Страница 64 из 265
Жижа же не обладала подобным свойством, зато при попадании и одной капли, например, в воду обращала ее в жуткое, смертоносное вещество, обладающее внешними и вкусовыми качествами обычной воды – точно также, как и вещество с Орттуса.
Весь полет до столицы я провел за изучением рукописей и вещества из флакона. Последнее более серьезных и радостных результатов мне не дало, а описание ритуалов и схем создания искаженных существ оказалось весьма полезным, хотя и очень сложным в воплощении. Эти знания могли облегчить удержание контроля над моей будущей империей. Потому странствие на Медросс V оказалось вполне оправданным, не смотря на то, что я и ожидал от него несколько лучших и больших результатов.
И все же, кто бы ни создал эти темные творения, при моем существовании о нем никто не должен был узнать. Эта тайна могла стать моей самой могущественной силой, моим шансом избавления не только от оков обстоятельств, но и от вечных устоев и традиций сиитшетов. Оставалось только обеспечить удачное становление всех моих планов, тогда появилось бы достаточное количество времени для воплощения опасных трудов алхимиков в реальность, и после никто не посмел бы восстать против меня.
Раздалась пронзительная трель, следом за ней по корпусу корабля прошлась легкая, почти не ощутимая рябь. Ратхич отрапортовал, что наше путешествие успешно завершилось, и мы достигли центральной планеты сектора Сенэкса. С неожиданным облегчением я смог оторваться от изучения, выжав из найденного все возможные данные.
Слуга уже подготовил корабль к снижению и ждал меня.
- Мы прибыли в столицу, хозяин. – В пол голоса проговорил воин.
- Хорошо, снижайся.
- Да, хозяин. Но может быть…
- Нет, это приказ. Еще не время.
Ратхич пристально взглянул на меня и отдал команду системе управления. С приглушенным гулом транспорт устремился с орбиты вниз, к поверхности планеты, к столице.
Напряжение и сомнение – тяжелая кара. Не так страшны войны и сражения, не так тяжело поднять руку с кинжалом, чтобы опустить его на обреченную жертву, вспороть горло, разрезать тело на части, не так сложно изменить что-либо, как решиться на любые изменения. Каждый боится последствий, и порой последствия пугают больше из-за удавшегося действия, а не проигрыша. Ты смог, ты убил, ты победил, на твои плечи легла ответственность, которую смогли поднять другие, те, кого ты уничтожил, но это не означает, что ее сможешь вынести ты. Жуткая, неподъемная кара, она выпьет все силы, оставив после себя пустую оболочку, не живую и не мертвую, всего лишь тень. И это награда за смелость или слепое желание славы, денег, власти? Пустота. Но и с ней можно выжить, вопрос зачем.
Решить и сделать шаг. Решение – простой выбор, опирающийся на годы тревог и мучений. Оно складывает из мельчайших частичек памяти. Памяти о том, как лучи солнца какой-нибудь малоизвестной планеты играли в листве, на крышах, на твоих руках. Памяти о запахе сладостей, моря, крови из саднящей раны, которую ты получил из-за мелкого и незначительного падения, когда гнался за этим самым бликом, не догнал, да и хорошо, что не вышло, ты все равно стремился. И памяти о темноте. Страшной, всепоглощающей и липкой. Она выражается в боли и одиночестве. Ты помнишь отголоски эмоций самой первой обиды, саму ее уже никогда не увидеть, но чувства не притупятся никогда. Первая царапина, она даже без крови, но не за что она, без основы. Просто потому что так кому-то захотелось, а ты маленький и слабый, ты еще не знал, что можно ударить в ответ. И били тебя, мучали, смеялись, заставляя глотать густые комья грязи и пыли, что оставляла во рту вкус собственной крови. Холодно до сумасшествия, обидно до безумия, а осознание возможности защищаться доводит все чувства до самой высшей остроты, и тогда ты, маленький взрослый, срываешься в бездну.
Ты очень в нее хотел.
В этот момент приходит настоящее имя.
И не только для человека, но для события, веры, мира всего или лишь маленькой планеты.
Покрытый всполохами диск планеты – центра Империи сиитшетов, заполнил собой весь обзор.
