Смерть и Возрождение

— Здесь дешевле, — Туу-Тикки повернула на перекрестке налево. — Ты не устала по магазинам ходить? Может, после обеда заглянем посмотрим обувь к новым платьям?

Кошка посмотрела на свои старые растоптанные лодочки и вздохнула, соглашаясь.

— Да уж. Обуви у меня никогда не было вдоволь.

Они пообедали в тихом ресторанчике с видом на океан, а потом поехали покупать Кошке новые туфли и босоножки. Туу-Тикки подарила ей сумочку к туфлям и — на всякий случай — бохо-зонтик.

Вернувшись домой, Туу-Тикки велела духам простирнуть и отгладить обновки — себе она тоже купила три платья. Кошка с ворохом пакетов ушла к себе — разбирать обновки. Грен сидел в гостиной и играл на арфе, мальчики плескались в бассейне. Туу-Тикки проверила, присматривает ли за ними приставленный к ним дух, и велела принести томатного сока.

— Чудит погода, — сказала она, когда Грен закончил играть.

Он чуть поддернул манжеты, показав плотный кожаный браслет на левой руке. Это был намек, и Туу-Тикки знала, на что. Она кивнула, дав понять, что заметила. Грен улыбнулся.

— Вечером, — сказал он. — Когда мальчики уснут.

— У меня для тебя есть кое-что новенькое, — улыбнулась в ответ Туу-Тикки.

Он ненадолго опустил взгляд, скрывая вспышку желания, которую она все равно уловила.

— Знаешь, — проговорил он. — Гроза не по сезону, потом ветер не по сезону… Похоже, что в городе завелся маг-погодник.

— Или ведьма, — задумчиво сказала Туу-Тикки, поймав наконец ускользающую весь день мысль. — Или ведьма…

— Думаешь?.. — Грен указал взглядом на второй этаж.

— Она волшебная девочка, а мы так и не знаем, в чем ее магия, — вздохнула Туу-Тикки. — Но все равно, надо будет проверить. Вчера она была злая и обиженная.

— Сегодня она радуется, — продолжил Грен. — Я послежу, и ты тоже.

— Непременно. Но гроза была очень, очень кстати.

========== 20 ==========

Кошка загрустила, и к вечеру на холм пролился легкий дождик. Почти невесомый. Капли стекали по листьям, капли серебряными жемчужинами повисли на лепестках роз. Пахло свежестью и травой.

Грен в который раз играл обретение себя. Лерой слушал. Оуэна дома не было — начались каникулы, и он вместе со своей группой айки-до уехал в летний лагерь на три недели.

Туу-Тикки поднялась в комнату к Кошке, откуда волнами выливалась грусть, и постучалась в дверь.

Кошка оторвалась от созерцания дождя, слезла с подоконника и пошла открывать. На пороге стояла Туу-Тикки. Кошка посторонилась, пропуская ее внутрь. Затем закрыла дверь, уселась на кровати по-турецки, обхватив руками подушку, и вопросительно посмотрела на подругу.

— Что-то случилось? — спросила Туу-Тикки. — Ты в печали.

— Все в порядке, — улыбнулась Кошка. — Просто что-то взгрустнулось. Сама не знаю от чего. Может из-за погоды? Ты же знаешь, я всегда грущу, когда дождь идет.

Туу-Тикки покачала головой.

— Это дождь идет, когда ты грустишь, — сказала она.

— Не все ли равно?.. — пожала плечами Кошка.

— Пойдем, посидим на крыльце, выпьем чаю, — предложила Туу-Тикки. — Грен играет на арфе, слышишь? Оставим дверь в дом открытой, будем слушать. Котики к нам придут…

Кошка укуталась в шаль, спустилась вслед за подругой в гостиную, кивнула в знак приветствия Грену и Лерою и вышла на крыльцо. Чай уже ждал на столике. Кошка поуютнее устроилась в одном из кресел и стала греть озябшие пальцы о горячую кружку.

— Люблю, когда дождь по крыше стучит, — заметила она. — И еще арфа… Удивительно точное попадание в настроение.

Вечерело. Надо городом повисли сумерки. Далеко на западе, над океаном, засияла золотистая, постепенно розовеющая полоса.

— Вообще-то, у нас в такую пору на холме не бывает дождя, — заметила Туу-Тикки. — С ноября по февраль — пожалуйста, а весной и летом — никогда.

Повторять про то, что погода зависит от кошкиного настроения, она не стала — хватит одного раза. Или Кошка услышала и задумается, или не услышала — но тогда нет смысла повторять.

