ИНХАМАНУМ. Книга Черная

- Именно. Это очень далекое прошлое, информация о тех временах несколько… размыта. Она во многом была утеряна, но все таки осталась обрывками и сказками. Культы, основанные на каких-то взглядах, всегда имеют большую вероятность к самоуничтожению. Умер лидер, последователи не смогли поддержать огонь фанатизма. Все просто и понятно, и не было бы ничего в этом странного, если бы не время. По всем мирам прокатилась эта волна одновременно. А так бывает?

- Пара сотен на вселенную тогда бы было понятно и возможно, а так на каждой заселенной планете во всех расах. Это… – Отчего-то чернота всколыхнулась. Она будто довольно заурчала, а затем затихла, поглотила всплески и волны. Призрак же пристально взглянул на меня и заулыбался. – … это слишком. Так не бывает. Такое могло произойти в том случае, если все эти культы действительно имели связь с чем-то, пусть и в несколько разных ипостасях. А после это нечто исчезло, оборвав связи. Культистам просто больше нечего было поддерживать, не к чему обращаться и нечего доказывать.

- И это доказательство. И Вам это известно. Но я знаю еще одну вещь, которую Высшие тщательно скрывали. Желаете ее узнать или продолжите путь незамедлительно? – Язвительно спросил си’иат.

- Говори.

- Есть одно объединение, точнее орден. И только его это немыслимое, ужасающее разрушение не затронуло совсем. К тому времени последователи захватили целую галактику и несколько систем в соседней.

- Другой источник сил? – Предположил я.

- Да. Вера этого культа кардинально отличалось ото всех. Культ темных, но даже среди подобных он был особенным. И все его ритуалы были другими. На фоне погибающих сил он выделялся и казался единственно верным. В то время и произошел его огромнейший рывок вперед.

- Орден Сиитшет.

- Да.

Призрак казался довольным собой, но взгляд был тусклым и печальным. Он не смотрел на меня, а лишь двигался рядом, погруженный мыслями и тревогами. Мне оставалось преодолеть всего один лестничный подъем до площади. Я замер, а дух вновь заговорил.

- Орден Сиитшет с другим источником. Он совершенно другой, хотя на первый взгляд и похож на всех темных. Жестокие ритуалы, жестокая жизнь, жестокая смерть. Обычно и почти банально, но Вы уже привыкли к этому.

- Разумеется, я живу по этим правилам.

- Да, конечно. Только это уже другой орден. – Дух многозначительно выдержал долгую паузу. – Основы стерты. Еще до Высших, в эпоху открытой борьбы с Аросы очень многое было изменено. О, Вы даже не представляете, каких сил требовалось все это отыскать и узнать! Орден Сиитшет стал почти стандартной организацией, основанной на идеологии. Сенэксу из-за этого и было легче контролировать и управлять всей этой громадой. Не нужно же было все управление подчинять желаниям божества или того самого нечто.

- Что значит другой орден? – Я был удивлен, даже налет мощи и желания кинуться в последний бой почти сошел на нет. Я хотел узнать скрытую правду. За ней было утаено что-то безмерно ценное и важное, что обязательно должно было стать моим. – И у моего культа нет бога. Он основан на самом себе, на веровании в свои силы, на самосовершенствовании и на постоянном возвышении себя. Никаких богов, идолов и того подобного.

- Нет. Не правда. Вы же были на множестве ритуалов. Они же все похожи на одно, что можно назвать одним общим словом. Жертвоприношение. – Голос бесплотного собеседника прозвучал низко и хрипло, замогильно. – Даже похороны. Зачем оставлять живых слуг умирать от голода и жажды в могильниках своих господ? Жертва. Зачем срываться со скал в надежде на полет, который может возникнуть только в половине из случаев? Жертва. Зачем доводить себя до изнеможения, достигая вложенной в голову цели? Жертва! А кому нужны эти жертвы? Это не отсев слабых, это не воспитание бесстрашия. Это все жертвы! Кому, если бога нет?!

- Орден жесток. Ему не следует иметь в своих рядах ничтожеств.

- Но они есть. Погибают сильные. Вы стремитесь к победе, но орден желаете сохранить. У Вас, наверняка, не возникало и мысли об его уничтожении. Почему?

- Он выгоден мне.

