Принцесса

Она долго умывалась холодной водой, стараясь скрыть следы того, что она плакала. Пила ледяную воду из-под крана. Заклеила укус пластырем, который взяла из аптечки. Вынула одну прокладку, долго рассматривала. Тая говорила врачу и Туу-Тикки, что у нее уже были месячные. Ей хотелось, чтобы это было так. Очень хотелось, ведь ей уже почти четырнадцать. Но она подозревала, что то единственное кровотечение, которое у нее случилось, было на самом деле не месячными. Оно началось после того, как папа… после того как мама на две недели уехала с братом в санаторий в Крыму, и дома остались только папа и Тая, и папа приходил к Тае каждый вечер, и было очень больно, а один раз — так больно, что Тая закричала, и папа ее ударил, и потом была кровь…

Тая утерла слезы. Умылась еще раз. Посидела на пуфике, бессильно свесив руки между колен. Она чувствовала себя ужасно слабой и никого не хотела видеть. Но она проголодалась, и скоро надо будет кормить котов. Тая вернулась в свою комнату, надела футболку с длинными рукавами и вышитой буланой лошадью на груди и медленно поплелась вниз.

На ужин была рыба с кружочками лимона. Туу-Тикки положила каждому по целой рыбине, добавила к ней риса и незнакомых Тае овощей. На десерт был фруктовый салат с орехами и взбитыми сливками. Тая молча ела, жалея, что не взяла с собой книгу — Алекс уткнулся в какой-то журнал и то и дело вытаскивал из зубов рыбьи косточки, Туу-Тикки просто ела.

После ужина Тая убрала посуду в посудомойку. Вышла в гостиную, посмотрела на часы и стала кормить котов. Киану и Сесс вились вокруг ее ног и мяукали, привставали на задние лапы, Киану дотягивался до стола и трогал миску. Тая смотрела, как они едят. Ей хотелось погладить Киану, но она не была уверена, что он ее не оцарапает. Ее родители не держали животных, а бабушкина кошка Китуня была скорее дворовой и в дом заходила только поесть или принести мышку, и всегда выворачивалась из-под руки.

Коты очистили миски до блеска. Тая убрала их в раковину, выкинула консервные банки, оглядела кухню. Есть она не хотела, да и операция завтра… Она налила себе холодного виноградного сока из картонного пакета и со стаканом вышла в гостиную. Алекса не было видно, а Туу-Тикки сидела на диване, вязала и курила. Тая с удовольствием вдохнула запах трубочного дыма.

— Давай посмотрим первую часть «Хоббита», — предложила Туу-Тикки. — Там три фильма по этой книге, каждый часа на три.

— Давайте, — пробормотала Тая, с ногами забираясь на кресло. Ей было зябко.

Туу-Тикки встала и взяла с края дивана пестрый плед. Накинула его на Таю, погладила девочку по плечу. Сесс подошел к Тае и запрыгнул к ней на колени. Тая приласкала кота, который крутился, уминая себе местечко. Туу-Тикки включила фильм и села в кресло рядом с Таей.

— Он на английском, но с русскими субтитрами, — объяснила она, пока на огромном экране разворачивались заставки киностудий. — Так что ты все поймешь.

Тая кивнула.

Действие захватило ее. Все было таким настоящим, таким правдивым — ярким, впечатляющим, сильным. Смешные гномы, хоббит, который оказался моложе, чем Тая себе представляла, ужасающие орки, захватывающие приключения… В фильме были подробности, каких не было в книге, Тая словно погрузилась в саму ткань истории. Она быстро приноровилась к субтитрам, и ей нравились голоса на английском. Три часа пролетели, как десять минут, и только когда пошли титры, Тая сменила позу.

— Понравилось? — спросила Туу-Тикки.

— Очень. А что было дальше — про это есть фильм?

— Конечно. Но сегодня мы его смотреть не будем, уже поздно.

Тая кивнула.

— Будем обсуждать?

— Не сейчас. Тебе надо переварить впечатления, я думаю.

Тая задумалась. И правда — в голове все смешалось в одну пеструю кучу.

— Спать, Тая, — сказала Туу-Тикки. — Завтра рано вставать. Я позвоню тебе на телефон утром, чтобы разбудить тебя. Проснешься, вымоешься как можно тщательнее — и мы поедем. Не забудь выпить перед сном таблетки.

— Хорошо. А во сколько вы меня разбудите?

— В семь. Операция назначена на девять часов утра, самое позднее в половину девятого нам надо быть в клинике. И попробуй обращаться ко мне и к Грену на «ты», хорошо?

