Искупление Гренгуара

Дело было тихим сентябрьским утром. Девушек-вышивальщиц слегка удивило, что мадам так долго не спускается в лавку из своей комнаты. А когда она, наконец, появилась, девушки даже испугались — такое бледное и изможденное лицо были у их хозяйки.

— Сильви заболела, — усталым, севшим голосом проговорила Ирэн. — Под утро. Горит вся. И кашель. Что я ни делала, ничего не помогает. В округе только один лекарь. А здесь только знахарка. Да и та мало что смыслит. Но все же я пошлю Жерара к ней. Утопающий хватается за соломинку. Анриет, тебе придется посидеть в лавке вместо меня.

— Да, мадам, — девушка была потрясена мрачным известием, как и все остальные в доме. — Но как же это? Сильви… Но она поправится, непременно поправится, верьте, мадам.

— Да, конечно, — безучастно ответила Ирэн, погруженная в свои думы. — Прочтите молитву Деве Марии, девочки, когда будет свободная минутка, прошу вас.

Знахарку Жерар привез, да толку от нее было мало. Она кое-как справлялась с тем, чтобы помочь младенцам появиться на свет. А как удержать их на этом свете, понимала уже совсем плохо. Сильви становилось все хуже. Девочка металась в бреду и никого не узнавала. Ее мучили кошмары. Ирэн не отходила от нее ни на шаг, все меняла уксусные полотенца, держала за руку. На нее было страшно смотреть. Жерар предложил объездить город и найти все-таки настоящего лекаря.

— Он один на всю округу, настоящий, — в отчаянии проговорила несчастная мать. — Его интересует только богатая клиентура. И дома его никогда не застанешь. Разве только в замке каком.

— А я все же попытаюсь, — Жерар решительно направился к выходу.

— Пресвятая Дева, заступница, не оставляй нас своей милостью, — прошептала отчаявшаяся женщина.

— Ирэн, — Мари присела перед ней и взяла за руку. — Ты веришь мне? Ты можешь доверить мне жизнь своего ребенка?

— А разве… — женщина задохнулась от неожиданности и прижала руку к колотящемуся сердцу. — А ты… Мари… Ты что-то понимаешь в этом?

— Отец рассказывал мне кое-что. Я должна попробовать. В конце концов, у нас нет другого выхода.

— Да! Да! — горячо зашептала Ирэн. — Я… верю тебе. Верю, Мари. Да поможет тебе Бог.

— Аминь, — Мари решительно поднялась. — У тебя есть… — последовал перечень ингредиентов для жаропонижающего настоя. Все в доме заметались по кладовым. Мари отправилась на кухню, готовить питье для малышки. Она установила дозировку и периодичность. Вместе с Ирэн они поили Сильви лекарством, меняли компрессы, делали растирания. Мари также приготовила настой от кашля, который разрывал грудь малышке. Так до вечера они вместе сражались с болезнью. И жар спал. Дыхание выровнялось. Сильви впервые за сутки открыла глаза и осмысленно оглядела окружавших ее усталых женщин.

— Мама, — прошептала она, — что со мной?

— Ты заболела, моя девочка, — Ирэн прижала к глазам платок, затем улыбнулась. — Но совсем немножко. Скоро ты поправишься, и будешь гулять.

— А почему же ты плачешь?

— Это ничего, это от радости, моя хорошая, — мать тихонько обняла свою девочку. — Все хорошо. Вот Мари, она тоже была с тобой здесь все время. Лечила.

— Мари, подойди, пожалуйста, — Сильви протянула ей руку.

— Я вышиваю пояс к твоему воскресному платью, — Мари тихонько гладила маленькую ручку. — Синим и зеленым бисером. Как ты хотела.

— А я и без пояса тебя люблю, — улыбнулась девочка, но тут же закашлялась и поморщилась от боли в груди. — Правда-правда.

— Я тебя тоже люблю, — Мари поцеловала нежную щечку. — А теперь ты будешь умницей, выпьешь лекарство, и уснешь хорошим сном. Чтобы скорее поправиться. Вот так, хорошо. Засыпай, моя милая.

Немного позже, когда дочка уснула, Ирэн прошла в комнату Мари и крепко обняла ее.

— Я никогда не смогу в должной степени отблагодарить тебя за спасение Сильви, — голос Ирэн дрожал от слез.

