Страница 84 из 265
Впереди обозначился темным провалом выход из гробницы, с такого ракурса было хорошо видно, что к нему вел не только длинный мост над бездной, но и две полосы выступов по стенам. Они проявлялись узкими, неогороженными уступами и имели несколько скрытых ходов. По тропе, что выходила с левой стороны, гордо и победоносно шествовал Первый Высший и жрец. Они о чем-то беседовали в полголоса, не слишком внимательно смотря по сторонам. В паре шагов от них двигались расслаблено и спокойно пара стражей с гербами на плащах – еще одни воины владыки и подчиненные Лу.
- Лу, остальная гвардия последует за тобой? – Тихо задал я вопрос.
- Большая часть. Конечно, будут единицы, что не смогут смириться с изменой. Их отвратит не само предательство Сенэкса, а факт нарушения клятвы. Но их… – Страж помедлил секунду, подбирая слово, которое в наибольшей степени предугадает мой приказ. -… уничтожат.
- Никого не оставлять в живых из тех, кто не склонится. Мне не нужны воодушевленные заслугами Высших солдаты. Никаких прошлых порядков. Не жалеть и не сострадать.
- Вас понял, Повелитель. Все будет исполнено в лучшем виде.
Далекие фигуры скрылись, представ перед собравшимися на церемонию сиитшетами. Послышались переливчатые голоса, сливающиеся в монотонные, тягучие песнопения. Несколько песен пересекались друг с другом, дополняли и взаимодействовали между собой. Мелькнули огненные отсветы, послышался общий прощальный выкрик.
А затем все стихли.
Выпрямившись и гордо подняв голову, я выступил из храма в ярко-золотые мерцания костров и свечей и спустился до пандуса у площади. Лу не отставал, шел за мной, держа увесистую ладонь на рукоятке меча – символ повиновения властителю и легкая угроза, обращенная в желание защищать и исполнять волю хозяина. Страж ухмылялся, ему наконец-то довелось окунуться в атмосферу азарта и дерзости, которой так не хватало. Огонь рвения в водоворот опасных, накаляющих нервы событий захватил его, наделил способностью действовать так, как нужным считал он. Так родился выбор, который сыграл мне на руку, предоставив дополнительные силы и ресурсы на победу.
Еще шаг и мир должен был рухнуть.
Сенэкс медленно, будто боясь увидеть призрака, обернулся одновременно со жрецом. Глаза культиста цепко осмотрели меня, он нахмурился и задумался, затем отвернулся в сторону, скользя невидящим взглядом по толпе перед храмом.
Повисла звенящая тишина.
Затихли абсолютно все, даже прекратили звучать гимны, только свист разрезающегося об обелиски и арки ветра нарушал ночное безмолвие. Высшей затрясся, но не от страха и паники, а от гнева и ярости. Я чувствовал его оглушительную, буквально опаляющую кожу ненависть, что вырывалась из него потоком дара. Его тускло-рыжие глаза вспыхнули желтым огнем, взгляд метался со стража на меня и обратно, а руки сжались в кулаки, проткнув сухую кожу ногтями. Тяжелые, багровые капли брызнули на светлый камень и растеклись неровными кляксами. Воины за его спиной напряглись, но находись в недоумении, а потому бездействовали. Их командор предал своего господина, и им следовало повторить его выбор или умереть. Предводитель стражей сиитшетов исконно вел за собой всю гвардию в самые жаркие бои и на невообразимые действа, исполняя приказы. Стражей часто называли одним целым, потому как они держались друг за друга, почти взаимодополняли. Раскол их мог уничтожить.
Самообладание Высшего же поражало, он тяжело дышал, но так и не проронил ни единого слова. Только медленно, через силу расслабил руку и велел продолжать ритуал.
Жрецы больше не пели. Они вынесли из-за арок, приготовленные заранее флаги, и подняли три знамени Вестрартоса. Древки в обрамлении тканей казались совершенно черными на фоне яркого света костров и огней, очень увесистыми. Они вмиг потеряли свою ценность, стали казаться какой-то насмешкой, совершенно ненужной декорацией, которую впору уже было выкинуть и забыть.
