, реагировал на разные вещи, так, например, его заинтересовали физиологические и психологические изменения оборотней, а не сам факт их существования. Магический мир он рассматривал скорее, как закрытый социум, а не в качестве проявления магии. Я начинал понимать, что такие разговоры с Ганнибалом поддерживают меня в равной степени, как и общение с Гермионой и ее родителями. Анализируя наше с ним общение, я понимал, что питал к нему не только большое уважение, но во многом доверял ему, пусть это и было основано на рациональном знании о врачебной тайне.

Ганнибал сидел в соседнем кресле и не прерывал моих размышлений, зарисовывая что-то карандашом на плотной бумаге.

—Это мое маленькое хобби, — заметил мое внимание Лектер. — У Вас очень красивое симметричное лицо и я решил его зарисовать, пока Вы были погружены в себя, если Вы не против, конечно.

—Нет, конечно, нет, — рассеянно ответил я.

—О чем бы Вы хотели поговорить сегодня? Что Вас так сильно волнует, что Вы задумались на несколько минут?

—Пожалуй, сейчас меня больше всего волнует вопрос доверия к людям. Я запутался, не знаю кому могу, а кому не могу верить. Я уверен, что Гермиона, которая всегда рядом, не предаст мое доверие, по крайней мере, осознанно, а вот кому она сама больше верит, мне или Дамблдору, остается вопросом. А еще есть Рон, у которого свои недостатки, но он тоже хороший друг, и я совсем не знаю, насколько ему верить. Есть еще хорошие и, наверно, честные люди, но я совсем не уверен, что смогу им доверить что-то важное.

—Давайте сначала подумаем, а почему вопрос доверия так важен для Вас? Почему он так значим? — Лектер положил на стол незаконченный рисунок и сложил руки на коленях. Я заворожено смотрел на желтоватый лист с красивым тиснением, на нем легкими серыми линиями был изображен молодой человек с тонкими чертами лица и слегка выступающими скулами, смотрящий прямо перед собой пустым взглядом. Я закрыл глаза и немного потряс головой, чтобы скинуть наваждение от рисунка.

—Почему верность и доверие для меня так много значат? Наверное, потому, что у меня не так много близких людей и я пытаюсь использовать каждую возможность их сохранить и мне больно, когда этого не получается. А как может быть по-другому?

—Это исключительно Ваш выбор, я хочу только, чтобы он был осознанным, — слегка улыбнувшись, ответил Ганнибал. — Отношение к Вам профессора Дамблдора является краеугольным камнем большинства Ваших проблем, он является самым ярким примером неоправданного доверия в Вашей жизни. Когда Вы впервые почувствовали, что он дорог Вам? И что Вы почувствовали, когда рассмотрели его поступки под другим углом?

—Профессор Дамблдор всегда был рядом, когда я в нем нуждался, — начал я после недолгих раздумий. — Он наставлял и рассказывал, ему всегда хотелось верить. А теперь получается, что он меня всегда или почти всегда обманывал, наверное, поэтому я так остро воспринимаю даже совсем незначительную возможность предательства.

—Разумное объяснение. Теперь давайте подумаем, а почему Вы вообще стремитесь кому-то верить? Почему бы Вам не принимать решения самостоятельно, прислушиваясь к правильным советам.

—Но как же? Ведь без самого элементарного доверия нельзя, не могу же я не верить друзьям.

—Каждый человек, как закрытая книга, у каждого есть секреты, у кого-то они маленькие и незначительные, у кого-то очень серьезные. Было бы странно раскрывать их кому-либо, и чем старше становится человек, тем больше появляется тайн и тем меньше становится доверие к окружающим. Именно со степенью доверия по отношению к каждому человеку Вам стоит определиться.

—Но в какой-то момент это станет похоже на ложь!

—Весь мир построен на лжи. Люди воплощают свои амбиции, идут к цели и часто совсем не страдают излишней щепетильностью. Нельзя отрицать полезность лжи, без нее человеческой цивилизации не существовало бы вовсе, ведь большинство желает быть обманутым, желает видеть перед собой недостижимый идеал, к которому никогда не придет, но будут стремиться к нему, не обращая внимания на препятствия.

Я еще раз задумался о том, что я готов рассказать Рону и понял, что гораздо меньше, чем Гермионе или, например, Невиллу.

—Тогда получается, что я не могу полностью доверять и Вам, доктор Лектер.

—Я никогда Вас об этом и не просил, Вы сами придумали себе это правило. Я лишь не стал Вас поправлять, когда Вы решили так думать. Для Вашей собственной пользы, Вам надо понять, что мир не черный и белый, и доверять в том смысле, который вкладываете в это слово Вы, разумный человек может только одному существу – самому себе. Это, правда, верно, если он при этом не врет сам себе, что встречается довольно часто. Всегда нужно понимать, что у другого человека могут появиться свои собственные мотивы, как, например, у профессора Дамблдора, вот он и воспользовался Вашим чрезмерным доверием. Сейчас же он, видимо, ошибся и неправильно рассчитал давление, которое может на Вас оказывать.

—А какие же тогда мотивы у Вас, доктор Лектер? Зачем Вы вообще продолжаете со мной работать? Ведь проблема, с которой я к Вам пришел, решена, у меня больше нет сильных перепадов настроения.

—Любопытство, — спокойно ответил Ганнибал. — Одна из самых человеческих черт моего характера. Вы открыли передо мной совершенно новый мир, о котором я не подозревал, не могу же я добровольно отпустить единственную связь с ним. К тому же и Вы сами вызываете некоторый интерес.

Особо сильного удивления ответ у меня не вызвал. Действительно, кто я для Лектера? Просто еще один пациент с заурядными психологическими проблемами, о которых он читал в книгах еще на первом курса института. Сам же пробовал его заинтересовать магическим миром, видимо, получилось, хотя по первой реакции и не скажешь.

—Сложно смириться с тем, что нужно врать всем и с тем, что все врут в ответ.

—Или можно посмотреть с другой стороны и радоваться, что есть человек, который открыл Вам хотя бы часть себя. Все зависит от точки зрения. Главное будьте откровенны с самим собой, как бы это ни было сложно, пытайтесь анализировать свои поступки. В противном случае Вы просто уйдете от проблемы, которая проявит себя сильнее позже.