— Ну о чем ты, — Мари нежно погладила ее по спине. — Разве ты не приютила меня и моих друзей? Разве не была бесконечно добра к нам? Распорядись лучше приготовить бульон и подогреть молока с медом. Когда Сильви проснется, она захочет есть.

— Да, конечно, — Ирэн вытерла глаза и улыбнулась. — Ты никогда не теряешь головы, моя милая Мари.

К вечеру вернулся Жерар из своей бесплодной поездки, понося на разные лады всех на свете Эскулапов. Ему, конечно, рассказали, что все сложилось хорошо для Сильви. Жерар нахмурился.

— Мадам, — взволнованно обратился он к Ирэн, — я прошу вас, никому не рассказывайте о Мари и Сильви. В нашем обществе это опасно. Запросто могут в колдовстве обвинить.

— Да, да, вы правы, — испуганно согласилась хозяйка. — Мы все будем молчать.

С этого дня Мари стала для Ирэн практически членом семьи. Девушка была посвящена во все дела. Ирэн доверяла ей ключи и деньги, советовалась по разным деловым вопросам. Разумная и рассудительная Мари умела просчитать разные варианты, прежде чем принять единственно верное решение. Безусловно, она была надежным компаньоном. Ирэн спокойно оставляла ее в лавке, когда сама отправлялась по делам. С заказчиками Мари была неизменно приветлива, но несколько отстранена, без всякого желания нравиться. Она всегда носила темное глухое платье без украшений. Мало кто из посетителей мог увидеть улыбку на ее бледном лице. Однако, мужчины, которые иногда посещали лавку, довольно часто бросали на девушку заинтересованные взгляды. Некоторые проявляли настойчивость. Бесполезно.

— Мари, дорогая, — говорила ей в приватной беседе Ирэн. — Может быть, ты излишне строга к себе? Ты создаешь такую красоту, а себе не позволяешь даже кусочка кружев, даже маленькой брошки. И может быть следует обращать внимание и на других мужчин? Они ведь интересуются тобой.

— Мне никто не нужен, — Мари тихонько погладила колечко Пьера. — А им не нужна я. Они ищут жену. Узнай кто-то из них о моем прошлом, тут же с презрением отвернуться. Либо станут тащить развлечься на сеновал. А не соглашусь — объявят ведьмой. На роль жены я не подхожу. Не гожусь для «священной» миссии продления их рода. Любовь и уважение к жене, родство душ, для них понятия лишние. А вот продление рода столь важно, будто каждый, по меньшей мере, Принц крови. А вот мой Пьер не такой. Он знает о моем прошлом и все равно любит меня. Разве кто-нибудь из тех, кто бывает в лавке, пошел бы ради меня на то, на что пошел Пьер? Никогда. И я никогда его не предам.

— Ну что ж, — прошептала Ирэн, — я могу только восхищаться такой верностью, и очень хотела бы увидеть тебя, наконец, счастливой.

В отношениях обеих женщин царило полное взаимопонимание. Сильви поправлялась. К ней уже пускали посетителей. Биби пришел сразу, как только ему разрешили. Он ужасно переживал за подружку, хотя виду не показывал.

— Держи, — протянул он девочке бисерный букетик. — Не бойся, я его не крал. Попросил Мари сделать для тебя. И даже заплатил из своего жалования.

— Какой чудесный! Спасибо, Биби, — Сильви слегка поморщилась. — У тебя есть настоящее имя? Ты его помнишь?

Мальчик шмыгнул носом и нахмурил лоб, явно что-то припоминая.

— Марин, — наконец неуверенно произнес он.

— Марин, — восторженно повторила Сильви. — Очень красиво. Я буду звать тебя так, если не возражаешь.

— Да нет, — пожал плечами мальчик. — Не возражаю.

В мастерской наступило спокойствие. Заказы все увеличивались, девушки работали. Никто не болел и не ссорился. И только Жерар ходил какой-то хмурый и озабоченный. На расспросы Мари и Ирэн он только отмахивался, мол хандра напала. Но по всему видно было, что дело вовсе не в хандре. Жерар что-то разъяснял Биби и тот тоже хмурился, но согласно кивал. Замки в воротах, крепость забора проверялись Жераром особенно тщательно. Иногда он уходил куда-то в город по таинственным делам. И все больше стал напоминать Милу, бесконечно к чему-то прислушивался, присматривался, тревожился. И как оказалось, не зря. Однажды ночью раздался тихий стук в ворота.

— Жерар, это я, Бернард, — раздался знакомый хриплый голос с улицы. — Открой.