Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 85 из 265

Мечи затухали.

Си’иаты опускали их, разворачивались и уходили прочь, уводя за собой свои свиты и стражу. Площадь редела на глазах, заливаясь ночной темнотой и привычным холодом. Приверженцы темного ордена бежали. Слова Сенэкса не внушали воодушевления, их не слышали, не верили им.

Что значат слова бога, братьев которого убили с такой легкостью, а они не смогли никак себя защитить и обезопасить? Верить в них хотели, но уже не могли, нельзя было закрыть глаза и отмахнуться от того, что прежние времена ушли, а мир все яснее замирал на весах, готовых в любую секунду склониться в сторону и обрушить гармонию в полнейший хаос. Желание забиться по углам сводило с ума, и люди не могли ему больше препятствовать. Не было единства, они не могли соединить свои силы. И громкие, пафосные слова правителя были как обжигающие искры, они разжигали все сильнее убивающую панику, превращались не в боевой клич, а в подпись в предсмертной записке или росписью в заключение о гибели.

Сенекс все еще кричал вслед, разрывая воплями ночную тишину, которая едва заметно редела. Он призывал восстать и действовать, обрушиться всей мощью, но бился в пустых попытках о стены глухоты и сходил от этого с ума, так как не мог поверить, что снова упал в ту кишащую недоверием и слабостью пустоту, из которой он когда-то выбрался. Под эти крики двое рабов, что вычерчивали символы на полу близ входа в гробницу, зашли внутрь и замерли в шаге от лестницы. Они смотрели наружу и молчали. Опьянение от настоев и отваров постепенно сходило с них, а понимание убийственной кошмарности происходящего нависало многотонной тяжестью.

Огромные двери гробницы с тусклым, но оглушающим грохотом опустились и запечатали храм вместе с обреченными на голодную смерть слугами.

- Повелитель, сейчас самое время уйти. Я проведу вас на свой корабль, так будет безопаснее. – Спешил командор Лу. – Мы доберемся до усадьбы иным путем, нас так не выследят.

- Я уже говорил, что нет. Не нужно. Твоя задача, Лу, перевести как можно большую часть гвардии на мою сторону, а неверных уничтожить. Не стоит терять время на излишнюю предосторожность. Ступай. До дворца я доберусь сам. Ратхич ожидает меня.

- Как пожелаете. Но Сенэкс уже не остановится. – Предостережение хрипло сорвалось с губ воина и повисло мертвой тяжестью.

- Я понимаю. Только у учителя не осталось преимуществ. Ни один его слуга не справится со мной.

- С Вами нет, но как же Ваш подчиненный?

- Именно. Он всего лишь… почти раб.

Лу легко поклонился, прижав правую ладонь к груди в области сердца, и направился выполнять мой приказ, но я расслышал его тихую реплику, которая позже дала о себе знать и во многом изменила мои действия.

«В одиночку всех не победить. И даже не выжить».

Урок был понят поздно, а некогда своевольное предсказание киборга воплотилось в полной мере.

Не дожидаясь финала обреченной речи учителя, я отправился к своему кораблю.





====== Глава 2. Песнопения. Часть 16. ======

Холодный сумрак все сильнее сгущался, обволакивая мертвые, потрескавшиеся от влаги и сырости стены храмов и алтарей на острове – могиле Вестрартоса. Обычную его тишину наполняли тысячи шепчущихся голосов, что сливались в настороженный, испуганный поток звуков. Я слышал их, множество молчащих душ, что дрожали перед грядущим. Они прятали взгляды, думая, что их мысли никому не под силу раскрыть. Самоуверенные и ничтожные, алчные и обреченные провожали своего павшего хозяина. Смешно и печально, но иной картина увядающего мира не могла быть.

Я стремился скорее покинуть это место, а потому спешил миновать скрученные ленты троп и дорожек. Сиитшеты расползались вокруг хаотичными потоками из людских тел, облаченных в темные одеяния. Очень быстро они исчезали в темноте, создавая ложную иллюзия одиночества. Примерно на полпути до моего корабля раздался протяжный и низкий звук убираемого защитного поля. Холодный ветер ударил с большей силой, зазвенел в переходах и изгибах камней, а среди густых пятен туч стали проглядывать мелкие блики звезд, которые скоро также исчезли за общей завесой.

