Страница 55 из 265
Мерзкая тварь на восьми ногах и с клешнями из четырех острых, с зазубринами частей оказалась ближе всего ко мне и ринулась на нарушителя покоя по ступеням, испуская шипящий клокот и брызгая ядом. В последний миг я успел выставить перед собой меч, что до этого сжимал в руке. Отвратительное существо не замедлилось, оно со всей скорости напоролось на клинок и издало пронзительный вой, отразившийся измельчающимся эхом от стен. Раскаленное лезвие прорезало полуистлевшую плоть, очернило ее, и даже прочный остов создания не смог помешать смертельному удару. Бесполезной грудой осел на камень страж, а секундное замешательство других дало мне время подняться на ноги, немного прийти в себя. Но ворох останков многоногой особи дернулся, мелко задрожал, издавая бренчащую трель и скрип. И оперевшись на две передние лапы, которые больше походили на шестифаланговые пальцы, поднял рассеченное тело, забрасывая подобие головы назад. Из разинутой пасти капали темные, со сгустками слюны, а искусственные глаза быстро мерцали, ища нужный фокус.
Сражение мучительно длилось. Никто из изуверских творений не отступал до тех пор, пока не лишался головы, и даже потеря всех конечностей не останавливало их, они продолжали ползти или хотя бы брызгаться ядом в сторону нарушителя.
Я резал их и плавил мечом, пронзал осколками клинка, призывал черноту, что бросала неживые тела на стены, сдавливала и сплющивала. Я сбивал их с ног, чтобы обрушить удары молниями, но они наваливались на меня все с новой и новой силой, зовя себе помощь и выползая из своих тайных укрытий в стенах, полу и даже из ступеней и трибуны. В их визге я едва ли мог различать свист меча при выпадах и ударах, даже противно-влажный звук разорванной плоти угасал в настойчивой агонии защиты башни.
Мне рвали волосы, врезались острыми иглами-когтями в плоть, раздирая ее. Мертвые хранители тайны не щадили сил на попытки вернуть себе бесценное сокровище, доставшееся гостю не по праву. Я шел сюда за знаниями и ответами, но натолкнулся на еще одно безмолвие с оружием в руках. Я искал рукописи и записи, но нашел… итог эксперимента? То, над чем бились алхимики многие века, но не смогли справиться с силой полученного и пали, сумев сохранить лишь жалкий флакон… чего? Сохранили и приставили охрану. Но кто знает, не были ли они сами жертвами собственноручно сделанных для обороны своих трудов тварей.
Что так резко отреагировало на мое присутствие и спровоцировало системы защиты? Не за сосудом ли гнались порождения алхимии? Вопросы, сплошные лабиринты неизвестности. И ничего более.
Гремели громом голоса, их чернота густая и липкая текла по моим венам, обжигая и вызывая безудержный поток ярости, гнева, боли и желания избавления от безмозглых нарушителей моего покоя. Я хотел беззвездной ночи и тишины, истлевшего пепелища и высохшей крови на руках. Я чувствовал силу и могущество, я был сильнее от того, что жил и пил бездонную тьму, однажды отравившую меня. Чувство бескрайнего простора и мощи за спиной вели меня в бой, заглушая все вспышки боли, оно сводило с ума и вынуждало наносить удары клинком как можно резче, сильнее и причиняя наивысшую боль.
Неживые создания с металлическим скелетом и высохшей тканью еще помнили свое существование, еще могли чувствовать. Они дико и отчаянно выли, скулили и истекали подобием крови, падали никчемными рядами трупов к моим ногам.
Я смеялся, упоенный победой, но зря. Не стоило недооценивать строителей башни и ее хранилищ, они не полагались только на грубую силу, в их рукавах были еще козыри, и они использовали их против самовлюбленного врага.
Комната содрогнулась, по стенам прошлась рябь, смещая невидимые плиты, а сверху стала осыпаться пыль и мелкая крошка. Пол разошелся еще тонкими и неглубокими трещинами – панели покрытия сдвинулись в наивной попытке успеть скинуть расхитителя в свои глубины.
Но я видел все это и удивлялся тому, как могли не рассчитать творцы великой силы темного ордена скорости движения. Слишком медленно, слишком просто. Ловушка превратилась в глупую забаву.
Створки входа потянулись друг к другу, стремясь плотно захлопнуться и похоронить в своих чертогах, лишая пути к отступлению. Но медленно, до жалости неторопливо. В вершине трибуны мигнули и воспламенились десятка три пурпурно-красных огней. Их вспышка отразилась подобными себе на потолке и стенах, и свет слился, образуя тонкие, шипящие температурой лучи. Они дернулись, задрожали, переливаясь волнами, и обрели поразительную четкость. Сорвались с места и поплыли в пространстве, обходя в парах миллиметров постамент и его стражу. Камни и бесполезные останки они пронизывали насквозь, оставляя после себя измельченное месиво.
