ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Я тихо добавил.

- Не напоминай мне о моем детстве.

- Простите меня, Император… – Испуганно, отчаянно выпалил раб. – Позвольте мне исправить…

- Тихо. Довольно тяжелых слов, и без них мы в ужасном положении. Ответь мне еще на один вопрос. Возможно, удастся вернуть надежду. Ты же с рождения жил среди братьев культа Аросы. Неужели не вспоминается ни одна легенда про Орттус, про ту планетарную эпидемию? Что-нибудь? Хотя бы намек?

- Боюсь, что нет. – Даор виновато покачал головой. – В моем детстве все грезили о мести сиитшетам. И из-за этого потеряли исконный свой облик и совокупность идеалов. Смею предположить, что именно отвержение себя настоящих, своих истинных основ повлекло за собой жуткие смерти ро’оасов. Эти муки и истекание кровью бога… Не война же с си’иатами ей причина? Аросы виновны сами.

- А Аньрекул?

- Отец ничего мне не рассказывал о нем такого, что как-то могло быть связано с тайником. Простите, мне ничего не известно. Если бы я что-то знал, то уже бы рассказал Вам. Я ничего не скрываю. Я хочу быть полезным.

- Жаль. – Слишком равнодушно озвучил я.

- Простите… – Снова зашептал Даор, но я жестом остановил его.

- В этом нет твоей вины. В равной мере вина лежит как на плечах ро’оасов, так и на плечах сиитшетов. Все мы своими стараниями обрекли мир на такую участь. Войнами, противостояниями, коварством и безжалостностью, но в большей мере самолюбием, эгоцентризмом и живой глупостью. И теперь всего лишь наступила расплата. Страшная кара. Ее следовало ждать, но, может быть, уже слишком поздно что-то исправлять. Если и есть это Высшее Создание, Разум… божество, то оно уже непременно сделало свой выбор. И вряд ли в пользу нас.

- Вы, правда, думаете, что это конец? – С мольбой и паникой в голосе вопросил он.

- Да. Не все может подчиняться привычным формулам. Мы живем в мире, который сотворен чужими руками. Мы совершенно не знаем, какими законами он устроен, а то, что видим... О, это всего лишь малая кроха доступного, что смертные могут воспринять и понять. Большее, то, что истинно важно, то первейшее, нам никогда не станет открыто, и, наверное, это к лучшему. Декорации, картинки и иллюстрации в детской книжке, но так хочется, до безумия хочется большего. Необходимо показать свою значимость, утвердиться за чей-то счет. Но мы дешевый и вышедший из строя разменный материал…

- Вы говорите так страшно. Но неужели больше нет надежды?

- Я не знаю. Ничего, ни малой крохи. Даже не могу предположить, что случиться в следующий час или миг. В любом случае, привычного мира больше не будет никогда. Не знаю, каким образом, но преданные тобою братья как-то смогли сдержать отраву черноты. Секрет, увы и ах, утерян. И единственное, что я могу сейчас сделать – это отпустить на волю последнего из Аросы.

- Кхевву?! Отпустить?! – Ужаснулся слуга.

- Именно.

- Но как такое возможно?! – Даор вскочил на ноги. – Она же такая же угроза Империи! Она попытается убить Вас! Это без всяких сомнений! Это смертельно опасно! Снова будет война! Как Вы можете рисковать собой?! Император?!

- Твои чувства и переживания за меня сейчас не играют никакой роли. Я такой же человек, как и ты. Материал. И если для процветания объединенной империи потребуется такая жертва, то я ее отдам без сомнений.

Мой голос прогремел хриплым громом, заставляя раба все же замолчать, отступить от меня на шаг и лживо, неправдоподобно создать хотя бы видимость исполнения этикета. Я же едва смог подавить в себе нахлынувший гнев, на который чернота откликнулась очередным припадком жестокого и унижающего смеха.

- Империя?! Император? Даор, обернись! Мы все висим на волоске! Гибнет не только моя империя, но и весь мир разом! Я должен его спасти! Не власть сейчас важна, а сама жизнь. Возможность ее существования! Иначе все, за что я бился, падет прахом и сажей! Если такова цена за десять лет моего правления, то лучше бы я никогда не надевал короны!

- Но она убьет Вас!

