Страница 32 из 39
— Милая моя женушка, примите благосклонно мадригал в вашу честь. А также в честь этого незабываемого утра.
Ангел мой нежный
С душой белоснежной
Спустился с небес
Ее думы темны
Печали полны
Я с нею воскрес
Я снова живу
не во сне — наяву
Мне счастье дано
Голубку мою
Я к сердцу прижму
Открою окно
Пусть ветер поет
И нам принесет
Цветов аромат
Любимой глаза
Как в солнце роса
Пусть счастьем горят
— Не верх совершенства, конечно, — извиняющимся тоном пробормотал Пьер. — Это душевный порыв, не слишком складная импровизация и… — Мари не дала ему договорить, заглушив дальнейшую творческую критику поцелуем.
— Это замечательно, — воскликнула она. — Просто прекрасно, потому что исходит от тебя. Мне никто и никогда не писал стихов.
— Зато теперь ты будешь страдать от их переизбытка, — лукаво прищурился Пьер.
— Обещаю, что жаловаться на подобное я не стану, — улыбнулась ему Мари.
— Ах, как бы я хотел провести нынешний день, не выходя из этой комнаты, — вздохнул Гренгуар. — Увы, Париж нас ждет не дождется.
— У тебя там какие-то дела? — тревожно спросила Мари.
— Да, — как-то неохотно признался Пьер. — Есть кое-какие старые счета, которые нужно закрыть. Это не займет много времени, я думаю. А потом нас ждет свадебное путешествие в Италию. Я ведь обещал тебе. Так что собирайся скорее.
Необходимость расставания с теми, кто стал для тебя близким человеком, всегда несет в себе много печали. Мари трогательно простилась с каждой из белошвеек. Было много слез и добрых пожеланий. У ворот на плече Бернарда плакала Жилетта, а он клятвенно обещал в первый же отпуск приехать повидаться. Тео подошел к Ирэн, которая прижимала к себе безутешную Сильви. Девочка переживала, что все друзья вдруг в один день решили оставить ее. Тео тихонько погладил ее по голове.
— Вы надолго в плаванье? — спросила Ирэн.
— Точно не знаю еще, мадам, — Тео чувствовал себя крайне неловко. — Капитан хочет устроить свадебное путешествие для своей милой Мари. Возможно, это продлится около месяца. Потом предполагается Персия. Ткани и пряности. Потом я не знаю. Ирэн, — вдруг прервал себя Жженый, — я благодарен вам за то, что приютили нас. Кормили-поили. Благодаря вам, я ощутил то, что давно позабыл: покой, уют. Это бесценные вещи.
— Вы не были здесь просто гостем, — улыбнулась ему Ирэн. — Развлекали Сильви. Я бы так не смогла. Качели нам сделали. Охранников обещаете. Я хотела, чтобы вы помнили о нас. Возьмите это, — она раскрыла ладонь, на которой лежал скромный медальон на цепочке. — Святой Христофор. Он оберегает тех, кто в пути.
— Но… это слишком, — Тео с трудом проглотил комок в горле. — Вы ведь теперь все знаете обо мне. Я рассказал
— Возьми, Тео, — всхлипнула Сильви. — Чтобы не забывал нас.
Жженый слегка приподнял девочку и поцеловал ее в лоб. Затем наклонил голову и Ирэн надела медальон ему на шею.
— Вот так хорошо, — тихо сказала она. — А свои молитвы я вам обещаю.
— Вы редкая женщина, Ирэн, — пробормотал Тео. — А я … Я не забуду вас. Прощайте! — он вдруг резко развернулся и зашагал к дорожной карете.
— Он напишет вам, — зашептал на ухо женщине Гренгуар, прощаясь с ней, — хоть и не умеет, но напишет. Я обещаю.
— Спасибо, Пьер, — улыбнулась ему Ирэн. — Я верю вам и будьте счастливы.
Мари прощалась с подругой долго и очень эмоционально. Слезы, поцелуи, благодарности, пожелания.
— Не навсегда ведь расстаемся, — убеждала ее Ирэн. — Мы обязательно увидимся. Жизнь непредсказуема в своих поворотах.
Жерар с грустной улыбкой смотрел вслед отъезжающей карете.
— Улетела моя ласточка, — вздохнул он. — Пусть будет счастлива. Остались мы с тобой одни, Милу. — Пес тихонько заскулил. — Да, грустно. Но все же пойдем к твоему собрату, которого привели сегодня. Я должен обучить его до того времени, когда Тео пришлет нового охранника. А потом мы с тобой отправимся в путешествие в прошлое. Ты ведь согласен? Вижу, что согласен. Тогда пошли работать.