— Зря ты меня сюда жить зазывала. Привезла вам русское дождливое лето, — рассмеялась Кошка. Но резко оборвала смех. Ей вдруг вспомнился диалог из «Людей в черном»: «Многие люди грустят, когда идёт дождь. — Дождь идёт, потому что ты грустишь, детка».

— Хочешь сказать, — Кошка в изумлении посмотрела на Туу-Тикки, — это все из-за меня?!

— Скорее из-за твоего настроения, — мягко сказала Туу-Тикки. — Ты волшебная девочка, и неудивительно, что погода тебе отзывается.

— Ты поволшебнее меня будешь, да и Грен тоже, но вам-то не отзывается, — с сомнением заметила Кошка. — С чего вдруг ей на меня реагировать?

— У нас просто другие способности и свойства, — ответила Туу-Тикки. — Я колдую с растениями, Грен — с музыкой. А ты, похоже, с погодой. Когда ты пришла домой едва ли не в слезах и одновременно разозлившаяся — разразилась гроза, какой не было несколько лет. Когда ты радуешься, дует прохладный ветер, тем сильнее, чем сильнее твои эмоции. Сейчас ты загрустила, и небо грустит вместе с тобой. Не забывай, мы с Греном эмпаты, как все сидхе. И, я думаю, со временем ты научишься управлять своими способностями. У тебя, кстати, ведьм в роду не было?

— Ага, а до этого я разнесу полгорода какой-нибудь цунамочкой, — хмыкнула Кошка. — Но ведь могло же все это быть совпадением! Ну сама посуди: сколько поводов для слез у меня было этой весной. Если бы я действительно как-то влияла на погоду, деревню Гадюкино давно бы смыло. Но ведь стоит. А что касается ведьм в роду, кто ж их знает? Дед с бабкой даже о своих родителях никогда не рассказывали, не говорю уже о ком-то более дальнем. А среди ближних вроде не наблюдалось. Они ж все «идейные», ты же знаешь.

— А мы подождем и проверим, — улыбнулась Туу-Тикки. — Но маг или ведьма-погодник в городе совершенно точно есть. Что до твоего настроения — то, что было до линьки, в счет не идет. А вот то, что после…

— Поживем — увидим, — пожала плечами Кошка. — Но если ты права, то дождь должен закончиться. Потому что грустить мне явно расхотелось.

Дождь действительно прекратился через несколько минут. В водосточных трубах журчала вода, собираясь в больших бочках для полива, с козырька над крыльцом еще капало, но облака стремительно расходились, и вечерний воздух пронзили оранжевые лучи заходящего солнца.

Кошка посмотрела на пестрое закатное небо, на последние капли, упавшие с крыши, хмыкнула, поплотнее завернулась в шаль и ушла в дом, слушать игру Грена.

Несколько дней Кошка прислушивалась к своим ощущениям и внимательно следила за малейшими переменами погоды. Совпадений получалось слишком много. Но она по-прежнему скептически относилась к себе в роли ведьмы, управляющей погодой. Однако от всех этих наблюдений и размышлений ей хотелось странного. Кошка узнала у Туу-Тикки расписание приливов и отливов и в первый же выходной отправилась на побережье. В роли странного выступали новенький мольберт, запас акварельных красок и кисточек со встроенным резервуаром для воды. Спускаться к воде Кошка не стала. Тихонько поздоровалась с океаном, полюбовалась на волны, выбрала место, с которого открывался хороший вид и где ее никто бы не побеспокоил, и начала рисовать. Она и сама не знала, что из этого получится. В последний раз она держала в руках кисточку еще в школе, на уроках ИЗО. Но у нее получалось. И каждый набросок становился всё лучше и лучше. У Кошки дух захватывало от того, факта, что она может рисовать. Она поежилась и надела захваченную из дома куртку — ветер пробирал до костей. Но сдаваться она не собиралась и продолжала рисовать. Появившиеся на воде «барашки» только еще больше вдохновляли Кошку. Последний рисунок получился настолько хорошо, что она была почти счастлива. На лицо упали капли воды. Кошка посмотрела в сторону океана и ахнула. Море бушевало, волны разбивались о камни с такой силой, что… Хорошо, что она не пошла на песок — берега просто не было. Зато какой ветер! Кошка стояла, подставив лицо холодному воздушному потоку. Но шторм усиливался, и вскоре пришлось сниматься с якоря.