Страница 224 из 265
- Почти так. – Подтвердил я слова раба, чем вызвал его улыбку.
- Потому Вы и отпустили Кхевву? Чтобы она погибла свободной, то есть естественно, чем подвела страдающий мир к…
- Гибели. – Окончил фразу слуги я. – Нет, Даор. Как ты можешь не понимать?! Она последняя нить прошлого, последний источник силы Аросы, благодаря которой мы и живем сейчас. Я всего лишь хочу восстановить малый намек на гармонию и сбалансированность. Дать шанс быть тому, что осталось. Это, в крайнем случае, подарит нам время. Часы, дни, годы. Кто знает. Агония, но в ней мы еще можем существовать.
- Но жрец… – Раб помедлил. – Разве он не выжил, после того, как из раны вышла кровь божества Аросы? Это противоречит. Или происходит нечто вроде замены? Своеобразная мутация.
- Я знаю. Знаю, но он еще не очнулся. В любом варианте, мы не сможем повторить тот же трюк с мирами. Что ты будешь вскрывать в планете? Океаны? Горы? Может быть, вообще легче их взорвать? Но даст ли это гарантию, что заражение не распространится от взрыва частицами и спорами? И как зарождается эта болезнь? Каковы ее первые признаки?
Я неожиданно замолчал, смотря на раба.
Еще совсем неосознанная, дикая, фантастическая мысль посетила меня, так и не оформившись в слова или хотя бы что-то такое, что можно было дальше развить, но вопреки всему именно это натолкнуло меня на воспоминание.
Грязные, пропитанные истлевающей и гниющей кровью улочки Деашдде.
Оплесневелые коридоры космических станций, воздух которых горький, пронизанный затхлостью и болезнями.
Мерзкие, похотливые твари, скупающие детей.
Обвешанные фальшивым золотом лорды сиитшетов, копирующие их повадки и желания глупые ученики и бесчисленные отпрыски.
Слабость и лживость бесполезных богов – Высших, которые в борьбе за власть потеряли самих себя и весь орден в целом.
А раньше – Аросы.
Мир утопал в крови под светлыми знаменами. Родившиеся дети ступали босыми ногами по еще теплым трупам их убитых в сражениях родителей. Бесчисленные и чудовищные флаги и знамена возносились к молчаливым небесам, озаренным сиянием миллионов костров и пожарищ, пропитывающих воздух сладковатым запахом горелой плоти. Самое страшное преступление – отрицание. Еще хуже – иноверие. Ряды мелких культов раздавливались под равнодушными подошвами ног Ордена Аросы.
Но затем возник Истинный Враг.
Грязь, гниль, гной.
Похоть, лжеправда, власть и сила.
Сиитшет и Аросы, где не осталось места для обычного человека.
Но однажды появилось то, что разительно и до упоения, до убийственного хаоса отличалось и противостояло всему калейдоскопу движения кошмара наяву.
Один. Белый.
Множащийся безумием и голодом. Чистый до стерильности контраст – Орттус.
Белоснежный, стеклянный, залитый подлинными чернилами, с живыми тенями, что оказались ликами пришедшего многие века назад на Китемраан Создания. Он как белый лист бумаги и окунувшееся в черноту перо. Но раньше он тоже жил, цвел…
А потом его удалили. Уничтожили, будто провели по графитному штриху пальцем, стирая и размазывая его до основания, чтобы затем покрыть подготовленное для письма место новыми, отличными от прежнего строками.
И я тихо прошептал.
- Гниль.
- Владыка? – Быстро отозвался насторожившийся Даор и нахмурился, пытаясь понять ход моих мыслей. – Что Вы имеете в виду?
- Гниль. – Я отчетливее и громче повторил проявившееся осознанием слово. – Я убил Высших и вышел на дуэль с Сенэксом, обвинив его в гнили. Я высказал ему то, что он виновен в увядании мира, в том, что он размножил в нем грязь. Я видел во всех верховных сиитшетах это проклятие и за это искренне ненавидел. Гниль! Отрава была заложена в самом мироздании!