- Нет. Она и не вспомнит о своей обожаемой, поддерживающей ее жизнь мести, когда увидит, что творится со Вселенной. Она попытается спасти, тем самым, сыграв мне на руку. С одним ро’оас я справлюсь. Вашей армии больше нет. Она одна. Но и этого достаточно. В любом случае, большего у нас просто нет. Это последний шанс. Единственная возможность для выживания. Иного я не вижу. Боюсь, что выхода больше нет. И потому нам придется рискнуть. Потом будем думать о короне. Потом!

- Но у Вас есть могущество! Ваш дар! Зачем Вам какая-то девчонка из вражеской стаи?! Вы же делали такое, что только… – Он развел руками, словно охватывая огромный мир, который не вмещал в себя всю степень моих возможностей, – … только Высшему созданию под силу!

- Нет его, Даор! Нет!

Раб резко замолчал, а его руки безвольно опали. Он и сам едва устоял на ногах, будто лишившись всех сил в один миг. Даже яркие вишневые глаза потухли. Я же отвел взгляд в сторону и скрестил руки на груди, намерено сохраняя всю статность и надменность, которую еще мог показать, за которой мог скрыться. Признавать свою слабость было невыносимо больно.

Слуга подошел на шаг ко мне, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но растерялся и странно повел плечами. Закрыл рот рукой, размазывая уже загустевшую кровь по щекам. От этого его заметный шрам стал еще более явным. А затем тихо настолько, что я, стоявший совсем рядом, с трудом смог разобрать его слова.

- Как это нет?..

- Нет. – Также почти беззвучно ответил я, продолжая избегать встречи взглядами.

- Но Ваше тело такое же ядовитое, как прежде. Оно обжигает и ранит. Ваши волосы рождают темные силуэты. Вы, как и раньше, перемещаете предметы усилием воли, влияете на разумы подчиненных. Не можете терпеть сладости… – Он резко вобрал в себя воздух, а затем также быстро выдохнул. Добавил. – И приступы тоже случаются.

- Не важно. Отныне все не так. Мои силы со мной и во мне, но более не подчиняются на любое мое усилие и желание. Они действуют лишь тогда, когда выбирают момент сами. Но теперь я не могу рассчитывать на свою силу. – Я отмахнулся от него. – И не смей спрашивать меня больше, раб! Я не хочу говорить об этом! Я все решил! Приказ озвучен. Исполняй! Если не в силах выполнять свои обязанности, передай поручение Лу и не мешайся!

Не заботясь о состоянии пленницы, что в любую секунду могла очнуться, и не обращая внимания на раздосадованного раба, забывшего о своем месте и моем законном праве убить его, если я того пожелаю, я быстро направился к выходу. Уже успел активировать панель управления, нажал на символ, что отдавал сигнал двери открыться, створка бесшумно задвинулась в полость в стене, когда по моему горлу прошлись оледенелым, затупившимся ножом слова Даора.

- Вы боитесь.

Я замер.

Слова никак не могли родиться и сорваться с моих губ. Казалось, что пол под моими ногами вздрогнул и стал расплываться мягкими, будто губка, пятнами. Звуки сразу же стали тягучими, неверными и длинными, как эхо в толще воды. Воздух не решался проскользнуть в легкие.

Так долго я намеренно старался казаться бесчувственным, более того, я таким стал. Меня считали тираном и убийцей, извергом и воплощенной чумой, но жалкий раб сумел рассмотреть под пылью золота и роскошных тканей, под блеском императорского венца и маской черноты, то, что отдаленно напоминало человеческую, последнюю черту, что оставалось от меня живого.

Страх.

Не стоит и говорить о том, насколько я отчаялся в тот миг. Клеймо позора мгновенно закрепилось в моем сознании. Я вновь почувствовал себя тем рабом, который изуродовал руки о ледяные стены тюремной камеры мелких сиитшетов.

И именно в этом состоянии я неожиданно ощутил ласковое, бережное, нежное прикосновение черноты. Словно теплые руки коснулись моего лица, провели мягкими пальцами по щекам и векам, дотронулись до волос, на что сразу же откликнулись лики и потянулись собой следом за кем-то. Прикосновение было настолько знакомым, но одновременно неузнаваемым, что я на частицу времени забыл обо всем. А затем невидимые пальцы провели по шее и сжали запястья до боли, до судороги, чтобы после резко исчезнуть.