Младший

Дэн слушал историю Маугли и словно бы незаметно для себя, левой рукой, распутывал косы Туу-Тикки, вытаскивая волнистые деревянные шпильки с цветочными головками. От ее волос пахло какими-то травами и у корней они были немного темнее. Видя, что Туу-Тикки не возражает, Дэн, по-прежнему одной рукой, начал расплетать ей косы. Найти кончик косы оказалось непросто, его придерживала шпилька. Дэн действовал медленно, стараясь не причинить боли и не отвлечь Туу-Тикки от чтения. Если бы его спросили, зачем он возится с чужими волосами, он был не смог ответить. Дэн не любил, когда прикасаются к нему, и сам избегал прикасаться к людям без необходимости. Но Туу-Тикки и Грена ему хотелось трогать. Это было странно, но странностей уже набралось столько, что Дэн решил подумать об этом позже. Сейчас у него в голове вообще не было мыслей. Он слушал Туу-Тикки, представлял себе происходящее в книге — и все. И никаких системных сообщений — система не выдавала их без необходимости и без запроса. А запроса не было. Дэн и правда чувствовал себя в безопасности.

Грен и Туу-Тикки не были людьми, в них не было человеческого напряжения и нервозности, не чувствовалось в них и скуки. Они явно не собирались искать для Дэна какие-нибудь занятия, ни о чем не просили. Дэн, привыкший мониторить окружающее, чтобы в любой момент отреагировать на изменения обстановки, здесь непривычно расслабился. Ему даже вопросов не задавали. А свои вопросы он пока решил придержать при себе. Ему всегда было интереснее найти ответы самому.

Кроме того, он чувствовал себя совершенно вымотанным и опустошенным. Не физически — сверхнагрузок за последнее время не было. Он даже почти не подключал импланты. Но органическая часть мозга… Дэн лениво подумал, что если бы в ней были датчики, они бы сейчас сигнализировали об истощении. С органической частью мозга что-то было не так. Но поскольку высшую нервную деятельность киборгам заменял процессор, ни в программной, ни в инструментальной части системы не было ни рецепторов, ни программ, которые могли бы определить проблему. Дэн только чувствовал ее, очень смутно, и совершенно не представлял, что предпринять. Да и посоветоваться было не с кем. Может быть, с Дани? Но где сейчас находится Дэннис Свифт и «Сова Спасительная», Дэн не представлял, а как с ним связаться — и подавно. Может быть, Грен и Туу-Тикки знают? Но спрашивать Дэн не стал.

Он уже расплел все косы, и они волнистыми прядями рассыпались по плечам Туу-Тикки. Длинные — около метра. Точнее Дэн не мог оценить из-за того, что волосы вились. Густые. Тяжелые. Перебирать их было даже приятнее, чем гладить кошку. Значит, вот что Полина нашла в том, чтобы возиться с волосами Дэна.

— «Одна из прелестей Закона Джунглей состоит в том, что с наказанием кончаются все счеты. После него не бывает никаких придирок», — читала Туу-Тикки.

Дэн вздохнул про себя. Да, это и правда здорово, когда после наказания больше нет никаких придирок.

— «Маугли опустил голову на спину Багиры и заснул так крепко, что даже не проснулся, когда его положили на землю в родной берлоге». — Туу-Тикки закрыла книгу. — Вот и все.

— А дальше? — осторожно спросил Дэн.

— Почитаю тебе перед сном, — пообещала Туу-Тикки. — Ты не против?

Дэну никто и никогда не читал перед сном раньше. Но ему понравилось засыпать под чтение, и он кивнул. Туу-Тикки ласково погладила его по волосам, встала и куда-то ушла. Вскоре к арфе присоединилась гитара, и Дэн снова уставился в огонь. Баста перешла к его ногам, спрыгнула на сиденье дивана и свернулась там, грея Дэну ступни.

========== 6 ==========

Кажется, первые три дня Дэн так и провел на диване у камина, глядя в огонь, под переливы арфы и гитары. Он поднимался, только чтобы поесть, и только потому, что уж очень вкусная была еда. Вкусная, разнообразная и очень, очень свежая. Никаких консервов, готовых пайков, замороженных обедов.

Туу-Тикки читала Дэну на ночь, и он спокойно засыпал, чтобы проспать десять-одиннадцать часов. В первый раз он отсадил серого медведя на стул, но, внезапно проснувшись ночью, передумал и перетащил его в постель, усадил возле себя. Проснулся Дэн с медведем в обнимку. Это было очень и очень странно. Но медведь был теплый, мягкий и хорошо пах, так что Дэн предпочел не задумываться над странностями.

