Плата

Остановился Дэн внезапно, поняв, что вот оно — приехал. Что именно это та самая точка пространства, куда он стремился, сам не зная, зачем. Мотор заглох, но Дэн не стремился выходить из машины, он сидел и слушал, как пощелкивает остывающий металл.

Над сладко пахнущей степью висели луны. Пять, крупных и пятнистых, у самой большой из них были свои спутники, один как раз величаво проплывал на фоне своего серебристо-лилового собрата. Одна из лун уже закатывалась за горизонт, желтея небольшой горбушкой над краем окоема.

Дэн все-таки выбрался из машины, прошел чуть в сторону, где крупный белый валун возвышался над травой. Вскарабкаться на него было легко, усидеть — сложнее. Крутая гладкая макушка камня так и норовила скинуть с себя нежданного гостя. Пришлось договариваться: Дэн со смехом устраивался на ней, но, не найдя положения, в котором хоть что-то не впивалось бы в ягодицы, смирился. Он сидел, ерзая, и понимал, что можно найти место и поудобнее — например, крыша внедорожника; считал тени, свои и валуна. Получалось почти четыре у каждого: одна из лун была мала и давала совсем мало света. Дэн смотрел на нее, на ее спутников, на степь и пытался представить, какое же у этого мира солнце…

Позже он признался себе, что в первый момент испугался. Резкий звук разорвал воздух. Дэн мгновенно перешел в боевой режим и едва подавил разумное желание броситься в густую траву и затаиться, уж больно это было похоже на выстрел из плазмомета. Первому звуку ответил второй, а за ним и третий, но не было ни вспышек, ни характерного запаха.

Змеи. Или что-то похожее. Первая взметнулась из травы метрах в пятидесяти от валуна. Короткая и толстая, он внезапно стала очень плоской, широкой и поплыла, извиваясь, по воздуху, словно под ней была надежная земля. За несколько секунд преодолев более ста метров, змея спланировала в траву. Вскоре воздух загудел от щелчков и шелестел от трения чешуи. Змеи пролетали совсем рядом, Дэн даже разглядел ромбовидный узор, серебристо-голубой с ярко выделяющейся белой прерывистой полосой по спине, разделенной на равные отрезки своеобразными «песочными часами», желтоватыми внутри и ярко-оранжевыми по контуру. Одна из змей приземлилась у подножия валуна на плоском низком камне, полежала, снова обретая объем, и уползла в траву, чтобы наверняка вскоре опять прыгнуть в воздух. Что это: ежедневная миграция с мест кормежки к местам отдыха, сезонная, в поисках безопасного места, партнера и обильного питания? Дэну было любопытно: может, кто-нибудь исследовал этот мир подробно и у этих красивых созданий есть мудреное имя в честь любимой рок-группы первооткрывателя?

Дэн рассмеялся и продолжил наблюдать воздушные танцы.

Этого мужика Дэн догнал в одном из миров, где шел ливень. Дорогу развезло, смеркалось. Тяжелый арбалет в руках, вещмешок — не рюкзак — за плечами, разбитые, но крепкие еще ботинки — все, что Дэн успел разглядеть сквозь мутную пелену дождя и сумерек, ударяя по тормозам: мужик развернулся и всадил стрелу прямо в лобовое стекло. Наконечник, не оставив даже царапины, скользнул вверх и застрял в уплотнителе между стеклом и крышей. Дэн искренне возмутился — он не проявлял агрессии, да и пешеход выглядел спокойным. Выбираться из машины не стал, тем более что стрелок подошел сам, осторожно, как подходит бродячая собака, не уверенная, что получит: лакомство или удар в живот. Но и не подойти нельзя: голод гонит вперед. Голод и надежда. Именно из-за этой надежды, читавшийся в угрюмых глазах, Дэн чуть приоткрыл боковое стекло, когда бродяга в него постучал — уверенно и спокойно, как человек, привыкший справляться сам и со всеми.

— Тебя тут не было, — с ходу обвинил он Дэна. Мужик говорил на английском, но со странным гортанным акцентом, глотая часть согласных и растягивая гласные. — Я тебя не слышал.

— Ты тоже не слишком заметен, знаешь ли, на фоне этого… безобразия, — огрызнулся, как умел, Дэн. — Как выскочил.

— Я тебя не слышал, — упрямо повторил бродяга. — Тут ровное место, не спрятаться.

