Страница 252 из 265
- Больно? Почему?
- Зря.
- Зря? – Переспросил я.
- Все зря.
Он сжался, спрятав лицо в руках и мелко трясясь в рыданиях, которые становились все сильнее и громче. Нет, ребенок не выл в истерике, ему становилось хуже, и потому он едва мог изредка схватить изувеченными губами глоток воздуха. Воздуха, которого не могло быть в черноте.
В порыве любопытства и непонимания я медленно протянул руку к мальчику и приподнял его голову за подбородок, чтобы тот смотрел на меня. Жалкие песчинки слез выкатывались из огромных, распахнутых глаз стеклянным крошевом, ранящим и разрезающим кожу, но совершенно не заботящим юное создание.
- Почему зря? – Строго задал вопрос.
- Потому что ты потерял найденное.
- Что именно?
Мальчик улыбнулся улыбкой взрослого человека, который за свои долгие годы успел увидеть и познать все. А где-то вдалеке полыхнула алая молния, разрезая тьму и вырывая из ее плоти колоссальные по размерам осколки зеркал.
- Глупец. – Прорычал ребенок моим детским голосом, отмахнувшись от моей руки. – Потерял. Забыл все, лишь вкусив сладость материальности, поняв и ощутив на своей коже приторность и желанность существования конечности среди подобия многих. Власть! Корона! Трон! Империя! За блеском золота правления и вседозволенности ты забыл чувствовать! Ты должен чувствовать!
- Чернота отняла мои эмоции.
- Ложь! Ты просто боишься!
- Я не испытываю уже и этого чувства. – Отрицал я.
- Неужели? – Мальчик посмотрел на меня полным презрения и отвращения взглядом. – Только страх в тебе и остался. Ты не смог принять даже слияние. Ты боишься. Боишься всего и вся! С радостью слизываешь чужую боль, но свою вспомнить и осознать не решаешься. Ты жалок. Твое имя звучит над тобой не по праву.
- Мое имя – мой выбор. Мое имя – я.
- Ты? И кто же ты? – Спросил обвинитель с прищуром и ожиданием лишь одного верного ответа. Но ответить я не мог. Я не знал или же не мог принять истину, которая доводила меня до безумия и агонии паники. Я молчал. – Не отвечаешь… Может быть, тогда примешь версию Йатароасши и смиришься с тем, что ты есть Ничто? Растворишься в черноте и просто не станешь быть? Тебе не нужно будет сожалеть, страдать и мучиться. Тебе не придется что-то решать и нести ответственность. Тебе не нужно будет действовать и самое главное – не придется являться необходимостью нахождения ответа на кошмарный для тебя вопрос. Признай, что ты Ничто. Признай и смирись. Покорись и поверь. Ты перестанешь быть. Ты развоплотишься. Это легко. И почти не больно. Осталось лишь поверить…
- Нет.
- Нет?
- Нет! Я не Ничто! Я знаю это! Йатароасши хотел найти оправдание своей слабости, но я убил его! Я убил его носителя! Я сильнее! Я… я…
- Инхаманум. – Закончил за меня мальчик, похожий на того обреченного на гибель невольника, что был разлучен со старшим братом. При его движениях я смог различить тяжелую вязь рабского ошейника на тонкой шее. Он почти стер под собой кожу, повредил ее, оставив жуткие коросты и мозоли.
- Да…
- Скажи это. – Приказал он.
- Инхаманум.
- Не так. – Ребенок недовольно покачал головой, отчего с его коротких, неаккуратных волос спали частички инея и черного пепла. – Совсем не так.
- Я – Инхаманум.
- Еще. – Вновь требование. – Говори еще.
- Я – Инхаманум! Инхаманум! – Прокричал я, почти срывая голос.
Мальчик улыбнулся. Мальчик оскалился, обнажая белые, острые зубы и сверкая ярко-алыми глазами. Его волосы почернели у самых корней.
- Осталось лишь понять, что значит это слово.
- Бесчеловеч…
- Нет.
Он резко вытянул руку и раскрытой ладонью толкнул меня, не касаясь. Я успел заметить лишь отблески белой вспышки, а затем провалился в черноту, что сомкнулась надо мной непроницаемым смогом. И где-то там, за этой гранью остался мальчик. Остался тот я, которого все так старательно и самозабвенно убивали.
====== Глава 4. Ди.ираиш. Часть 11. ======
Боль.