Один за другим взлетали и уносились прочь корабли, оставляя после себя только белесые полосы, едва светящиеся во мраке. Со стороны это больше всего напоминало побег, но никак не добровольное и обычное исчезновение после очередного ритуала темного ордена.

В тот момент я страдал от странного и неожиданного чувства, которое никак не удавалось с точностью описать и выразить в понятные фразы.

С юных лет я видел грязь и мерзостное состояние мира, который все разрушался и покрывался отбросами. Да, внешне всюду шло развитие, новые технологии вытесняли старые и менее совершенные, покорялись новые планеты, корабли все быстрее и стремительнее пересекали космические дали, но изнутри с такой же или даже большей скоростью струилась, лилась обширными реками отрава.

Саморазрушение превосходило собой все достижения и открытия, мир все неотвратимее проваливался в пропасть потерянности и безнадежности. А я желал это исправить. Я поставил себе очень высокую и красивую цель, к которой и шел, раздавливая под ногами трупы погибших от моих рук врагов. Считал, что моя цель обладает несравненным величием, и ее необходимо было воплотить в жизнь, чтобы изменить саму суть мира и вернуть его к настоящей ценности. Я видел в себе пламя очищения, которое жаждало сжечь все ненужное, а уже из пепла я бы воздвигнул новое и достойное, то, что должно было целиком и полностью подчиняться мне. И еще знал, что это бы оказался очень сложный и кровавый мир, запутанный в цепях и стали контроля, возведенный в Абсолют, где решением всего и вся, непременно, стал бы я.

И я шел вперед. Уже выводил события таким образом, что власть сама ложилась в мои худые ладони, а люди переходили на мою сторону. Но осознание того, что следуя к чему-то столь далекому, почти недостижимому и имеющему эфемерное состояние, не подчиняющееся установленным понятиям, я все равно использовал стандартные методы, мучило.

Революция, убийства, интриги. Все это уже когда-то было, все это уже когда-то действовало, но сгнило. Не повторял ли я какой-то замкнутый круг? Действительно ли я являлся обладателем еще небывалой силы? Или я всего лишь сходил с ума от ненависти и обиды к миру…

Я же ненавидел его. Слепой, глухой и необъятной ненавистью, что глодала меня изнутри, ломала и заставляла двигаться вперед, пересекая пропасти отчаяния и слабости, не обращая внимания на чувства сострадания и сожаления. И я совершенно не был обременен чувством вины. Я не раскаивался и не вспоминал убитых мною, но должен был. Я же живой. Я обязан был хотя бы как-то отреагировать, осмыслить и принять столь веские и жестокие поступки, но я не испытывал ничего. Принятие гибели моих врагов оказалось для меня вполне обыденным сочетанием событий, естественным и не нуждающимся в оправданиях.

Но давала ли мне ненависть право на переворот мира ценой множественных смертей? Признаться, мне было все равно.

Подходя к посадочной платформе, на которой меня ожидал мой корабль и киборг, я не думал, что кто-то еще пожелает встретить меня. За событиями дня и временным затишьем я потерял бдительность и расслабился, устал, наивно полагая, что больше ударов и неожиданных поворотов в ближайшее время или хотя бы здесь, в Долине Вознесшихся, не будет. Напрасно и очень глупо. Около своего корабля я заметил одиноко стоящую фигуру в длинных одеяниях сиитшетов, которые обреченно колыхались на ветру. Некто вглядывался в темноту пристально и постоянно суетился, переминался с ноги на ногу, но к самому кораблю не подходил. Терпеливо дожидался на посадочном месте в паре метров от аллеи, что единственным путем приводила сюда.

Я ожидал удара от наставника на церемонии, и этот удар был, но он так льстиво и красочно обернулся против самого Высшего, что чужой риск сыграл в мою пользу. Восемь элитных стражей не справились со своей задачей, опозорили свою честь и переметнулись, свершив измену. Не мог учитель вновь направить кого-то против меня, тем более всего одного человека. Это виделось мне слишком непродуманным и наивным. Сенэкс не стал бы так преуменьшать свои силы и возможности. Он счел бы это насмешкой и унижением, тем более после своего позора.