Страница 51 из 265
Они заходились в истошном безумии, свято веря, что стоит им достичь какой-то высоты, сделать нечто достойное, и им позволят вернуться. Вернуться героями. И потому они с остервенением, неуемным трудолюбием и терпением тратили свои недолгие лета на бесконечные эксперименты. Год за годом ужасающее влияние их храма разрушало луну, но си’иатам было мало их трудов в своих стенах. Они вмешались в цепочки окружающего.
И тогда случился конец – все вышло из-под их бдительного взгляда и руководства. Они пали жертвами собственных достижений. Их тела осквернились отравой и магией ордена, никто не смог спастись. Их бесценные труды оказались абсолютно не нужны для империи, которая благодаря мне вступила в свой смертельный закат.
Алхимики исчезли очень давно, намного раньше, чем наступила эпоха золотых времен, унеся с собой все свои секреты.
Алхимия – подобие науки, опирающейся на теологию. Очень грубое название, оно никогда не подходило сиитшетам, что погибли в этих стенах. Оно не определяло то значение, что имелось в основах.
Главная же причина изгнания была заключена в том, что отдельное объединение темных верило в ложность пути отрицания высших материй или же энергий. Пусть все си’иаты гордились своим даром, они все равно предпочитали технику чему-то мистически-необъяснимому. Они верили в силу вещества, а не духа. В этом и было разногласие. Алхимики, не желавшие отступаться от своих убеждений, искали способы доказательства своей правоты.
И не являлся ли весь этот маленький мир спутника огромным подтверждением?
Хотелось бы возродить этот храм иной науки, заполнить древние стены жизнью и работой, чтобы увидеть всю мощь и силу творений чуждого обычному разуму мнения. Как жаль, что невозможно ничего вернуть. Ничто никогда не возвращается на круги своя. Бесконечное движение, изматывающее и убивающее, оно будет продолжаться вопреки всему.
Покрытая шрамами и налетом лестница через несколько своих оборотов раздваивалась в четырех противоположных направлениях.
Две, украшенных тонкими пиками, тянулись вверх, уходя вправо и влево под высокие арки в виде двух человекоподобных существ, держащие в своих необычайно больших ладонях глубокую чашу с давно высохшим маслом для огня, другие же падали вниз, уводя в густую темноту. Если верхние были изящно украшены и привлекали к себе все внимание, то спуски вниз казались слишком простыми и незавершенными, будто намеренно сделанными непривлекательными, с оттенком мерзости и безвкусия.
Маленькая хитрость канувших в веках архитекторов: стремление к небу и космосу подталкивает к высоте и полету, но нет смысла скрывать свои секреты и ценности в легкоразрушимых башнях и храмах. Они были сделаны для создания символа и внушения власти и могущества, но самое надежное хранилище всегда скрывалось и таится в любое время в переплетениях основ – под напыщенными архитектурными творениями и монолитными знаменами. В темноте и запахе плесени, под тяжелыми сводами скал и земли всегда находится истинный тайник, точно так же, как вся правда погребена под чередой тысячелетий и праха истории, смешанного с гарью войн.
Я направился на лестницу, ведущую вниз. Голубой свет фонаря невесомо спустился за мной по совершенно пустым и глухим стенам. Только пятна от копоти и жара изредка окрашивали желтую серость.
Привычным, спиралевидным потоком ступени привели меня в просторный коридор с двумя колоннами у входа, обмотанными бурой материей и тонкими цепями. Воздух здесь был густым и тяжелым, он с трудом прокатывался в легкие, царапая горло. И даже фильтры маски почти не убирали запахи химии и чего-то горького, что оставляло неприятный привкус.
Коридор был вытянутым и широким, кроме колонн у входа его заполняли металлические крепления под потолком для тканей. Сами гербы и флаги давно истлели и осыпались, не осталось даже обрывков на полу. Следом тянулись ряды комнат, объединяющих в себе лаборатории и библиотеки.
В их центре располагались длинные, покрытые мелкой металлической сеткой столы и многоуровневые тумбы с выдвижными, но открытыми полками, а стены были заставлены высокими застекленными стеллажами, подле которых стояли передвижные лестницы.