Баста тоже приходила к Дэну на ночь, сворачивалась в ногах, а к утру переползала под бок, громко мурлыча.

После завтрака Дэн забирался в ванну, насыпав в нее ароматической соли — каждый раз другой. Хвоя, лаванда, мед… Некоторое время просто нежился в горячей воде, а потом сворачивался в позу эмбриона и уходил под воду с головой на все время, что мог — минут на десять. Выныривал, чтобы продышаться, добавлял горячей воды и снова уходил на дно. Ему было спокойно-спокойно.

За едой Грен и Туу-Тикки неторопливо разговаривали, делились с Дэном и друг с другом планами на день, но не предлагали Дэну поучаствовать. Он был им за это благодарен. Пока он не чувствовал себя готовым даже обследовать сад, двор и хозяйственные постройки. Ему хватало этого огромного дома, который по площади был больше, чем «Космический Мозгоед» вместе с грузовым трюмом и машинным отделением. Дэн никогда особенно не любил открытых пространств — как правило, они были наполнены опасностью: не враждебной живностью так враждебными людьми.

Иногда, глядя в огонь и гладя оглушительно мурлычащую Басту, Дэн лениво думал, а знают ли вообще хозяева дома, что приютили боевого киборга? Знают ли они, что «хороший» Дани — тоже боевой киборг? И если знают, то значит ли это что-нибудь для них? Но вопросов не задавал. Не хотел услышать ответы. Не хотел страха, если они не знают.

Постепенно он набирал список любимых блюд: жирная океанская рыба, запеченная под сыром и травами; омлет не из куриных яиц, а из крапчатых индюшачьих; варенье с орешками внутри каждой ягоды; пирог со сливами, пряностями и взбитыми сливками; тушеное мясо с чесноком и мускатным орехом; молочные коктейли с мороженым и вишневым сиропом. В этом доме к еде подходили с непривычной серьезностью и тщанием, хотя Дэн заметил, что и Грен, и Туу-Тикки редко проводят за готовкой более получаса подряд.

На четвертый день Дэн в сопровождении Басты вышел в сад. Туу-Тикки и Грен плескались в бассейне, Дэн слышал их смех и веселые голоса. К бассейну было ближе идти через парадный вход, поэтому Дэн вышел через черный, ведший прямо в сад. У самого дома он обнаружил грядки с пряными травами. Отщипнул соцветие фенхеля, прикусил и медленно пошел между высокими деревьями. Он узнал цитрусы, на которых висели зеленые мелкие плоды. Узнал яблоню с недозрелыми, кислыми еще яблочками. Плоды на персиковом дереве были совсем спелые, Дэн сорвал один на пробу. Посмотрел на несколько абрикосовых деревьев, но абрикосы рвать не стал — он не был голоден. Слива, еще слива, снова персик, что-то незнакомое цитрусовое, что-то похожее на персик, но не персик, в базе этого дерева не оказалось. И черешня. Четыре дерева. Два — с темными, крупными, налитыми, почти черными ягодами. Два — уже без ягод. Только на верхушках остались маленькие, засохшие и поклеванные птицами.

Черешня была очень похожа на вишню. Только вкуснее во много раз. Сладкие мясистые ягоды со светлыми косточками. Высокие деревья были усыпаны ими. И от этих ягод практически невозможно было оторваться. Дэн остановился, только когда система рапортовала о предельной нагрузке, и подумал, что, пожалуй, ужинать не будет.

Кроме фруктов, в этом саду были еще и цветы. Безопасные земные цветы с сильными запахами. Розы, снова розы, опять розы. Фуксии, глициния, пионы. Алые и черные маки. Клематисы, сплошь усыпанные цветами разных форм и оттенков. И множество других растений, которых в дэновой базе не было.

Дэн обошел весь здоровенный участок вдоль забора, частично затянутого мелкими кремовыми розами, частично — цветущей глицинией, а частично — зеленым еще виноградом. Обнаружил мусоросжигательную печь. Обнаружил четыхместный гараж, но заходить в него не стал. Наткнулся на здоровенную поленницу под навесом — куски дерева были уложены так плотно, словно их укладывал киборг. За забором тоже росли деревья, невысокие, хвойные и лиственные. Но за калитку Дэн пока решил не выходить.