- Мир под его правлением действительно стал разваливаться и чахнуть. Ваше обвинение правдиво и оправдано. Но причем Сенэкс и наша проблема? Высших уже давно нет. Даже его наследники, прислужники уже давно искоренены. Вы же сами отдавали приказы стражам, самому Лу, чтобы тот казнил неверных и сожалеющих о кончине прежних правителей. И те торжественные церемонии по очищению? Благодаря Вам Империя избавилась от этой мерзости, а также обогатилась страхом перед Вами. Теперь не только сомнение, но и сам страх сдерживает дрожащих и алчных. – Слуга вздохнул и растерянно взмахнул рукой. – Как Сенэкс и его осквернение мира относятся к нашим переменам? Зачем нам вспоминать об этом?
- Потому что я ошибся. Ужасно ошибся…
Я перевел взгляд на бокал, что по-прежнему не выпускал из своих рук и вздрогнул, едва не расплескав его содержимое. Наполненный густым цветом напиток обратился непроницаемо-черным, холодным, покрывшим стенки стакана налетом и инеем. Когда это произошло ни я, ни Даор не заметили, но ясное различие с тем, что я видел на Сакраосе, мгновенно бросалось в глаза. Если на планете жрецов воды просто потемнели, словно в них добавили черной краски и размешали, они не утратили часть своей первородной структуры, то в моих руках возникла жижа с Орттуса. Черная-черная, липкая, вязкая, непроглядная. Каким-то чудом она удерживалась в сосуде, но я не полагался на столь большие силы вещества, что изобрели для меня.
Очень осторожно и аккуратно я поставил бокал на стол. В сумраке чернота казалась еще темнее и гуще, но мой дар никак не отреагировал на появление отравы. Только ярко выявился блик на стекле. Он вспыхнул и погас, ему не хватало лишь звонкого грома для сходства с молнией. А вокруг меня будто сомкнулись прозрачные оковы, опоили ядовитым эфиром и разбавили вязью мысли. Меня словно отсекли от самого себя, вокруг же все стало мутным и неправдоподобным. Привычная ясность и четкость понимания испарилась, словно ее никогда и не было. Вновь я оказался за чертой, не ощущая момента наступления этого жуткого и мгновенного отсечения.
- Император…
- Видишь, Даор. Я ошибся.
- Но помилование Кхеввы помогло же… – Слуга отрицательно замахал руками. – Тчар’лорус поправляется, скоро придет в себя. Другим жрецам тоже помогут. Священнослужители культа будут вновь петь гимны. Все вернется на свои места. Это же все доказывает, что мир приходит в равновесие. Больше не нужно бояться. Все будет хорошо…
- Такой наивный. – Проговорил я с огорчением и тоской, с полным разочарованием, но не своим голосом. В него примешались другие, различные, но схожие. Целый хор, звучащий шепотом на фоне. – Даор, я ошибся. И моя ошибка ужасна. Она непростительна. Я вновь подумал, что мне снова придется покорять мир и его детей, склонять и ставить пред собой на колени. Ожидал войну, битвы, кровь и разрушения. Может быть, даже кровавые церемонии или жертвоприношения. Я так привык к этому, что и забыл главную цель своей борьбы. Но только она всегда и являлась ответом на всевозможные и дикие вопросы. Мир прогнил, и моя Империя его не улучшила. Она является такой же системой, иерархией. Организацией материала, но не материи. Упорядочивая то, что понятно и свойственно живому, я, как смертный, забыл, что с первого шага меня окружали иные законы. И они иначе влияют на все и вся. Привычные подходы и методы совершенно безразличны для этого. Более того, они не заметны. Ими живут воплощенные, а мы столкнулись с божеством. С ужасной, кошмарной, чудовищной местью. Отвергли, и настала расплата, жестокая кара. Однажды, века назад, всех нас предупреждали, но мы не поняли. Мы не увидели знака. Теперь же послан я. И какая жалость таится в том, что мне так безрассудно оставили личность…
- Я не вижу здесь ошибки, хозяин. – Раб очень редко называл меня именно так, не стесняясь, но считая такое именование очень личным, выставляющим статусы каст на излишнее обозрение. – Все же приходит в норму. Мы идем к равновесию. Несколько лет после победы над Аросы царствовал мир. И не было никаких ядов! Почему именно сейчас возникла угроза? Возможно, это Кхевва, ро’оасы и кислоты Орттуса вовсе не связаны. Вдруг мы сами не замечаем что-то такое, на что все и завязано? Потому и ошибаемся. Но если правы, то гармония должна восстановиться.