Я видел замедленное представление самообороны мира. Смешное и дикое, бесполезное. И разрубив преграждавших мне путь к выходу стражей, я метнулся прочь, слыша грохот погони за собой.
Безжалостные, лишенные разума и ведомые лишь одним инстинктом – защищать, монстры не замедлились, они проскользнули своей громадой следом. И некоторые погибли от быстро опустившейся на них двери. За ней послышался глухой щелчок запечатанных створок. Никто не отступил. Только события вдруг ускорились, не было медлительности и задержки, лишь бесповоротное стремление вперед. Все привычно и правильно, без примеси черноты, что замедлила и успокоила для меня на время мир. Иллюзия, обман и моя сила.
Я бежал вперед по заваленному останками коридору в абсолютной темноте. Мой светильник уже навечно остался запечатанным в склепе знаний Медросса. Но темнота не была спокойной, она оживала, разукрашиваясь многими поднимающимися с пола и выползающими из укрытий тварями. Они восставали и присоединялись к гремящей и звенящей, кричащей и воющей погоне.
Вопль тьмы, он был окрашен тысячами оттенками голосов.
Я взвился по лестнице на первую площадку – поворот спирального пути. И обернулся к приближающейся волне гибели.
- Прочь!
Мой голос прозвучал надрывным скрежетом и хрипотой, он слился в водовороте звуков замкнутого пространства в один единый удар громогласного визга.
Я очень долго учился управлять своей силой, но так и не преуспел. Я научился таиться и сдерживать свои эмоции и способности, чтобы не сорваться в один момент и не уничтожить все меня окружающее. Я так долго держался, что в момент обрушившейся лавины врагов забылся, потерял возможность дышать и отпустил свою хватку и самоконтроль.
Взрывная волна сорвалась с моих рук. Она не знала преград и замедлений. Все измельчалось от ее безжалостного прикосновения в пыль. В секунду тяжелые, каменные опоры залы исчезли, и высокий свод задрожал, покрылся трещинами, сорвался вниз. Сотни обреченных писков раздались под падающими глыбами.
Я перебежал на несколько витков лестницы вверх, ощущая дрожь ступеней, которые еще откалывались внизу и падали в общую могилу. Почти обессиленный я рухнул на пол, чувствуя, как сводит пальцы на руках и как воздух заполняется пылью. Моя одежда стала жалким подобием облачения сиитшетов. Изорванная почти в клочья, покрытая мерзкой слизью и налетом с пылью. Раны кровоточили, обагряя кожу и лохмотья, черные волосы, слившиеся в момент моего удара в странную, тянущуюся нитями жижу, медленно приобретали привычную длину, руки и пальцы, образованные из них, постепенно распадались на тонкие волосинки.
И к счастью, в правой ладони все оставался зажатым маленький, холодный флакон. Он уже не липнул к коже, не вгрызался остервеневшим льдом, стал простым стеклянным сосудом, хранившем в своем нутре странное вещество.
Мои старания не пропали даром, и странствие в глубины алхимической башни Медросса V оказалось сложнее и с непредвиденным итогом, я благополучно достал желанные мною артефакты. Осталось лишь вернуться на корабль.
Медросс V оказался достойным своего звания и забытой славы. Сохранил от многих мрачные тайны, и не каждый сиитшет смог бы выбраться из подземной ловушки. Алхимики создавали свое тайное убежище не с целью сохранить в веках свои труды, они хотели, чтобы никому не досталось их знание. Долго и старательно приверженцы безумной науки воздвигали каменные глыбы храмов, но среди бесконечного похожего меж собой ряда пирамид и дворцов вознесли к низкому небу башню. Она была всего лишь красивым символом, гербом несломленной воли ученых. Резная, темная пика, а под ней простирались лабиринты. И не было в них ни настоящих жителей, не было лабораторий и библиотек. Творцы сей обители намеренно создали декорации для того, чтобы у неожиданных гостей возникли мысли о быстро покинутом жилище, чтобы не появилось сомнений и тревог. Здесь же жили, творили, работали, это был чей-то дом. Иллюзия и обман, он ненавязчиво окружал сладостными и наивными мыслями покоя, делал уязвимым. Все от рождения стремятся окружить себя безопасностью и надежностью, это намертво въевшееся убеждение было использовано алхимиками во благо себя. Потому на столах и полках обязательно были оставлены книги, колбы и записи. Каждая деталь башни – откровенная ложь, продуманная до самых мелочей.