ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Люди же дрожали, но покорность испарилась вместе с верой в непобедимость Высших. Слава и величие правителя пали, его стали воспринимать как обычного человека, забыв о многих его силах и возможностях, даже о даре. Тирана приравняли к рабу. И не желание свергнуть владыку двигало толпами, а невысказанное стремление к прежнему равновесию. Еще месяц назад все было просто и понятно: хозяин – раб, а большего не дано. Но кто мог предугадать, что новый сиитшет воздвигнет в эталон. Ужасная догадка о том, что он, может быть, просто хочет все уничтожить, сводила с ума.

Затихнув после гибели своих родных и близких, подчиненные на время затаились. И я слышал это в тоскливых, подавленных голосах. Но чем ближе я подходил к сплетениям улиц, откуда доносились приглушенные разговоры, тем сильнее распалялись речи. Собравшиеся словно реагировали на мое присутствие, они вспоминали высказанные Лу и его собратьями фразы. Они ненавидели Сенэкса за его слабость, забыв, что некоторое время ранее молились ему и восхваляли его. Немыслимое действие, которое казалось напускным, будто некто незримый дергал за ниточки всеобщего настроя.

А я слышал звон в черноте. Он все сильнее и увереннее нарастал, переходя в пронзительный гул, но не дробился и не распадался на отдельные возгласы. И среди него я различал вспышки каждого живого существа, затаившегося за монолитами зданий. Их эмоции отдавали что-то, нечто эфемерное в черноту. Любым словом, любым жестом и в любую секунду. Будто бы тонким слоем с них снимались оболочки энергии или эфира и исчезали, утончая и убивая. Чем больше в этом было боли, страха и мучений, тем толще срезался слой. Он почти вырывался с них и спадал полупрозрачной чешуей, в одно мгновение чернея и становясь неотличимым от черноты.

Это наваждение длилось лишь краткий миг, а потом испарилось, сменившись привычными голосами. Я же, замерев на просторном перекрестке, заглянул за угол.

В окружении исполинских статуй замерли со светильниками и фонарями люди. Многие из них были с тонкими ободками рабских ошейников на шее, но были и те, кто носил на одежде гербы, даже символ Первого Высшего. И все же все они были представителями низших каст. И всех их сжигал изнутри пламень паники.

- Мы так и будем стоять здесь?! Дворец все больше заполняется войсками, перед ним уже выставили барьеры. Когда такое было? Кто-нибудь помнит, чтобы за всю историю правления Высших настолько страшно было в столице? Это война! Это…

- Прекрати, Сша’эр! – Мужчина в длинном балахоне, что стоял напротив кричащего, заговорил писклявым голосом. – Что ты хочешь услышать?! Хватит паниковать! Никому из нас не стоит вмешиваться в дела ордена. Сиитшеты сами во всем разберутся! Не первый раз они сталкиваются с изменниками! Все это время выживали? Выживали! И сейчас ничего не случиться!

- Выживали! Именно что выживали! А теперь? Остался только Сенэкс! Это же крах!

- Я тоже согласен. – Разнообразная толпа все больше негодовала. Она не замирала, суета и беспорядочное движение заполняли площадь. В свете зажженных огней это выглядело более угрожающе, чем было на самом деле. – Что-то творится в верхах. Что-то очень страшное, чего мы еще не видели. Они списали все на одного ученика, какая глупость-то! Но нам же не скажут, чтобы мы не творили вот это все! Думаете, наши сборища им на руку?! Мы же только отвлекаем владыку от решения проблемы! Зачем вы прислушивались к стражам?! Они же ничего не решают!

- Лу – страж Высшего! Он сам все видит. Он же ближе всего к правителю! Кто как не он скажет нам правду? Он пришел к нам, чтобы помочь! – Выкрик юноши казался воодушевленным, но наивным. Даже то, что он держался уверенно и гордо, не помогало ломающемуся голосу достигнуть нужного эффекта.

- Помочь? Смутой?! Это не помощь, это какое-то безумие! Зачем ему наводить беспорядки в городе? Даже барьер нарушили! Когда его восстановят в такой ситуации?! А если буря?! Что тогда прикажете нам делать?!

Говоривший мужчина потряс полной, закованной в пару дорогостоящих браслетов рукой и гневно уставился на других спорщиков, но получив в ответ полные злости взгляды, несколько смутился и раздраженно подобрал полы плаща, кутаясь в него сильнее. Высокий и тощий раб вышел к нему.