========== Все в жизни оставляет след. ==========
Комментарий к Все в жизни оставляет след.
Извиняюсь, что вышла задержка. Болезнь слишком затянулась. Вот и глава получилась лихорадочной. Мнение автора по некоторым вопросам не всегда может совпадать с мнение читателя.
Мари медленно обходила родительский дом. Пьер с легкой улыбкой наблюдал за слегка ошеломленным лицом обожаемой супруги, наслаждаясь произведенным впечатлением. Мари с трудом узнавала с детства знакомые комнаты. В ее памяти они запечатлелись темными из-за недостатка освещения. Теперь же ярко и весело горел камин, пылали свечи в прекрасных бронзовых канделябрах, бросая причудливые тени на стены дома. Холодный пол был прикрыт несколькими мягкими шкурами. А маленькую гостиную украшал восточный ковер, играющий пестрыми красками, такими теплыми и солнечными в темно-серой каменной громаде Парижа. И цветы, много цветов в красивых фарфоровых вазах. Изящные безделушки на каминных полках. А еще подлинные редкости: настоящее венецианское зеркало и пестрая стеклянная посуда, которую Мари еще никогда не доводилось видеть. Она с каким-то священным трепетом разглядывала стаканы и графины из красного и синего муранского стекла, не смея к ним прикоснуться. А когда взглянула на мужа, вся эта роскошь переливалась в ее глазах, как в калейдоскопе.
— Я, конечно, не обещаю, что столько огня будет каждый день, — в глазах Пьера плясали веселые искорки. — Весь этот жар и свет для первой встречи любимой хозяйки с родным домом после долгой разлуки. Надеюсь, меня здесь тоже будут принимать.
— Ты … ты мой самый … — Мари не находила слов. Просто крепко обняла мужа. — Лучше всех. Ты так все устроил. Мы дома. Наконец мы дома. Но только … прислуга. Ты нанял прислугу. Я привыкла все делать сама.
— Ты достаточно работала, моя родная, — Гренгуар нежно и осторожно провел пальцами вдоль хрупкого позвоночника возлюбленной. Он подозревал о том, что у нее иногда сильно болит спина от постоянного сидения с иглой в руках. Ее нужно оберегать. —Теперь ты отдохнешь. Это необходимо. А сейчас нас ждет ужин. Вашу руку, сударыня.
Как же это было чудесно. Ужин для двоих, наполненный светом. И не только свечей, но и взглядов, улыбок, счастья быть вместе. Сбывшиеся мечты. Однако к концу ужина на лицо Мари набежало легкое облачко. Это обеспокоило ее мужа.
— Ты задумалась о чем-то? — Пьер приобнял жену, когда они сидели рядом у камина. — О чем-то неприятном?
— Да так, ничего особенного, — слегка замялась Мари. — Вспомнила наш разговор с Арманом вчера. Помнишь, когда мы заехали по дороге на ферму Мадлен? Я видела его глаза и поняла, что он несчастлив. Я спросила, почему? «Я был счастлив, когда видел тебя каждый день, — ответил Арман. — Здесь. На ферме. У меня была надежда. Теперь не осталось ничего». «Но у тебя ведь есть все, что людям положено для счастья: семья, сын», — попыталась возразить я. «Положено… — горько усмехнулся Арман. — Кем положено? Счастье невозможно установить универсальным для всех. Люди слишком разные. Ты и твой Пьер выстрадали свое счастье. Заслужили его. Я же был недостаточно тверд в его достижении. Потому мне и досталось то, что «положено». Запомни, Мари: любовь, родная душа — это главное в жизни. Никакая семья, никакие дети не закроют душевную пустоту отсутствия любви».
— Он прав, — медленно произнес Пьер. — Если бы вдруг тебя забрали Небеса, оставив лишь ребенка… как вечное напоминание о потере … Нет! Нет! — глухо вскрикнул он, крепко прижав в себе возлюбленную, будто ограждая ее от той ужасной картины, что предстала вдруг в его воображении с пугающей ясностью. — Я никогда не знал своих родителей, — продолжил Гренгуар после тяжелой паузы.
— Кто они? Откуда? Но не смог бы существовать безмятежно, зная, что моя жизнь стала смертным приговором для моей матери.
— Это действительно страшно, — вздрогнула Мари. — Самые обездоленные женщины. О них даже заплакать некому. «Безутешный» супруг вскоре женится на другой. В доме ведь нужна хозяйка. А ребенок, из-за которого и оборвалась ее жизнь, даже лица ее не вспомнит. Жизнь, которой, по сути, не было.