— Я попробую, — выдавила девочка. — Спокойной ночи.

— Хороших тебе снов.

С утра Таю трясло, как на морозе, но она не плакала. Она все сделала, как велела Туу-Тикки — как следует вымылась, оделась в бежевое платье, причесала волосы и надела обруч, чтобы они не лезли в лицо, тщательно вычистила зубы, выпила таблетки, с третьей попытки надела линзы. В линзах было лучше, чем в очках. Видно все, ясно и четко.

Туу-Тикки ждала ее в гостиной. Она, как обычно, сидела с трубкой и с вязанием.

— Грен еще не приехал? — спросила Тая.

— Нет. Думаю, он будет к вечеру. Не хочешь взять с собой мишку или коня для бодрости?

Тая отрицательно помотала головой.

— После больницы, — пообещала Туу-Тикки, — мы заедем куда-нибудь позавтракать — я тоже не ела. А потом вернемся домой и будем смотреть Хоббита дальше. Весь день.

Тая скованно кивнула.

Саму операцию она запомнила плохо. Помнила только, что нижнюю часть ее тела отгородили ширмой, а у головы стояла Туу-Тикки в шапочке и маске и напевала колыбельные. Помнила неприятные ощущения внизу и то, как мерзли ноги в бахилах. Помнила уколы — очень болезненные. В какой-то момент Тая взяла Туу-Тикки за руку и крепко держалась за нее.

Но все закончилось. Убрали ширму, помогли подняться. Туу-Тикки одела Таю, как маленькую, потому что Тая едва могла шевелиться. Начала надевать колготки и застыла, согнутая. Внутри было пусто, и своих гениталий она совсем не ощущала.

Когда они пошли в кабинет доктора Ли, Таю шатало. Туу-Тикки поддерживала ее. Доктор Ли что-то говорила, звуки ее голоса и ответы Туу-Тикки сливались для Таи в неразборчивый гул. Наконец все закончилось. Они вышли в коридор с голубыми диванчиками. Туу-Тикки достала из сумочки бутылку и протянула Тае.

— Пей, — сказала она. — Это шоколадное молоко. Тебе станет лучше.

Молоко было густое, сладкое, обволакивало пересохшее горло. Тая пила, и ей правда становилось лучше с каждым глотком.

— Я не хочу в кафе, — шепотом сказала она. — Поехали домой.

Дорогу назад Тая не запомнила. Она все пыталась сесть так, чтобы было удобно. Ей казалось, что если она неправильно сядет, то повредит что-то у себя внутри.

— Мне нужно кое-что показать и объяснить тебе, — сказала Туу-Тикки, провожая девочку до ее комнаты. — Приходи в ванную.

— Да, сейчас, — кивнула Тая.

Когда она вошла в ванную, Туу-Тикки ждала ее с ватным тампоном, из которого торчал нитяной хвостик, в одной руке, и открытой бутылкой светящейся желто-зеленой жидкости в другой.

— Это сила Живой Жизни, — объяснила Туу-Тикки, кивнув на бутылку. — А это — тампон, который вводится во влагалище. Сейчас я пропитаю его этой силой, и ты вставишь его внутрь. К вечеру все швы заживут и больше ничего не будет болеть. Понимаешь?

Тая нервно кивнула и сняла трусики.

— Ты ведь исследовала себя внутри? — спросила Туу-Тикки.

— Д-да, — смущенно выдавила девочка.

Туу-Тикки налила жидкость на верхушку тампона, похожего на большую белую пулю. Она постепенно пропитывала вату, и тампон тоже начал светиться. Запахло зеленью, весной, пробивающимися из-под снега травинками.

— Вымой руки, — велела Туу-Тикки, — и введи его внутрь. Если у тебя не получится, я помогу.

Засовывать в себя тампон было неприятно. Он был холодный и какой-то шершавый. Тая боялась, что заденет швы и они разойдутся. Но тампон скользнул внутрь, и только оставшаяся снаружи толстая нитка подсказывала, что он там.

Туу-Тикки не смотрела, ни как Тая возится с тампоном, ни как одевается.

— А что дальше? — спросила Тая.

— Перед сном вынешь его, потянув за ниточку, и выкинешь в унитаз.

Тая подошла к Туу-Тикки. Та обняла ее.

— Ты очень смелая и стойкая девочка, — сказала Туу-Тикки. — Ты отлично справилась. Молодец. Я горжусь тобой.