- Не надо громких слов! Все прекрасно знают, что с нарушением целостности защитного поля ты теряешь прибыль. Его же теперь не надо открывать, чтобы пропустить наружу или внутрь! А значит, платить тебе никто не будет! Все и так пройдут!

Раб победоносно развел руки в стороны и широко улыбнулся, а мужчина же угрожающе шагнул вперед. Кто-то в толпе засмеялся.

- Поговори мне еще, падаль! Тупая вещь, а еще чего-то пищит! Завидно, что я живу, а ты подыхаешь в своем ошейнике? Раз раб, то помалкивал бы. А то еще выкуплю тебя, тогда и посмотрим кто кого.

- Опомнитесь! Какой барьер, какая выгода? – Взмолился кто-то. – Высшие гибнут! Гибнут! Троих уже нет, нас некому защитить! А они правили Империей не одно столетие. Скоро все рухнет, и нам никто не поможет. Вы слышали, что Джрууд забрал свою семью и бежал из столицы? Он же был приближенным к сиитшетам! Наверняка, он узнал что-то такое, что не поскупился, собрал все свои сбережения и купил билет на звездный корабль, чтобы сбежать отсюда! Всю семью увез! Он же никогда не паниковал без причины. Что-то не то, бежать надо. Бежать!

При этом выкрики в толпе сразу все немного поутихли, стали расходиться по сторонам люди, оставляя свободным место рядом с говорившим о побеге.

- И куда нам идти, Ан’ней? Где нам взять деньги на билеты и кто нам их продаст, даже если мы и насобираем нужную сумму? Джрууд и бежал, потому что мог! Нас же близко не подпустят ни к одному кораблю. Мы же рабы! Мы даже через дыру в поле не сможем уйти в леса, хотя нас там бы просто сожрали! Но прежде нам ошейники замкнут и все! Искорка и все мы трупы!

- Значит, мы будем молча сидеть, сложа руки?! Ждать пока к нам придут и пристрелят?

Пожилой мужчина вышел вперед, тихо посмеиваясь и качая головой. На него косились, но высказываться никто не помешал.

- А с чего все вообще решили, что нас непременно убьют? Мы что, что-то нарушили? Высших убили? Или что? Мы простые рабы и слуги, которые будут жить одинаково при любом правителе! Пусть сиитшеты сами разбираются в своих склоках!

- Нужно идти ко дворцу! Всем идти! А не слушать эту чушь!

- Чтобы нас там пристрелили?! Это ты бред несешь. Куда мы пойдем? Куда?! Бросить свои семьи? Пойти слепо и тупо? А сиитшеты нас раздавят. Они же решат, что мы за этого нового! Что нам там вообще делать? Они же с даром, что мы сделаем против них и главный вопрос зачем?! Пусть сами разбираются со своим троном!

Бессмысленные споры тянулись по уже озвученным линиям. Рабы и слуги, оставшись без пристального взгляда Высших, возомнили себя свободными. Они пожелали сравниться с великими и одаренными, не имея на это никакого дозволения.

Осквернение гнилью завладело всем. Оно распространилось на каждый разум центральной планеты и разрасталось все дальше, занимая новые территории и юные, еще неокрепшие сознания. Мне было до отвращения плохо и неприятно видеть это.

Серость и грязь, ничто не избежало этого отпечатка. Они разносились по пространству не с ветром и холодом, а со звучавшими словами. Одна мелкая, но колкая фраза могла разжечь пожар. И всегда так. Лишь брошенное слово, которое, казалось бы, не имеет никакой ценности, но неожиданно именно оно приобретает непреодолимую мощь, разрастающуюся и преобразующуюся в великую стихию. Слово забытое и мимолетное становится самой страшной вещью, перерождающейся в ужасающие действия, затрагивающие ни одну жизнь. Слово изменяется в сомнение.

====== Глава 2. Песнопения. Часть 19 ======

О, насколько велико могущество сомнения! И как глупо и безрассудно его недооценивать.

Сомнение.

Мы все и я когда-то в прошлом тоже пренебрегали неотъемлемой частью мироощущения. Сомнение, это же всего лишь юркая, но быстро угасающая мысль. Всего лишь тревога, а сколько их бывает в наших жизнях. Они бесполезны, на них не стоит концентрировать свое внимание, но сомнение в миг переворота подняло рабов и слуг с колен, чтобы те смогли заговорить в полный голос. Сенэкс пал в их глазах из-за этой мелочи. В него перестали верить, он был символом, но блеск его силы и власти померк, уступив страху за себя. Наличие короны на голове Высшего уже ничего не значило. И это забавляло.