Я скатился по неровным, почти разрушенным от времени ступеням и ударился о каменную, шершавую стену. На какой-то миг показалось, что все исчезло, а вокруг были лишь бесчисленные осколки зеркал, но в разум резко ворвался отвратительный по насыщенности запах гнили и плесени. Я едва смог сделать очередной глоток кислорода, пытаясь не думать о том, что в большей мере запах омерзителен из-за пропитавшей его ядовитости с горькими нотами гниения и разложения человеческих тел.
По всем мышцам прокатилась резью боль. А после я почувствовал, что опираюсь руками в ледяную жижу, которую водой назвать было сложно из-за обилия в ней грязи и плесени. Я резко подскочил, отряхиваясь и приглядываясь почти к полной темноте, в которой без труда можно было различить шум скатывающихся капель конденсата по стенам. И все это было до кошмара и ужаса знакомо, пусть я и пытался забыть, стереть и вырвать из памяти, чтобы не мучиться от бесполезных, убийственных снов. Это почти удалось… Почти.
На ощупь я смог достигнуть толстых прутьев решетки, что преграждали путь. Они тоже были старыми, но от этого не менее прочными и надежными. Многие мечтали уничтожить их или хотя бы повредить, но сотнями умирали в заточении, так и не исполнив мечту. В детстве я был лишь одним из многих, но, тем не менее, вызывающим зависть, ибо те, кто привез меня в хаос лабиринтов Елнеру, умерли от неизвестной болезни. Касаться меня боялись. Повод для ненависти со стороны других рабов? Да, также как и для их хозяев, напрасно потративших деньги.
Я вцепился в несгибаемые прутья, чувствуя, насколько они холодны. По телу незамедлительно прошла дрожь, и я едва смог справиться с собой, чтобы не закричать от нахлынувшей волны отчаяния. Находиться в давно искорененном из меня месте было невыносимо. Медленно скатившись на пол, я все-таки сдавленно захрипел, трясясь и сжимая ладони в кулаки, прокалывая их насквозь когтями.
- Не хочу…
Никто не слышал меня. Я оказался один против самого себя, против своих страхов и боли, что неудержимо выдавливали из меня сначала крохи эмоций, а затем ураган и стихию бесчеловечного накала ощущений. Контролировать их было невозможно, я упал в их рой и водоворот, откуда больше никогда не смог выбраться.
Кровь заструилась по рукам, она капала на камень и шипела, разъедала его, а воду обращала чернотой. Но сквозь пелену отчаяния снова услышал жалобный, тихий стон.
Обернулся.
Я.
Четырехлетний я лежал на грязном, мокром от сырости полу и содрогался в лихорадочном приступе. Избитый почти до смерти, весь окровавленный, с рваными ранами, с костями, прорвавшими ткани, с вывернутыми суставами и вырванными ногтями. Я умирал, выпуская изо рта яркие струи крови, не чувствуя того, что мой же выбитый зуб впивается в кожу щеки. Глаза плотно закрыты, но веки дергаются, а из-под них едва заметно лучится красный отблеск, но не от крови. Это было иное сияние.
При более пристальном и внимательном взгляде я смог заметить, что по коже, под пятнами крови изворотливо пробираются черные линии порчи.
- Тебе больно? – Равнодушно спросил мальчик из черноты, возникнувший рядом со мной. Он своевольно взял меня за руку, сжав крепко маленькими пальцами, и хмуро взглянул на меня умирающего.
- Да.
- Сильно?
- Невыносимо. – На выдохе прошептал я.
- Хорошо. Чувствуй.
- Но что это значит? Что все это значит?!
- Разве не видишь? – Удивился ребенок, посмотрел снизу вверх на меня. – Ты умираешь.
- Эти раны… – Я покачал головой, не веря своим глазам. – После такого не выживают. Раны гноятся, без помощи лекарей не спасти. Это… невозможно. Но я же… я жив! Я прошел много лет после этого. Я выжил. Но так не могло быть! Не могло!
- Если ты человек, не могло. Но неужели ты не замечаешь? Посмотри лучше. Дотронься.
- Я не хочу.
- Ах, ты просто не хочешь признать! – Дитя вновь оскалилось. – Все уже понял. Сам понял. Давно. Зачем же продолжаешь играть, будто ничего не осталось? Запутался в двойственности ликов Многоликий Император? Или все же рискнешь?