Казалось, что обитатели башни просто ушли отсюда в неизвестность, бросив все свои вещи и пустив работу на самотек. Книги и рукописи, колбы и сосуды, скальпели и ножи, это и много разных других вещей было оставлено на своих местах, легкомысленно они были выкинуты и забыты, и с тех пор не тронуты. Разорванные клетки, пустые экспериментальные панели, потухшие экраны, разбитое стекло, хранилища с растворами и смесями – все оказалось покрыто многовековым слоем вездесущего здесь налета. Слегка желтоватый, но в свете моего фонаря такой же холодный, как и все, он напоминал цветную сажу. На ощупь немного склизкий и поскрипывающий в пальцах, налет сминался в сгустки, которые мгновенно темнели и приобретали запах гнили.
В воздухе стоял затхлый, непередаваемый аромат застоявшегося воздуха, и испорченные, отчего-то не испарившиеся химикаты только усугубляли это. А темнота сгущалась, становилась липкой и вязкой. От света выявлялись вытянутые, неестественно резкие тени. И снова потянулись крутые, сворачивающиеся спиралью лестницы, ведущие в глубины планеты. Здесь уже обстановка изменилась, гладкие, рукотворные стены обратились в наспех обтесанные камни, к которым крепились светильники и кованые указатели.
Удивительно, что мне до сих пор не повстречалась ни одна ловушка. Алхимики, конечно, желали вернуться в большой мир из своего заточения, но не могли же они оставить свои труды такими доступными. Или же древние хранители сделали ставку на климат и дальнее расположение системы? Все это не вязалось с их образом, было наивным и вызывало смех.
Спустившись в еще одну комнату, чей потолок держался на тонких, но многочисленных подпорках, покрытых шипами и выступами, я наткнулся на то, чего не ожидал: неровный пол покрывали глубокие царапины, некоторые колонны были разломаны и острыми осколками лежали на полу, рядом с грудами покоившихся здесь скелетов.
Вполне ожидаемо, что карта могла быть не в одном экземпляре, но то, что расхитителей было так много, вызывало сомнения и опасные догадки о том, что данный путь намеренно копировали не один раз. Те, чьи останки обратились в пепел на каменных квадратах пола, посетили Медросс V разное количество лет назад. Это можно было понять по оружию, что дополняло картину бойни. Совершенно различное – холодное, огнестрельное, лучевое, оно не помогло своим хозяевам спастись, и те пали жертвами хитрых систем охраны и голодных хищников. Им не принесли выгоды и завышенное самомнение с амбициями. Пусть эти храбрецы и подстрелили нескольких животных, напавших на них, но никто не выстоял против искаженной громады мира творцов алхимии.
Простые охотники и наемники, они не могли мыслить так, как сиитшеты, и потому не было шанса предугадать удары защиты.
Но почему же ни одна из них не сработала на мне?
- Ратхич, слышишь?
Раздался треск и шум, но вскоре они стихли, сменяясь взволнованным и тихим голосом слуги. Его слова вначале были мутными и нечеткими, но постепенно все наладилось и окрасилось разборчивостью.
- Да, хозяин. Все в порядке?
- Да. Можешь просканировать башню рядом с моим сигналом. Есть слабые источники энергии или необычные полости?
- Сканирую. Пока отклонений не выявлено.
Я кивнул, хотя киборг и не мог этого видеть, наклонился к остаткам скелета, который когда-то был одной из тварей, созданных алхимиками.
Странные кости, они разрушались и рассыпались пылью в руках, но оставался тонкий, гибкий и очень прочный остов, напоминающий связь нитей или спиц. Какой-то сплав, он держал на себе все тело, хотя и разрушал костные покровы.
Оставив в покое старый прах, я обратился к черноте, к крикам. Посмотрел сквозь них на пространство вокруг. Оно слабо вздрогнуло, помутнело и обрело резкую четкость эфемерного состояния. Вначале мне открылось то, что было в давно забытые столетия, затем все сдвинулось, замерцало, слилось потоком, чтобы через секунду взвыть хором криков и показать смерти незваных гостей. Никто из них не погиб от механических защит, все пали жертвами странных, но внешне красивых существ, что скрывались в глубинах башни.