Дэн не мог не восхититься: стоя в ливень по колено в грязи, с одним арбалетом против автомобиля… Дэн нахмурился: вот оно! Человек перед ним явно видел технику раньше, а этот мир, судя по редкому встречному колесному транспорту, влекомому длинноухими горбатыми серыми копытными, еще не придумал ничего сложнее телеги.

— Ты местный? — уточнил Дэн.

— Нет.

— Дорожник?

Бродяга дернул головой, стряхивая с себя воду.

— Нет. Ты?

— Я еду домой, и я умею ходить по Дороге. Тебе нужна помощь.

Последнюю фразу Дэн произнес утвердительно: ведь одинокий человек под ледяным дождем явно нуждается как минимум в тепле.

Бродяга отступил от машины на шаг, обошел ее и постучался со стороны пассажирского сиденья. Дэн, активировав на всякий случай боевой режим, открыл дверь. Не то чтобы он воспылал горячей симпатией к незнакомцу, но Денис успел крепко вбить в Дэна дорожные правила, одним из которых было: на Дороге помогают друг другу.

— Ты или дурак, или ребенок. Мама не учила не пускать в машину незнакомцев?

— Я могу постоять за себя.

Бродяга кивнул. С него лило в три ручья. Он сунул арбалет и вещмешок на заднее сиденье и устроился поудобнее. От бродяги несло застарелой грязью немытого человеческого тела, свежим потом, дождем и чем-то совершенно незнакомым, но настораживающим.

Дэн включил печку и, покопавшись в объемной сумке, стоявшей сзади, достал пару сандвичей и большой термос с горячим чаем, заваренным еще прошлым утром из трав, что дала ему с собой Туу-Тикки. Бродяга взял предложенное без стеснения, только кивнул в знак благодарности.

— Дэрил, — представился он, доев первый сандвич. — И я заблудился в этом сраном дожде.

— Расскажи.

Дэрил сначала расправился со вторым сандвичем и начал шумно, обжигаясь, пить чай.

— Мы попали в заварушку. Зажали с двух сторон: бродяги и ходячие. Крутились, как белки. Я споткнулся, улетел овраг. Очнулся в этом ебучем дожде. А мои там, среди этого дерьма остались.

Дэрил посмотрел на Дэна в упор.

— Ты говорил — помощь. Раз ты так возник ниоткуда, значит и обратно так же можешь. Найдешь мой овраг?

Дэн задумался. Это было возможно — найти тот перекресток, откуда пришел Дэрил, нужно только расстояние и время, которое он тут провел.

— Ты помнишь, как долго и с какой стороны ты шел?

— Да я не сворачивал. Я здесь часов восемь. Но по этой погоде хрен поймешь, сколько — темнело долго, да.

Дэрил говорил невнятно, он нервно грыз грязный обломанный ноготь, вытирал руки об не менее грязные штаны.

— Ты мог свернуть и не понять этого.

Дэрил снисходительно посмотрел на Дэна, ткнул пальцем ему в грудь.

— Я по лесам ходил, тебя еще в проекте не было. И чую, если кругами хожу, а я не хожу даже бухой! Я тебе не чертов чистенький маменькин сынок с навигатором и джи-пи-эс. А тут до-ро-га!

Как на идиота на Дэна давно не смотрели…

Серые глаза, короткие коричневые ресницы, лисий прищур, взгляд «ты-ничего-не-знаешь-об-этой-жизни-сынок». Типичный любитель поучать и вставлять всюду свое мнение. Ни чутья, ни интуиции. Дэн не любил таких людей, предпочитая общаться с теми, кто дает хоть какую-то иллюзию выбора. Но чаще всего у него и ее не было.

— Ок, убедил. Показывай, куда ехать.

Дэрил молча ткнул пальцем назад и чуть вправо.

За восемь часов по прямой взрослый здоровой мужчина, шагая без остановок, может пройти около пятидесяти с лишним километров. Это если без остановок и отдыха. Значит, это максимальное расстояние до его перекрестка.

Ехали медленно. Серая мгла за окном сгустилась, дождь немного поутих и уже не лупил со всей силы в стекла так, что даже «дворники» не справлялись. Дэрил заправил стрелу в арбалет, не забыв прибрать ту, что выпустил по Дэну. Он выкрутил отопление на максимум и направил поток воздуха на себя, греясь.

Перекресток Дэн почувствовал через пару часов, за которые совсем стемнело. Видимость была от силы метров сто, машину трясло и качало на раскисшей гравийной дороге. Физически перекресток ничто не отмечало, просто Дэн, как легавая, встал в стойку: вот он!