- Нет. – Яростно отрезал дух. – При желании можно было бы построить другой. Это было бы даже легче и проще, чем удерживать и восстанавливать старый. Но Вы цепляетесь за него, потому что чувствуете в нем истину. Все эти жертвы предназначались одному высшему существу, не имеющему ничего общего с тем, которому поклонялись почти все другие. И оно было даже в момент гибели другого. Сильное, беспощадное и голодное. Взгляните на древнюю статистику смертей в культе. Она ужасает. А почему? Жертвы, а после извлечения из основ ордена веры в это нечто смертей стало меньше, ритуалы стали намного гуманнее. Орден вышел вперед, он одержал победу над всеми, но на старых основах. – Призрак мгновение помолчал. – Я был также молод, я искал ответы, а после задумался. Есть прямые доказательства того, что существовало два нечто, которое мы бы попросту назвали богами. Они были, им поклонялись. Но если одному присягнула почти вся вселенная, то другому единицы на общей массе. Почему? Этого я так и не понял. Но был еще вопрос. А не знали ли все культы в свое время, что бог не один. Их два. Бог, высшая сущность. Не важно. Но их два. И они разные.

- Возможно, знали. Тогда бы это объяснило многие войны.

- Именно. И это бы пояснило еще кое-что. Конец. Все мы, простые смертные, говорим о том, что если существует два человека, то один будет властвовать, а другой ползать у его ног и исполнять приказы. Противостояние.

- Хочешь сказать, что эти две высшие сущности также… воевали?

====== Глава 2. Песнопения. Часть 20. ======

- О, не мне судить о названиях их действий и стремлений, но один однажды исчез. Что это могло быть? Чудо? Проклятие? А, может быть, и война. Кто скажет точнее? Я призрак, и известно мне не намного больше, чем простому живому. Но еще с самых древнейших времен, когда мир был юн настолько, что представления о том, что вокруг других солнц могут быть иные планеты с другой жизнью, не существовало, цвело мнение о конце. Гибель всего, конец мира! Сколько миров столько и гипотез, но они были везде. Логика проста, если однажды было начало, то будет и конец. Или же это некто высший им сказал? Предрек? И его, этот конец, предсказывали обязательно ужасным. Это, разумеется, понятно, естественно и логично. Страх смерти и изменений, все банально и объяснимо, но в присутствии всеобщего убеждения в величии творцов почему-то создалось нерушимое мнение о том, что завершение всего будет мучительным. Может быть, все это родилось из чего-то? Из знания, а не догадки?

- Я понимаю, к чему ты ведешь, но эти многотысячные размышления были начертаны во многих книгах и даже свитках. Ничего нового в твоих словах я не слышу. Я узнал от тебя действительно интересную и намерено скрытую теорию о культах, но в итоге ты все равно привел меня к изученным философским суждениям. Почти фантазиям. Это разочаровывает.

- Ошибаетесь. Я хотел сказать… – Попытался оправдаться лицемерный дух.

- Об эгоизме. – Резко пресек я чужую речь. – Еще в эпоху, когда Орден Сиитшет был малой точкой в огромном списке культов вселенной или даже одной галактики, существовало ненаучное учение о том, что некто, творец, бог, создатель, вершитель, имен очень много, создал мир не во имя какой-то цели, а потому что мог. Имел силы, возможности и желания. Он пробовал себя, чтобы самоутвердиться в своих же глазах. Сделал для самого себя сложную, блестящую игрушку из ничего в Ничто. И это наивысшая степень эгоизма, а значит, недостижимое создание вовсе не обладало светлыми качествами. Поэтому и конец всего мира обязан быть беспощадным и болезненным. Мифы и предположения. Даже на фоне твоих слов это не меняет своей сути.

- Да, все верно, но это взгляд лишь с одной стороны. Я хотел предупредить, что этот миг неведения еще длится, и Вы еще можете…

Торопливая речь призрака оборвалась неожиданно, а сам он исчез. Не было ни вспышки, ни какого-либо всполоха, он просто и мгновенно растаял в сумраке, оставив меня в темном холоде на подступах к вратам поместья последнего Высшего. Странные слова от мертвого существа тревожили, но все равно разочаровывали. Он пытался что-то донести до меня, но в итоге не смог отступить от линий смертного мира и его способа изъяснений. Дух не был способен говорить прямо. Рамки и границы оковали его и тянули длинными, тяжелыми цепями в клетку. Мертвый, существующий лишь зыбким духом, он все равно продолжал руководствоваться привычными для живых установками. Я улавливал в его словах и настроениях черты поведения любого сиитшета. Это было столь отвратительно и низко, что я едва сдержал свой гнев, за который мгновенно цеплялась чернота.