По первому взгляду и не скажешь, что эта система была наделена столь высоким статусом – столица. Темная, будто бы сверху покрытая мокрой пылью сфера казалась мертвой при жизни. И пусть она пестрела искрами и точками огней, пусть здесь и пролегало великое множество путей транспорта и кораблей как личных, частных, так и военных, она отторгала от себя.
Темный шар вызывал ощущение мерзости и неприятия. Грубый, жалящий, но лживо притягивающий, он напоминал древний, забытый алтарь или же, что вернее, надгробие. Он вдребезги разбивал привычное мнение о том, что центр любого государства всегда должен быть самим воплощением собрания всех технических и культурных новинок. Но не представлял он и священное место, которым мог казаться первое время пребывания здесь. Неравномерная мешанина нового и старого, он был ясным и четким отражением своего правителя – Сенэкса. Старый, обветшалый мир, который держался и копил свои последние силы для одного единственного удара, вспышки, для сладострастного и жуткого салюта самому себе. Выжил бы или нет, вовсе не важно, главнее оставить после себя наиболее болезненный след.
Города под защитными полями и острова могил вначале привлекали и меня, ровно до той поры, когда я понял, что под напускной важностью и пафосностью нет ничего. Этот мир по своему красив, но и он был подвластен си’итам, а, значит, утратил свою неповторимость.
Цивилизация здесь процветала во всей своей красе бок о бок с дикой, вызывающий неприятный холодок опасности и страха, природой. Она, эта дикая и необузданная до конца стихия, причудливым образом обволакивала и обрастала оплот всех городов, порой пробиралась внутрь, преображая искусственно созданные уголки жизни в каменных и стальных клетках. И тогда бесполезные, декоративные растения изменялись, встраивались в один ряд с общим миром, искаженным тьмой и ядом боли. С этим боролись, не мог поначалу самоуверенный правитель допустить проигрыша в такой малозначимой битве, но позже отступил. И тогда странные животные и растения, будто порожденные некой извращенной магией, стали проживать свои короткие сроки в бесконечных болотах, а рядом с ними выросли, словно плесень, грубые творения разумных существ, пытающихся подрожать великому творцу – мирозданию.
Безумное, ненормальное сплетение противоположных миров, пропитанных до основания необъяснимыми ритуалами и обрядами, осталось традиционным символом власти и величия Ордена Сиитшет. Символом общего, всепожирающего безумия и отчужденности от нормального, естественного образа жизни, присущего любым, не наделенным даром, существам. Символом отчаяния держателей в слабых ладонях неизвестной, неизведанной и непознанной мощи, которая и дает некие ощутимые преимущества, но неизбежно губит своих хранителей, отбирая все до последней крохи жизни. Но даже эта обитель монументальной мощи темной власти Четырех Высших окрасилась в тревожные и мерцающие цвета напряженности, на грани паники революции. Восстания, протесты вспыхивали одни за другими, порой расползаясь взрывами, но гораздо больше маршей было с просьбами о помощи и защите. Владыку Сенэкса умоляли держать власть в своих руках. Простые смертные боялись перемен, они так привыкли к неизменному строю, что уже не могли представить мир без своего повелителя, хотя помнили и чтили историю.
Будет ложью, если я не признаю то, что это поведение мне весьма нравилось. Я был восхищен и поражен до глубины души. Рабы и слуги, те, кто не имел власти, желали оставления старика-тирана на троне. Это льстило и давало непередаваемое чувство опьянения их страхом и верой. Я желал сохранить это положение вещей на своем месте, но только высшим правителем должен был быть я. С такой раболепной любовь к властителю я был бы способен менять и перекраивать устои мира так, как жаждал сам. И еще я не понимал, почему такой фанатизм Сенэкс не использовал в свою пользу. Я бы не смог как-то противиться и выстоять против всей объединенной громады ордена и его слуг. Послушание, повиновение из-за страха. Мерзко и смешно, но действенно. Эту глыбу можно было обратить против меня, тем самым уничтожить, стерев в порошок лишь парой фраз, брошенных ненавязчиво со всех экранов и голозаписей. И не было бы ни единого шанса, маленькой возможности подняться с колен.