События разворачивались с неудержимой скоростью, отдаляя в прошлое произошедшее пару дней назад сразу на десятилетия. Высший Вестрартос был мертв, его забыли уже при исполнении ритуала погребения. И его гербам в последний раз позволили ощутить прикосновения ветра, который неожиданно лениво и брезгливо всколыхнул тяжелую, бархатную ткань. Культисты взмахнули пиками и бросили их на каменные плиты. Тяжелые древки жалобно заскрипели и застонали. Сверху упали капли масла темно-красного оттенка, как символ испитой крови, а секундой позже – горящие угли. Послышался тихий, еще сдавленный треск и шипение, заструились слабые, беловатые кисти дыма. И пламя взмыло к небесам жгучими плетями и кружащейся россыпью искр. Оно с равнодушным аппетитом пожирало некогда священные символы. Еще до начала церемонии их навсегда искоренили из жизни, оставив лишь в сводках и исторических записях, как упоминание о том, что такое действительно было и, что Владыка Вестрартос когда-то существовал.
Это все являлось последним действием традиционного прощания сиитшетов. Пришло время покидать пустынные каменные острова, но можно было проявить незаслуженную щедрость и задержаться, чтобы посмотреть на то, как ткани и древки превратятся в темную труху, в пепел. Позже, когда небо уже бы окрасилось рассветной пеленой, это все жрецы убрали бы, стерли и смыли, чтобы чернильное пятно не обезображивало роскошного архитектурного убранства Долины Вечности. И многие си’иаты не дожидались, не тратили свое бесценное время, уходили. Но в толпе вдруг один за другим стали взмывать ввысь, к затянутому защитным полем небу, осколочные клинки, мерцающие багровыми, рыжими, желтыми, зеленоватыми и фиолетовыми цветами. Лу встревожился и засуетился, оглядывая местность и ища пути наиболее безопасного отступления. Он тихо, но быстро зашептал, предлагая мне покинуть остров немедленно, и что лучше было бы, если бы я воспользовался его кораблем.
Приняв предложение воина, я бы нарушил законы сиитшетов, тем самым сровняв себя с обычными алчущими и жаждущими власти существами. С теми же Высшими, что выбрали покой и смирение, вместо вечного пути движения вперед. Недопустимо, я видел гнев толпы и ярость владыки, но за всем этим стоял страх. Неподконтрольный, выплескивающийся волнами и наростами страх, который вспучивался и лопался невидимыми волдырями, потопляя безвольные души ослепленных чужой ошибкой рабов.
Отказ был принят смиренно, но страж не отступал. Жестами он что-то передал своим подчиненным, что замерли близ Сенэкса. Ответа не было, а мечи все больше и больше расходились множественными иглами вверх по всей площади и по длящимся от нее аллеям. Тот момент был наилучшим для того, чтобы владыка смог показать свою силу и доказать свое законное право владеть хрупким миром и не допустить возгордившихся на свое место.
Высшего захлестывал гнев, но решиться он так и не смог.
Дуэль не была объявлена, хотя жрец ждал этого и даже тихо просил повелителя рискнуть. Нет, и еще одно поражение. Культисты удалились с места похорон Вестрартоса. Их свечи быстро угасали, растворяя темные силуэты в холодном сумраке, но сиитшеты ждали реакции Сенэкса. И он заговорил. Громко, почти срываясь на крик. Его слова были полны ненависти и яда, они отражали состояние си’иата и его непонимание. Он еще ощущал себя великим, непобедимым. И еще символом, в который верят, который почитают. Правитель, жрец, герой – выточенные из живой и теплой плоти знаки. Они направляющие потоки бесправных масс, которые своим громким именем указывали путь и мелкие шажки в правильном направлении. И для этих знаков порой звонкое и высокое слово оказывалось важнее мощи в руке, поднятой с вознесенным над врагом оружием. Но не в той ситуации, когда против выступал другой символ.
Слова исчезали в пустоте.
- Не поддавайтесь на провокации преступившего закон! Он слаб и глуп, если осмелился покуситься на вековые устои нашего мира! Неужели какой-то глупец способен разрушить все, что было создано с такими усилиями? Мы сильнее! Мы отстоим наш мир! Наша вера не будет подорвана! Враг не сломит нас! Он будет повержен, а спокойствие восстановлено! Я верну былую мощь нашей Империи! Я остался один, но во мне еще жив прежний дар! И во имя павших Высших я верну покой и мир в нашу вселенную! Сектора будут объединены, и совместными усилиями мы…